Муз. газета

Среди столпов блюза этот музыкант стоит особняком. Ни по его внешнему виду, ни по его музыке нельзя сказать, что Джону Ли Хукеру (страшно подумать даже!) 22 августа этого года исполнится уже 80 лет. Несмотря на то, что начал выступать он очень давно, всемирная известность и даже мода на Хукера пришла сравнительно недавно, всего несколько лет назад. Последние его альбомы - вышедший в 1995 году "Chill Out" ("Расслабься") и недавний "Don’t Look Back" ("Не оглядывайся") с Вэном Моррисоном только упрочили его славу лучшего исполнителя блюзов в мире. А мода на Хукера вызвала множество переизданий его ранних работ. "Нам повезло жить в то время, когда он здесь", - говорят о нем его друзья–музыканты.

У него особая, какая-то внутренне интеллигентная манера исполнения. Когда слушаешь Джона Ли Хукера, понимаешь: да, это поет настоящий мужчина. Наш сегодняшний рассказ о том, что происходило в несколько зимних дней, когда компания замечательных блюзовых исполнителей вместе с Хукером собралась для записи специального выпуска телепрограммы Би-Би-Си "Позднее шоу", посвященного этому великому музыканту.

Традиционно понедельник не значится в музыкальном календаре в клубах, подобных "Свитуотер" (Sweetwater), маленькому элегантному клубу в Мил Вэли (Mill Valley) возле Сан–Франциско. В такие вечера обычно не бывает никаких мероприятий, так что ярые любители музыки вынуждены коротать время дома наедине со своей коллекцией дисков.

Несколько улиц, составляющих Мил Вэли, почти пустынны в этот вечер, и все же великолепный старый шевроле и длинный черный лимузин припаркованы у "Свитуотер". Вероятно, что–то там все же происходит. Возле окон толпится народ, и трудно разглядеть маленькую сцену клуба, но невозможно не узнать голос человека, дающего концерт. "Мы едем с концертом, - озорно хихикает Джон Ли Хукер со своего кресла, стоящего посреди сцены. - Мы едем вперед как пони, как дикие жеребцы. Я буду с вами".

Хукер, несколькими аккордами воспроизведя свой "коронный" буги, открыл программу и затем, положив гитару, принялся бродить по сцене вместе с друзьями.

Чуть позже, поддерживаемый своим продюсером Роем Роджерсом (Roy Rogers) и ритм–гитаристами молодой команды, Хукер представляет замечательных музыкантов: местного жителя Роберта Крэя (Robert Cray), Чарли Мусселуайта (Charlie Musselwhite) и Джона Хэммонда (John Hammond), гитариста Альберта Коллинза (Albert Collins), старого напарника Чака Берри, Джонни Джонсона (Jonnie Johnson), а также Бонни Райт (Bonnie Raitt), шутливо именуемую "Миссис Счастливчик". Ранее на концерте Рэй Кудер (Ry Cooder) вместе с Хукером исполнил в своем "дрожащем" стиле композицию "Crawlin’ King Snake" ("Королевская змея").

Кудер специально приехал с семьей из Санта-Моники (Калифорния), но он сишком привередливый исполнитель, чтобы наслаждаться "звездной" толчеей. Джонни Джонсон прилетел из Сент Луиса, Джон Хэммонд - из Нью Йорка. Бонни Райт завершила изнурительное гастрольное турне лишь за неделю до этого концерта, но, как говорит она со сцены: "В любое время, откуда бы ты ни позвонил, я с тобой, Джон Ли!".

В течение нескольких последних лет Джон Ли Хукер превратился в "звезду" международного масштаба. Это произошло во многом благодаря поддержке музыкантов младшего поколения, которые считают его своим наставником, в то время как от большинства кумиров Хукера остался лишь слабый след. Джон Ли выжил. Он - наиболее тесное связующее звено и с загадочной формой афро-американского искусства - дельта-блюзом, и с городским блюзом 40-х и 50-х годов.

"Вероятно, Хукер - более чистый переход от дельта–блюза к городскому, чем даже я могла бы представить, - говорит усмехающаяся Бонни Райт после представления. - Он не потерял ничего от этого печального звука, эту чистоту, эту внезапность. Он все еще заходит в такие глубины, достичь которых способны лишь немногие, и он так незатейлив. Джон Ли не изменился: сейчас он все так же глубок, все так же могущественен, и его музыка так же таинственна и незабываема, как всегда. И парень жив! Он действительно сможет оценить все награды при жизни".

Ранее Рай Кудер предложил такое "завещание": "Звук его голоса действительно нечто замечательное. Это такой глубокий, колодезноподобный, звук, и когда Хукер говорит или поет, он рисует вам картину. Он - последний в своем поколении, последний из тех бесструктурных, свободных исполнителей блюза. Джон Ли также не артритичен или скрючен от старости. Он не слаб. Я скажу - мы благословлены. Нам повезло жить в то время, когда он рядом с нами и делает для нас добрую, хорошую работу".

Гордые, искренние слова. Но, когда они все собираются вместе, Джон Ли и его друзья любят порезвиться. Кроме всего прочего, Хукер - самоуверенный любитель женщин, который ничего не любит больше, как парочку молодых красоток, повисших у него на руках. Его взаимоотношения с Бонни Райт приближаются к "соленому". Они были друзьями еще со времен фолк–блюзовых фестивалей 60–х годов, и они от души радуются удачам друг друга в последнее время. С тех пор, как музыканты записали получившую премию "Грэмми" версию хукеровского хита 50–х годов "I’m In The Mood" ("Я в настроении"), никто из них не имел проблем с изданием своих записей. Райт продала только в США более семи миллионов копий своих последних альбомов и впервые в жизни стала "звездой" первой величины. Хукер тоже продал немало записей за последние годы, когда началось возрождение интереса к блюзам.

Ожидая, что Райт присоединится к нему, Хукер рассказывает одну из своих любимых историй: "Когда Бонни и я были на присуждении премий "Грэмми" пару лет назад, она получила три "Грэмми", а я - одну. Бонни рыдала. Она посмотрела на меня и спросила: "Почему ты не плачешь?" Я ответил: "Если бы я получил три "Грэмми", я бы тоже разрыдался". Он смеется, и его смех переходит в крики радости, когда Райт, наконец, выходит на сцену. "Он хорошо выглядит сегодня вечером, не так ли? - говорит она аудитории, прежде чем взглянула на Хукера. - Ты, должно быть, регулярно зарабатываешь что-то, Джон Ли". Хукер покатывается со смеху и выглядит так, словно готов свалиться со своего стула: "Я говорю вам, она - сумасшедшая. Бонни говорит все, что вылетает у нее изо рта, и, если вам это не нравