Журнал Guitar World октябрь 1999 г. (Брэд Толински)
Перевод Елены Ерёминой

Подростками они участвовали в джемах и учили друг друга приёмам игры. Молодыми людьми они изменили звучание рок-н-ролла. Спустя 30 лет границы их влияния только продолжают расти. Guitar World с гордостью представляет редкий союз двух гигантов гитарного рока - Джимми Пейджа и Джеффа Бэка.

Ходит легенда, что Суррей, расположенный в 30 милях к югу от Лондона, - самая населённая местность во всей Англии. Омерзительные и страшные истории там обычное дело, а о ведьмах, драконах и великанах говорят повсюду. Но из всех сверхъестественных явлений Суррея ничто не сравниться с Джимми Пейджем, Джеффом Бэком и Эриком Клэптоном - тремя, пожалуй, самыми важными электрогитаристами в истории рока, которые выросли в этих местах всего в 10 минутах ходьбы друг от друга. Это всё равно как если бы Уилли Мэйс, Микки Мэнтл и Хэнк Аарон принадлежали к одной Малой Лиге.

«Должно быть, что-то водится в этом омуте, а, дружище?» - смеётся Бэк. «Жутко интересно, не правда ли? - произносит Пейдж. - Какое расстояние - 12 миль? Что меня особенно поражает, так это то, что даже, несмотря на то, что мы росли, не зная друг друга, наши истории оказались похожими. Мы были чудаками - единственные из 400 детей в школе, которые играли на электрических гитарах».

«Но, в конечном счёте, мы всё же встретились, потому что до нас стали доходить слухи о двух других, которые играли на странных гитарах, - говорит Бэк. - Прямо как свет из другого города».

А свет этот зажёгся с небольшой помощи старшей сестры Джеффа, которая познакомила Бэка с Пейджем в начале 60-х годов. «Она училась в художественной школе и рассказала мне о парне, который играл на такой же «смешной гитаре» как у меня, - вспоминает Бэк. - Я спросил: «На какой смешной гитаре?», и она ответила: «Ой, не знаю. На одной из тех гитар странной формы». Вот так всё и произошло. Я сел на автобус и поехал к дому Джимми. Нам было тогда, наверное, лет 16 или 17».

Неудивительно, что двое гитаристов быстро подружились. Жаждая одного и того же, они начали часами джемовать вместе в доме Джимми, обмениваясь приёмами Скотти Мура, Джеймса Бёртона и Клиффа Гэллапа. Делясь друг с другом мизерными знаниями, они узнавали о героях рока и блюза 50-х годов. И с того момента пути Джимми и Джеффа стали пересекаться постоянно.

К 1964 году, всего через несколько лет после их первой встречи, 20-летний Пейдж сделал такой прогресс в игре на гитаре, что стал одним из самых востребованных сессионных музыкантов Англии и принял участие в сотнях записях таких артистов как Who, Rolling Stones и Kinks. Однако, несмотря на весь успех, Пейдж никогда не забывал про Бэка, вербуя его на службу при первом же удобном случае. Даже в самый кризисный момент он помог сделать Джеффу свой первый большой национальный прорыв в 1965 году, порекомендовав его на замену Клэптону в Yardbirds.

Бэк был в большом долгу перед Пейджем, и он не заставил себя долго ждать, чтобы отплатить другу. Где-то через год-два Yardbirds стали одной из самых значительных групп Англии, и Бэк пригласил Пейджа, освобождённого от чар сессионной работы, присоединиться к коллективу, сначала в роли басиста, а затем второго гитариста. Переход от работы сессионного музыканта к участию в группе позволило Пейджу начать развивать идеи, которые, в конечном счёте, привели его к образованию Led Zeppelin.

Всё остальное известно нам как история рока. Джефф покинул Yardbirds и пошёл своим путём, чтобы стать в музыке одним из самых возмутительно сильных и бросающих вызов гитарных мистиков. Он записал несколько отлично раскупаемых инструментальных альбомов, включая «Blow by Blow» (1975), «Wired» (1976), «Jeff Beck’s Guitar Shop» (1989) и технически насыщенный «Who Else!», вышедший в этом году.

Пейдж, конечно же, занялся продюсированием, игрой на гитаре и тайным руководством Led Zeppelin. Его блестящая работа с группой установила не только новые стандарты для произведений тяжёлого рока, но также возвела Led Zeppelin в ранг самых великих групп всех времён и народов, продажи альбомов которой затмили Beatles и Garth Brooks.

И даже спустя 40 лет существования рок-н-ролльной vida loca (прим.пер: безумная жизнь (исп.)) становится ясно, что Бэк и Пейдж сумели сохранить столь редкую вещь как близкая дружба. Эта искра зажглась между ними с того момента, как они увидели друг друга. Они начинают откалывать шутки, играя на гитарах и гримасничая перед фотографом, неся всякий вздор и ведя себя так, как будто времени и вовсе не проходило с той поры, как они оба несли вздор над соло Клиффа Гэллапа.

Бэк, который всё ещё весь с лохматой шевелюрой в бизнесе, не может сдержать желания показать свой последний набор великолепных приёмов в духе банджо. Пейдж, выглядящий гораздо более бодрым, чем много лет назад, с энтузиазмом рассказывает об игре с Black Crowes, Стивеном Тайлером из Aerosmith и Джо Перри на последнем благотворительном концерте.

Даже самый матёрый рок-журналист не сможет без благоговейного трепета приблизиться к Джимми Пейджу и Джеффу Бэку. Без этих двух англичан зрелого возраста гитарный мир был бы сейчас совсем другим. Дарованные нам искажение звучания, обратная связь, мощные аккорды, длительные задержки, искажённые гармоники, экзотические настройки и тремоло-система - все они были придуманы Бэком и Пейджем. Как Чак Бери, Элвис и Beatles, эти два гиганта творили рок-н-ролл.

Guitar World с гордостью представляет вам первое всемирное эксклюзивное событие: совместное интервью двух значимых фигур современной музыки, Джимми Пейджа и Джеффа Бэка. Наша программа проста и как всегда амбициозна: проследить развитие электрогитары во второй половине 20 века людьми, которые создали её и сами же стали свидетелями его спада.

Guitar World: Вы оба начали играть на электрогитаре, когда она считалась всё ещё относительно экзотическим и необычным инструментом. Что вас вдохновило заняться ею?

Jeff Beck: На тот момент я был под впечатлениями от фильмов о рок-н-ролле, особенно «The Girl Can’t Help It» (1956) с выступлением Эдди Кокрейна, Литтл Ричардса, Джина Винсента и Blue Caps. Фильм окончательно покорил меня, когда я увидел Blue Caps. Они смотрелись просто устрашающе. И мне захотелось иметь свою собственную гитару. Помню, что был просто заворожён формой гитары и её звучанием. Если оглядываться назад, то становится непонятным, почему гитара так захватила меня, ведь тогда это было второстепенным: когда группы выступали, никто не произносил: «А вот гитара». Она была просто придатком для тех парней, которые исполняли великие рок-хиты. В начале инструмент представлял собой модный аксессуар, но каким-то образом наша маленькая группа неожиданно стала относиться более щепетильно к вопросам, кто действительно играл, а кто просто оказывал поддержку. Для нас было загадкой - если Элвис не играл на лид-гитаре, то кто тогда это делал? Нам, во что бы то ни стало, необходимо было выяснить, кто исполнял партии гитары, и мы стали ходить по магазинам и спрашивать: «Кто играет в этой записи?», «А кто здесь?». Это выглядело примерно так: «Знаю, кто играет в записи Элвиса - это Скотти Смит!», а затем кто-то ещё начинал говорить: «Нет, это не он, это Скотти Мур». Всё это было частью расследования, заключавшегося в том, чтобы раскрыть, кто были эти парни, дарившее нам счастье.

Jimmy Page: А затем садились и начинали изучать записи. Сейчас я удивляюсь этому: гитарные партии были приглушёнными, но я был увлечён ими настолько, что они казались мне очень громкими. Уверенные эхо и реверберации напоминали землетрясение. Но сейчас, когда я слушаю те же самые записи, все те эффекты служат лишь фоном. Вот как мы упорно трудились над ними и какими голодными были до всего этого. Все мы - Эрик, я, Джефф, наши сверстники - прошли через один и тот же процесс. Те ранние записи рок-музыки сносили нам крышу…

Jeff Beck: …и ударяли об пол (смеётся)

Guitar World: Как Вы думаете, почему вы двое так быстро прогрессировали? Не потому ли, что подталкивали друг друга?

Jeff Beck: Да, я был очень поражён, что Джимми живёт так близко от меня. Нужен был друг для воплощения идей в реальность. Моя сестра также была очень важной частью моего прогресса, потому что она приносила домой записи. Сестра была старше меня на 4 года, поэтому имела деньги, могла ездить за границу и покупать новые записи рокабилли. Мы должны были изучать альбомы, потому что по британскому радио никогда нельзя было по-настоящему послушать рок-н-ролл. Я имею в виду, что можно случайно поймать «Be-Bop-a-Lula» Джина Винсента или «Lucille» Литтл Ричардса, но это прозвучит на какой-нибудь джазовой программе по заявкам радиослушателей и придётся ждать часами в надежде, что они поставят что-нибудь интересное.

Jimmy Page: Был момент, когда британское радио вообще не играло рок-н-ролл - просто гнусно! И тогда нам пришлось ловить сигнал American Forces Network из Германии. Но что тогда спасало - так это то, что были и другие люди, которые по-настоящему любили рок, блюз, ритм-энд-блюз и также начинали собирать эти волшебные записи. Вскоре сформировалось сообщество из тех, кто увлекался и торговал музыкальной продукцией. Они давали на время запись, из которой можно было получить нормальное соло. Ни у кого из нас не было денег, чтобы купить эти редкие импортные альбомы, но это сплотило людей. Это был очень-очень важный период.

Jeff Beck: Со временем некоторые из тех, кого мы слушали, начали выступать в Англии. Одним из самых важных событий для меня стал концерт Хаулинга Вулфа и, Бадди Гая, который я увидел в 1963 году.

Guitar World: Можете ли вы вспомнить какие-нибудь приёмы, которыми обменивались друг с другом, когда начинали?

Jeff Beck: Мы играли такие песни как «My Baby» и «It’s Late» Рикки Нельсона, поскольку его гитарист, Джеймс Бёртон, считался очень великим. Так много искажений! Помню, что у Джима был двухтрековый магнитофон - просто мечта. Он подключал микрофон, который шёл в комплекте с магнитофоном, и клал его под подушку на кушетке. Я привык стучать по нему. Он выдавал самый великолепный звук бас-барабана, который только можно услышать (смеётся).

Guitar World: Какие гитары у вас были в то время?

Jimmy Page: Если не ошибаюсь, в то время я играл на Les Paul ’49. Затем некоторое время на Gretsch Country Gentleman.

Jeff Beck: В начале у меня было несколько разных гитар, включая ту, которую сделал собственноручно. У меня была Japanese Guyatone, Burns, Hofner Futurama, и, наконец, Fender Stratocaster.

Guitar World: А что по поводу комбиков?

Jeff Beck: У меня был усилитель и динамик, которые я сделал сам; они были огромными и классными. «Сжатый голос» был примерно 15:1. По размеру этот комбик, наверное, как отсюда до стены, и звук от него разносился по всему дому. Бедные мои родители! В нём стоял маленький динамик, но он издавал огромную стену звука.

Guitar World: Где Вы научились делать комбики?

Jeff Beck: Просто идёшь в магазин электроники, покупаешь монтажную панель для элекровакуумных ламп, берёшь несколько динамиков и просто создаёшь комбик. Я купил динамики в своём магазине электроники и попробовал узнать у парня, как добиться более высоких частот. Владелец магазина сказал: «Что ты имеешь в виду? У них есть те высокие частоты, которые тебе нужны. Всё, что нужно, - это убрать бас». И я подумал, что это круто. Просто избавляешься от басов. Он также заказал для меня динамики под названием Axiom 300s, которые просто сносили голову от частотных колебаний. Я был наркоманом до высоких частот, и мама вынуждена была затыкать уши, потому что они не были настроены на такую громкость.

Guitar World: Я имею в виду, сколько было Ватт в том, о чём мы с Вами говорим?

Jeff Beck: Кажется, мы говорим о 10,7 Ватт.

Guitar World: Этого было достаточно, чтобы выгнать родителей из дома?

Jeff Beck: Да, пустяки! Но 10 Ватт в маленькой комнате могут просто убить, если вы воспользуетесь ими.

Jimmy Page: Помню, как играл через радио родителей. Думаю, тогда я впервые связался с электро. Я обнаружил, что у радио моих родителей на задней панели есть вход. Когда звук проходил через динамики, я просто не мог в это поверить.

Jeff Beck: Да! Можно было представить себя выступающим по радио. Это была самая клёвая вещь на свете. Ты мог подключиться и вставить своё собственное маленькое соло в запись! Балансировка была не очень хорошей, но это была волшебная игрушка.

Guitar World: Как выглядел первый купленный Вами комбик?

Jeff Beck: Я долгое время не мог себе позволить приобрести такую вещь. Помню, как пытался набрать нужное количество денег, чтобы съездить в Лондон с приятелем, у которого произошла поломка гитары, и мы вдвоём просто замучили людей, работавших в гитарном магазине. Мы не могли оторвать глаз от этих массивных комбиков, кажется, Fender Bandmaster или что-то вроде того, и оба подумали: «Бог мой! У меня должен быть такой же». Но денег не было. Поэтому мы просто включили добротный комбик и стали играть до тех пор, пока нас не выгнали из магазина, но все следующие 6 месяцев нас лихорадило только от воспоминаний, какой это был мощный звук.

Guitar World: Просто невероятно, к чему вы оба стремились - огромная продолжительность игры на электрогитаре. Что толкнуло вас на это?

Jeff Beck: Несколько факторов. Электрогитара давала такое многообразие материала, которое нельзя получить ни от какой другой гитары. Я никогда не мог пресытиться или заскучать с ней, потому что всегда кто-то делал что-то новое. Между Джеймсом Бёртоном, Скотти Муром, Четом Аткинсом и Бадди Гаем было столько простора, которое можно было заполнить! Другим фактором стало крушение рок-н-ролла в 59-м году. Элвис был призван в армию, Бадди Холи умер, и больше нечто не представляло опасности. Вскоре каждый стал именовать себя Джонни Таким-то или Джонни Этаким, и все начали петь под эту ужасную музыку в свитере с треугольным вырезом. Это было похоже на: «Что вы, уроды, делаете с моей музыкой? Я не позволю вам её испортить!». Поэтому мы решили: нам надо её вернуть.

Guitar World: Как Вы думаете, почему блюзовая сцена нашла свой расцвет в Англии, а не в Штатах? Не из-за того ли, что в Великобритании было меньше расизма? Ваши родители были более либеральными?

Jeff Beck: Точно не знаю, потому что не жил в Штатах. Но не думаю, что музыку там поносили. Однако, забегая на несколько страниц вперёд, могу сказать, что, когда я прибыл в Чикаго с Yardbirds в конце 60-х, мы поинтересовались у молодых музыкантов, где можно посмотреть Мадди Вотерса, и они сказали, что даже не слышали о таком. Я был так сокрушён и шокирован. Когда мы ехали в США, я полагал, что они будут ненавидеть Yardbirds за плагиат из Мадди Вотерса, но оказалось, что они даже никогда не слышали о нём и не догадывались, насколько сильно мы заимствуем у него.

Guitar World: Складывается впечатление, что к моменту вашего приезда общество разделилось на два лагеря. Были пуристы, которые пытались поймать звук и дух чикагского блюза. И был те, кто больше интересовался тем, как растянуть форму. Вы оба относились ко второй категории. Не считали ли вас еретиками?

Jeff Beck: Ну, следует сначала определить границы. Джон Майалл был флагманом для пуристов. Вот почему Эрик Клэптон покинул Yardbirds. Он хотел оставаться преданным блюзу. И благодарность Богу, что он это сделал, потому что я получил из этого выгоду!

Jimmy Page: У нас с Джеффом были более широкие взгляды на музыку, но я никогда не смотрел на это как на соревнование с простыми блюзовыми исполнителями. Я восхищался тому, что делали пуристы вроде Клэптона и множество других, которые тоже были не менее блестящими. Лично я не думаю, что можно найти более лучшие примеры британского блюза, чем оригинального Fleetwood Mac c Джереми Спенсером и Питером Грином.

Guitar World: Вы оба стали интересоваться карьерой задолго до того, как стали заметными фигурами в Yardbirds. Джимми, до Yardbirds и Led Zeppelin Вы играли с Neil Christian And The Crusaders, а затем продолжили, чтобы стать лучшим сессионным музыкантом и продюсером. Не могли бы Вы поделиться с нами атмосферой жизни гитариста в самом начале 60-х годов?

Jimmy Page: Я был ещё подростком, когда играл с Нейлом. Мы играли всего понемногу - Чака Берри, немного Чета Аткинса и очень много поп-музыки того времени. Да, это были дни оранжевого Gretsch. Мы приобрели хорошую репутацию, но гастроли носило примитивную форму, и для меня тогда это давалось слишком тяжело. Например, помню, как мы отправились в один ливерпульский клуб, произошла поломка фургона, и нам пришлось ехать автостопом. Когда мы приехали, было уже так поздно, что нам оставалось на выступление всего 45 минут. Поскольку мы ехали автостопом, у нас были только гитары. Мы были вынуждены воспользоваться чужими комбиками, которые звучали просто ужасно. У нас действительно не было денег, поэтому всё кончилось тем, что мы легли спать в клубной комнатушке, посреди стульев, аптечки скорой помощи, и было жутко холодно. Из-за поездок и плохих условий я заработал воспаление гланд. Спустя некоторое время я подумал: «А, ну его к чёрту!». Я решил покончить с этим и вернулся в художественный колледж, который действительно приносил мне удовольствие. Мне было всего 18, и я действительно не знал, чем займусь в жизни.

Guitar World: Как Вы вернулись к музыке?

Jimmy Page: Я никогда не останавливался. Например, в доме моих родителей по воскресным вечерам мы проводили джем-сейшн с Джеффом и другими музыкантами. Затем, в середине 1962, Алексис Корнер и Сирил Дэвис по четвергах вечером начали устраивать свои блюзовые джемы в лондонском Marquee Club. Они становились довольно популярными. Фактически, в этих джемах можно проследить начало британского блюзового бума. Там собирались все музыканты, потому что это было единственным развлечением в городе. Сирил играл на электрифицированной губной гармошке, а Алексис - на акустической гитаре. И я стал регулярно подключаться к ним на сцене. Там я и встретил Эрика Клэптона, а также участников Stones. Это было задолго то того, как мы стали знаменитыми. Во время того периода я понял, что всё ещё испытываю сильную страсть к игре. Поскольку выступления в Marquee начали становиться все более популярными, я стал подумывать о сессионной работе. Идея стать студийным музыкантом показалась мне тогда хорошим компромиссом. Я мог заниматься со своей гитарой и зарабатывать какие-то деньги, не совершая турне.

Guitar World: Вы скучали по игре в группе?

Jimmy Page: В то время нет, поскольку был очень этим увлечён. Для меня это было хорошей учёбой и большим опытом. Когда я впервые начал играть как сессионный музыкант, я не знал, как читать музыку, но, в конечном счёте, мне пришлось научиться, потому что работа становилась всё более сложной. На первых сессиях продюсер сказал: «Играй то, что хочешь. Великолепно». Но вскоре это уже не спасало. Чем больше сессий я проходил, тем больше им хотелось, чтобы я считал для них ворон на телеграфных проводах. В конце концов, мне это начало надоедать, особенно, когда меня позвали на сессию Музака. Это стало последней каплей.

Guitar World: Когда Вы занимались сессионной работой, Вы всё равно продолжали принимать участие в том, что происходило вне студии. Ведь Вы обеспечивали студийной работой Джеффа, и были продюсером нескольких серьёзных сессий Клэптона в пост-ярдбёрдский период?

Jimmy Page: Да. Был период, когда я сконцентрировался над работой в качестве продюсера для Immediate Records, и я привлёк Джеффа на несколько сессий. Похожая ситуация была и с Эриком. Я контактировал с Immediate по вопросам продюсирования некоторых треков для особой серии британский блюзов («Beginning British Blues»). Мы сделали четыре песни с Эриком, который только начинал работать с Джоном Майалом, включая «Telephone Blues» - на мой взгляд, это одно из его лучших соло.

Guitar World: Мне кажется, что те сессии являются колыбелью современного гитарного звука. Звучание Клэптона такое сильное и насыщенное, особенно в тот период.

Jimmy Page: Это была забавная сессия, потому что во время одной из песен Эрик использовал обратную связь, и там заправлял очень консервативный инженер, который считал нас сумасшедшими и пытался убрать эти эффекты. Это было в 1966, и он никогда не слышал, что гитаристы используют обратную связь. Мне пришлось потребовать от него вернуть эти эффекты и дать мне самому заниматься этим.

Guitar World: Вы стали подумывать о переходе в Yardbirds после того, как ушёл Эрик?

Jimmy Page: Да, они дважды приглашали меня. Они пригласили меня даже до того, как Эрик покинул группу, потому что их менеджер Джорджио Гомельски хотел более коммерческой музыки, а Эрик стремился к традиционной; Джорджио мечтал от него избавиться. Затем они снова позвали меня, когда Эрик окончательно ушёл из группы. Но я всё ещё нервничал по поводу того, что могу снова заболеть в дороге, и не был до конца согласен с политикой в отношении Эрика, потому что мы были с ним друзьями. Тогда я порекомендовал Джеффа, который обрадовался этому, потому что с Yardbirds он переходил на следующий уровень. В альбомах Yardbirds его воображение кажется просто невероятным. К сожалению, вскоре после этого меня начали брать на большое количество сессий, что уже не казалось смешным. Поэтому, когда Джефф стал склонять меня присоединиться к нему в Yardbirds, я тут же согласился. Но я до сих пор не испытываю сожалению по поводу студийной работы, потому что это была отличная тренировка.

Guitar World: Джефф, сожалели ли Вы когда-нибудь, что заняли место Клэптона в Yardbirds?

Jeff Beck: Ни секунды! Я играл в очень хорошей группе под названием Tridents, а они всегда восхищались Yardbirds. Я никогда о них не слышал, но они всегда говорили, что Эрик Клэптон вот это, Эрик Клэптон вот то. Честно говоря, меня очень утомляло такое восхищение перед кем-то. Хотелось сказать: «Да пошёл этот Эрик Клэптон куда подальше - я ваш гитарист». Но однажды мы пошли в один маленький магазин, где по маленькому транзисторному радиоприёмнику звучала «Good Morning Little School Girl» Yardbirds. И тогда я сказал: «Великолепно. Фантастика!». Я и не думал, что это так впечатляюще. Поэтому я набрался немного храбрости, ну, а следующее вы знаете, я оказался в этом чёртовом Yardbirds на виду у публики Эрика в Marquee. Я немного нервничал, но также сознавал, что это лучший бросок, который я когда-либо делал. И я пошёл на это. К счастью, выпал великолепный вечер. Я продемонстрировал все приёмы, которые знал, и заработал бурную овацию публики. После этого большим испытанием стал концерт в ричмондском клубе, потому что туда стекались все настоящие фанаты блюза. Он напоминал спортивное заведение, довольно вонючее для выступлений, где зрители вынуждены были стоять друг на друге. И я впервые почувствовал себя так, как будто меня собирались растерзать. Но я набрался наглости. Как будто готов был сказать: «Хорошо, ублюдки, попробуйте это!».

Guitar World: Ваша более дикая, более электрическая манера игры довольно-таки отличалась от манеры Эрика. Как Yardbirds отнеслись к этому подходу?

Jeff Beck: О, они были чудесными. Возможно, это было связано с тем, что первый большой хит «For Your Life» принёс группе успех, который уже встречал их за пределами клуба. Не будь этого успеха, они наверняка бы стали требовать от меня создания нового впечатляющего материала, что было бы непросто. И, прежде чем я понял это, мы уже взлетели благодаря успешной записи, хотя я даже не принимал в ней участия. Мы взлетели как ракета, и я думал, как это здорово. Я имею в виду, что у меня была самая лучшая работа, чем у кого-либо. У Yardbirds уже была репутация, и я просто плясал от радости. Мне даже не пришлось покупать нового костюма, чтобы вписываться в группу: я носил старый костюм Эрика, который отлично мне подходил.

Guitar World: Да, но как они относились к Вашему извращённому стилю игры?

Jeff Beck: Ну, в следующем сингле они позволили мне сходить с ума на стороне B. Я исполнил «Steeled Blues» и всё такое для сопровождения блюза. Но потом они начали просить меня быть более неистовым: «Можешь добавить своё особенное звучание?». Поэтому я начал включать все штучки и приёмы, которые пускал в ход в Tridents - эхо, дисторшн, удар по комбику, обратную связь и другой материал в том же духе.

Guitar World: Вы использовали эхо, дисторшн, обратную связь с Tridents в 1963 и 1964 году?

Jeff Beck: Я начал экспериментировать с обратной связью по меньшей мере с 1960 года, и в Tridents у меня были два разных приспособления для эхо. Для фузз и дисторшн была новая сёрф-пластинка Ventures под названием «The 2000 Pound Bee», включавшая примитивную педаль фузза, а Глен Кэмпбелл использовал дисторшн педальной стил-гитары где-то в 1960 году. То есть эти эффекты применялись. В Англии мы учились довольно быстро и вскоре начали создавать нечто своё.

Jimmy Page: Поворотный момент в эффектах произошёл, когда Роджер Майер начал собирать свои педали дисторшн. Помню, как выступал на концерте в начале 60-х гг., когда Роджер подошёл ко мне и сказал, что работает в экспериментальном отделе Британского Адмиралтейства, добавив, что может мне сделать любые электронные штучки, какие я захочу. Я подумал, пусть он попробует сделать что-нибудь, что будет лучше, чем дисторшн, который слышен в «The 2000 Pound Bee». Он ушёл и вернулся с первой настоящей педалью фузза. Она была великолепна, потому что это было первой вещью, которая действительно создавал эту прекрасную сустейн. После этого он пронёсся по всей британской музыкальной сцене. Он сделал один для Джеффа, один для гитариста из Pretty Things, а затем начал работать с Джими Хендриксом. После этого он придумал циклический модулятор, и я подумал, что он звучит очень воинственно. Но следующее, что он сделал, - вошёл в команду Хендрикса. Я увидел его и сказал: «Как дела?», а он ответил: «Теперь я работаю над звуком Джими».

Jeff Beck: Совершенно верно. Он просто нас разбил (смеётся).

Jimmy Page: Да, целиком. Не так давно я пересёкся с ним. Он всё ещё делает хорошие педали.

Guitar World: Джефф, Вашим первым серьёзным хитом с Yardbirds стала «Heart Full Оf Soul». Она была особенной по двум причинам: во-первых, это была одна из первых больших рок-песен для включения рифа, благоухающего востоком, а во-вторых, это был первый значимый сингл, построенный на педали с комбинацией фузза и дисторшн и вышедший за несколько месяцев до таких песен как «Satisfaction» Rolling Stones и «Taxman» Beatles.

Jeff Beck: Yardbirds уже имели успех с «For Your Love», которая содержала клавесин, поэтому им хотелось попробовать использовать другие инструменты. Тогда они наняли классически обученных индийских музыкантов, чтобы они сыграли на ситаре и табле в «Heart Full Of Soul». Единственная проблема заключалась в том, что они не могли понять 4/4. Когда они ушли, мне в голову пришёл риф, и я просто сыграл его по октавам в середине струны «соль». Затем, слегка изменив тональность подтяжкой, я дублировал звук ситара. И, наконец, возникла идея использовать фузз, чтобы добиться грязного звучания комбика. Джимми тогда работал в студии, и я взял у него на время педаль фузза Mayer, чтобы попробовать развить идею. Позднее, когда я отправился записывать свою партию, я воспользовался Sola Sound Tone Bender, которая была одной из самых первых педалей фузза, появившихся в продаже.

Guitar World: В какой момент вы начали по-настоящему думать о тонкостях в звучании гитары вместо того, чтобы добиваться более громкого звука?

Jeff Beck: Мы всегда стремились к качеству и разнообразию звуков независимо от того, с каким оборудованием имели дело. Но стоит отметить, что мы всё ещё пользовались комбиками Vox Super Beatle в 1965 году, но они не несли в себе пользы. Всё равно, что подключаться к большой басовой системе без высоких или средних частот - безо всего. Затем мы начали работать с Vox AC30s, который был значительно лучше. А потом появились чудесные комбики Marshall, изменившие всё.

Guitar World: Видимо, это было настоящим большим скачком в звукозаписи - от ранних альбомов Beatles и Yardbirds 1966-го года к дебютному альбому Led Zeppelin в начале 1969 года. Во многих ранних записях отсутствовала глубина звучания музыки, свойственная записям конца 60-х гг.

Jeff Beck: Не знаю, соглашаться ли с Вами. Не все были жёсткими. Многие моно-вещи записаны фантастически.

Jimmy Page: Да, материал, записанный на Sun всё ещё звучит великолепно во всех отношениях, а то, о чём Вы говорите, возможно имеет отношение к большинству ранних альбомов, записанных в Англии. Нужно помнить, что многие группы начала 60-х гг. попадали в руки продюсеров и инженеров, которые ничего не понимали или не любили рок-музыку. Качество записей стало меняться, когда группы стали больше контролировать процесс, и когда более доброжелательные парни вроде Глина Джонса и Эдди Крамера начали принимать в этом участие. Например, первый альбом Zeppelin звучал так хорошо, возможно, благодаря тому, что у меня был огромный опыт работы в звукозаписывающей студии, и я точно знал, чего хотел и как этого добиться. Это было колоссальным преимуществом.

Jeff Beck: Когда мы впервые начали делать демо, никого рядом не было, чтобы направлять нас. Обычно мы имели дело с пожилыми студийными инженерами в очках, которым с самого начала не нравилось присутствие рок-группы в студии. Поэтому мы все возлагали надежду на то, что кто-нибудь понимает, что они делают. В первое время даже и думать нельзя было о том, чтобы прикасаться к регуляторам громкости, приходилось возвращаться домой с чувством горечи из-за жутко слабого звука. А позже в голову лезли мысли: «И так мы будем звучать до конца наших дней, пока чего-нибудь не придумаем». Это не Америка, где были настоящие продюсеры рок-н-ролла вроде Сэма Филипса из Sun (который записывал таких великих рокабилли в начале 60-х гг. как Элвис Пресли, Джерри Ли Льюис и Джонни Кэш) или Фила Спектора (ведущий продюсер в начале 60-х гг. и создатель легендарной «стены звука»).

Jimmy Page: Также качество записи улучшилось с появлением восьмитрековой машины, которая открывала целый мир возможностей.

Guitar World: Джимми, в Вас невозможно не заметить скромность. Вы сделали огромный вклад в искусство звукозаписи. Первый цеппелиновский альбом - веха звукозаписи. Он установил новый стандарт для глубины и динамики.

Jimmy Page: По существу, это сводится к размещению микрофонов - удаление микрофона от инструментов с тем, чтобы дать звуку возможность дышать. В сессионное время я работал с барабанщиком по имени Бобби Грэхэм, который был просто потрясающим. Представьте себе, он сидел в маленькой звукозаписывающей коморке, с микрофоном, поставленным справа от установки, и выбивал ад из барабанов, что в итоге делало звук при записи очень слабым. Непонятно, почему до этого не догадались раньше. Барабаны - акустический инструмент, а акустике нужно дышать. Ведь это так просто. Поэтому, когда я записывал Zeppelin, особенно Джона Бонэма, я просто отодвигал микрофоны, чтобы добиться пространственного звука. Не думаю… Я не был первым человеком, развившим эту концепцию, но я действительно сделал большое дело, заставив это работать на нас.

Guitar World: Удивительно то, что Ваш подход к микрофонам представлял собой возвращение к стилю Сэма Филлипса, который использовал пространственно-звуковое озвучивание, что сделало звук Sun неповторимым.

Jeff Beck: Это правда. Хочется добиться пространственного звука, даже если он поглощает огромное количество пространства. Это то, что сделало мощным звучание записей рокабилли. Он не представляют никакой ценности с точки зрения текстов или музыки. Но звук фантастический.

Jimmy Page: Сейчас же можно добиться любого пространственного звука, какой вы захотите, всего нажатием одной кнопки.

Guitar World: Не могли бы вы назвать самых великих барабанщиков, которых вы когда-либо слышали или с которыми играли?

Jimmy Page: Итак ясно, но всё равно назову, - Джон Бонэм. Не знаю, слышали ли Вы когда-нибудь бутлегерские записи, но, скажем, в «Trampled Underfoot» он пытался добавлять другие ритмы и очень активно использовал райды. Его самостоятельный подход был просто непревзойдённым. Всё, что вы слышите о джазовых барабанщиках, кроится в их независимости. И он их всех поверг.

Jeff Beck: Барабанщик джаз-фьюжн Билли Кобхэм был для меня значимой фигурой. Его альбом «Spectrum» изменил всё моё представление о музыке и способствовал тому, что я записал такие вещи как «Blow by Blow» и «Wired». Когда я впервые услышал «Spectrum», то подумал, что эта штука как раз то, что нам нужно.

Guitar World: Вы оба играли с Кейтом Муном из Who. Ваше мнение?

Jimmy Page: Он был одним из великих.

Jeff Beck: Он был чем-то вроде одарённого человека. Ему хотелось сносить головы всем подряд, и он это делал. Временами он звучал так, как будто кричал от отчаяния или устраивал взбучку, но, если послушать что-нибудь из этих штучек, которые он выделывал на концертах, это кажется просто невероятным.

Guitar World: Есть ли доля правды в истории о том, что Вы пытались переманить его из Who в свою первую группу Jeff Beck Group? Он принимал участие в вашем классическом «Beck’s Bolero».

Jeff Beck: В один великолепный момент я подумал, что он смог бы к нам присоединиться. Он сказал: «Я уже сыт по горло этим ублюдком». Наверное, он имел в виду вокалиста Роджера Долтри. Поэтому я позвал его к нам на сессию, полагая, что если всё удастся, то я не выпущу его за дверь. Он приехал на такси, одетый в тёмные очки на тот случай, если ему попадётся кто-нибудь из Who. Он сообщил нам, что у него есть всего 3 часа - потом его начнут разыскивать свои люди.

Guitar World: Джимми, не Вы ли были продюсером той сессии?

Jimmy Page: Да, и ещё я играл на ритм-гитаре. Должен признаться, это было незабываемо. Во время записи Мун уничтожил микрофон за 250$, случайно ударив по нему своей палкой. Посреди «Bolero» можно услышать его вопль, затем удар по микрофону, а после тарелки. Песня просто продолжилась. Забавно.

Jeff Beck: Помню, как Джимми орал на нас в студии и называл проклятыми вандалами (смеётся).

Guitar World: Кстати о незабываемых сессиях. Джимми, Вы недавно играли «Come With Me», римейк Паффа Дэдди на «Kashmir». На что это было похоже?

Jimmy Page: Это было очень смешно. Раздался звонок с вопросом, не хотел бы я поучаствовать с Паффом Дэдди в римейке на «Kashmir» для саундтрека к фильму «Godzilla». Он не желал использовать куски оригинала, и хотел выяснить, не могу ли я сыграть партию гитары с концертной группой. Всё звучало хорошо. Но это ещё более заинтересовало меня, когда последовало пояснение, что он хотел бы записать свою партию в Лос-Анджелесе и прислать мне в Лондон по спутнику. Он созвонился со мной и сказал, что в одном месте в песне хотел бы добавить модуляцию. Я объяснил ему, что у гитары открытый строй. Я предпочитаю играть в «ре». А затем предложил смодулировать в «ми». На какое-то мгновение он замолчал, а потом произнёс: «Понятие не имею, что такое ре и ми», на что я подумал - отличный ответ! (смеётся) После того, как мы записали этот трек, он сказал, что хочет присовокупить в него оркестр, и я ответил: «Здорово, удачи!». Всё закончилось тем, что он сделал наложение двух оркестров на эту вещь, что дало сильный стереоэффект. Я имею в виду, что парень ничего не знал о «ре» и «ми», но у него фантастическое воображение.

Jeff Beck: Он был великолепен - монстр!

Jimmy Page: Да, это было грандиозно. И доставило мне истинное наслаждение. Когда мы выступали в Saturday Night Live, он действительно впечатлил меня. Он продолжал менять аранжировку во время саундчека и репетиций. Мне пришлось концентрироваться и вести отсчёт, чтобы вовремя включаться. Я думал тогда, что он никогда не запомнит все эти изменения. У него никогда и не получится. Но каждый раз он попадал прямо в точку. Поэтому следует отдать ему должное.

Guitar World: Как изменился музыкальный шоу-бизнес?

Jimmy Page: Когда Zeppelin выпускали альбом в конце 60-х или в начале 70-х гг., мы могли напечатать его за день или два. Сейчас же нужно обойти весь этот грёбанный мир. В смысле, что они готовы высосать у вас всю кровь, и это… Думаю, Вы знаете о том, что произошло с беднягой Роем Орбисоном. У него было больное сердце, и они его просто добили.

Guitar World: Видимо, по этой причине люди выпускают новые альбомы только раз в 3 года - так много времени занимает промоушн!

Jeff Beck: А знаете ли Вы, сколько грёбанных интервью мне пришлось пройти из-за нового альбома? То есть всё доходило до того, что, если бы мне нужно было сходить в туалет, они бы сказали: «Никуда не ходи, Джефф: у тебя ещё сегодня 6 интервью». Я, наверное, дал 500.000 интервью, а коммерческой пользы почти никакой! (смеётся)

Guitar World: Джимми, занимались ли Вы ещё каким-нибудь делом?

Jimmy Page: Во время 70-х было большое разнообразие музыки, которую можно было слушать. После внезапного спада ворвалось поколение видео, и звукозаписывающие компании начали благодарить бога за MTV. Но они тогда не осознавали, что видео станет слишком дорогим, а у A&R Department не останется ничего, чтобы можно было заниматься новыми талантами. Так, шагом за шагом, всё начало опускаться до упаковки, и стало считаться, что 4 или 5 синглов достаточно, чтобы извлечь выгоду из альбома. Поскольку состряпать альбом можно очень быстро и т.д. и т.п. Из-за какого-то случая переменилось всё. Не знаю, насколько это здорово. Определённо это делает музыкальную сцену менее активной.

Jeff Beck: Думаю, MTV убивает, потому что не считаю, что рок-н-ролл может доставлять удовольствие 24 часа в сутки. Когда мы были молодыми, малость этого так много для нас значила, а, когда достигли его, наслаждение длилось, по меньшей мере, неделю. Теперь рок-музыка стала слишком доступной и какой-то земной.

Guitar World: Возможно поэтому Jeff Beck Group и Zeppelin всё ещё имеют важность. Они появились до видео, поэтому они не оказались передержанными. Обе группы сохранили свою мистику.

Jimmy Page: Да, это правда. Но, с другой стороны, это несколько смущает, потому что всё, что у нас есть, - это материал нашего фильма «The Song Remains The Same» (1976) и маленькие кусочки видео там и тут. Жаль, что так мало.

Guitar World: Есть ли у гитары ещё пути для развития? Или гитара достигла той стадии, на которой она может лишь немного совершенствоваться?

Jeff Beck: Я Вам покажу, ребята! (смеётся)

Jimmy Page: Да, было бы прекрасно. Посмотрите на прогулку Джеффа по гитаре. Это фантастика, а его новый альбом действительно вытесняет обложку. Но всё сводится к тому, что альбом пронизан характером Джеффа - это его персона на 6 струнах. Люди всегда считают, что гитара исчерпала себя. Они думают, что гитарная музыка остановилась в конце 70-х, а затем приходит Эдди Ван Хален, и всё меняется. Но кто знает? Это просто чьё-то воображение.

Jeff Beck: Не думаю, что нужно думать о тысячелетии, как о сильно повлиявшем на гитару или ставшем местом её остановки. Вот моя мама думала, что гитара выдохнется через две недели, что это всего лишь прихоть - и это в 1958! Я заметил поразительную вещь - стандарт, к которому стремятся многие молодые люди. Но проблема в том, что устанавливающих его рамок не существует… У него нет стойких шасси. Итак, Вы видите самое поразительное техническое отставание, но при этом встаёт вопрос, будет ли достойная музыка. Игра на гитаре сейчас неплоха, но она не обёрнута в нужную упаковку, понимаете?

Guitar World: Джимми, что Вы больше всего любите в исполнении Джеффа Бэка?

Jimmy Page: Всё ещё помню время, когда Джефф, будучи в Yardbirds, заходил ко мне домой и наигрывал «Shapes Of Things». Это было настолько хорошо - и тогда, и во все времена. И мне кажется, что у меня точно такая же реакция, на всё, что я слышу в его исполнении.

Guitar World: Джефф, а какая у Вас любимая вещь в исполнении Джимми Пейджа?

Jeff Beck: Ей-богу, не знаю, что и сказать! Я испытываю чувство внутренней гордости, когда вижу людей, настраивающихся на лирический лад при музыке Led Zeppelin, и знаю, откуда она берёт начало. Картина от выбранной песни гораздо больше, чем сама вещь. Я неравнодушен к «Kashmir», но каждый раз, когда я слышу Джимми по радио, то тут же начинаю вспоминать о том великом времени, в котором мы жили, и ту музыку, которую играли.

Guitar World: Джефф, какие ещё гитаристы вызывают у Вас восхищение?

Jeff Beck: Безусловно, самым поразительным гитаристом всех времён следует считать Джанго Рейнхарда. Я ещё только начинаю знакомиться с его работами, хотя знал о нём всегда. Джанго был сверхчеловеком. В нём нет ничего нормального человеческого или музыкального. Его электрическая музыка в 40-х просто оскорбительна. Его лид-пассажи… (присвистывает). Я пробовал играть их медленно, но до сих пор всё ещё не могу понять, как он это делал. Недавно я приобрёл один редкий, поцарапанный, чёрно-белый фильм с записью игры Джанго. Это самый блестящий, но ужасно короткий материал, однако играет он там как сумасшедший. Я изучал его в замедленном движении, и всё, что можно видеть - два грубых пальца, двигающихся вверх и вниз так, как будто он работает лобзиком.

Guitar World: Просто невероятно, как быстро он мог играть, учитывая то, что два пальца утратили работоспособность из-за несчастного случая.

Jeff Beck: Да! Он жил в фургоне, где однажды проснулся посреди ночи, услышав крысиный звук. Он встал, зажёг свечу и оплавленный воск стал капать на искусственные цветы, находившиеся в комнате. Произошло возгорание, в результате чего обожженные пальцы, третий и четвёртый, срослись вместе.

Guitar World: Они функционировали как третий палец…

Jeff Beck: Да… Глядя на то, как он справляется с ними, не скажешь, что это был гитарист о двух пальцах. Но, чёрт меня подери, я всё ещё не могу поверить, как он мог делать такие движения! Послушайте любую его запись - звучание аккордов и аккордные переходы просто не умещаются в голове. Он для меня на все времена… Просто не могу… Если бы потребовался гитарист, чтобы продемонстрировать, как это должно быть сыграно, тогда это Джанго. Просто познакомьтесь с ним поближе. И, ради Христа, не забывайте про гитариста Джина Винсента - Клиффа Гэллапа. Он был для меня маяком в юные годы. Все любили гитариста Элвиса, Скотти Мура, и Дуэйна Эдди, но я больше интересовался порнографической стороной вещей, и Клифф определённо играл на гитаре хардкор-рокабилли лучше, чем кто-либо. Если вы хотите получить более широкое представление, думаю кантри-гитарист Альберт Лии - это газ. То, как он скручивался, смахивало на змею. Был также Пол Бурлисон, который играл с Джонни Бёрнеттом. Они представляют собой абсолютно разные цвета музыкального спектра.

Jimmy Page: Ну, и Лэса Пола нельзя исключать из этого уравнения. Он был не только гитаристом-провидцем, но также пионером мультитрековой записи и автором всех этих хулиганских аранжировок. Фантастика!

Jeff Beck: Люди не думали о Лэсе как о рокере, но как я уже говорил, он сотворил рок-н-ролл. Он действительного агрессивно играл и сильно ударял по струнам. Он заложил фундамент для гитары рок-н-ролла. Чтобы вы ни говорили, думаю, вы не можете сбрасывать его со счетов.

Jimmy Page: Он говорил о себе больше как об учёном. Но он - гораздо большее.

Jeff Beck: Существует такая тенденция в верхних слоях общества гитарного мира - они не принимают в счёт его мастерство игры, но он написал великие песни, которые служили ему огромной сценой для безумства - все эти прекрасные смены аккордов… С точки зрения джаза, это Чарли Кристиан, Тамбс Карлайл, Грант Грин - все они удивительные музыканты.

Guitar World: А что насчёт Хендрикса?

Jeff Beck: Насчёт Хендрикса? Он украл мою чёртову педаль для фузза! Не могу смотреть на всю эту суету вокруг левшей… (смеётся). На самом деле он вдохновил меня пробовать играть левой рукой, чтобы посмотреть, есть ли в этом какой-то прок - но ничего не было. Эй, ведь нельзя забывать и о Бадди Гае. Он вышел за пределы блюза и начал устраивать театр. Это было высокое искусство. Когда он играл, это было что-то типа драматического театра. Он играл то, что шло у него из головы, задолго до Хендрикса. Однажды я видел, как он подбросил гитару в воздух и поймал с тем же аккордом.

Guitar World: Мы уже пропустили некоторые из имён - не могли бы вы прокомментировать их. Кейт Ричардс.

Jeff Beck: Он - дяденька, не правда ли? Он бросает вызов всем законам гравитации и всё продолжает играть без одной струны (смеётся). Он делает это небрежно. Он играет почти с мучительной задержкой - как раз то, что мне нравится. И, если только можно в это поверить, думаю, за последние пять лет его игра стала ещё более совершенной.

Jimmy Page: Думаю, он чертовски хороший песенник. Плюс не думаю, что есть кто-то, кто может играть Чака Берри лучше него. Он играет так, как играл бы Чак Берри.

Guitar World: А что насчёт Эдди Ван Халена?

Jimmy Page: Ну, по моей системе счёта, он был первым настоящим парнем в квартале. Просто ослепительным. И думаю, что он играл главную роль в поддержание интереса подростков, ведь они могли смотреть на этого нахального коротышку с большой улыбкой. Он вывесил флаг, так думаю.

Jeff Beck: А Дэвид Ли Рот был великим фронтменом. Я считаю, что эта пара представляла собой нечто. Жаль, что они не продолжили. Я действительно видел, как Эдди играл как-то несколько блюзовых вещей, и это было действительно прекрасно. Было бы здорово послушать побольше его выступлений в этом же стиле. Он вынес тэппинг на передний план, и я считаю, что этот музыкант обладал очень хорошим вкусом. Он не виноват в том, что другие ужасные люди пытались копировать его.

Guitar World: Джордж Харрисон.

Jeff Beck: Вот это парень. У него прекрасный тембр.

Jimmy Page: Да, прекрасный. А его соло исполнялись так безукоризненно и безупречно!

Jeff Beck: Его партия имела настолько хорошую форму, что её можно было бы отнести к дворцовой музыке.

Guitar World: Эрик Клэптон?

Jeff Beck: Определённо посол, да? Он тот парень, на которого все ссылаются. Его имя крайне знакомо для электрогитары, блюза и рок-н-ролла.

Jimmy Page: Он действительно имеет свою особенную манеру игры. «I Ain’t Got You» Yardbirds была действительна очень великой. Его работа до сих пор считается первоклассной. Совсем недавно я включал альбом Джимми Роджерса («Blues, Blues, Blues» (Atlantic)), и Эрик играл прекрасное соло в одной из песен. Это клэптоновское всё ещё присутствует.

Jeff Beck: Эрик столько всего принёс. Помимо того, что он так хорошо играет, он дарит миру песни, которые мир разделяет.

Guitar World: Джефф, пожалуйста проясните Слух № 362. Это правда, что Вам предложили место Мика Тэйлора, когда он покинул Rolling Stones, а Вы его отвергли?

Jeff Beck: Это правда. Я был таким глупым. Сначала я не понимал, почему они хотели, чтобы я летел в Голландию. Мик позвонил мне и пригласил поиграть с ними. Я действительно ни о чём таком не думал, потому что в те дни это было обычным делом - пойти, записаться и посмотреть, что из этого выйдет. И когда я пришёл туда, там была целая куча чёртовых гитар - 50.000, с ярлыками из самых разных частей Соединённых Штатов. Я подумал: «Ничего себе… здесь прослушивание. Оба-на». И я пробыл там 3 дня, но, по-моему, мы там ничего не делали - только пили. Группа никак не могла собраться в одной комнате в одно время (смеётся). Кто-то говорил, что Мик будет с минуты на минуту. Приходил Мик, а затем исчезал Билл и т.д. Это было смешно. Мне действительно было приятно быть принятым, но на кону стоял «Blow By Blow», ну вы знаете, с продюсером Джорджем Мартином на борту, и я подумал, что это будет выглядеть не очень красиво, если я покину проект. Я прислушался к своей интуиции. Как я уже сказал раньше, мне было очень неприятно давать отказ. Всё закончилось тем, что я ушёл, оставив записку на своей двери со словами: «Я очень рад Вашему предложению, но мне нужно идти туда, куда зовёт моё сердце. Извините». Спасибо Богу - чёртов «Blow By Blow» стал хитом!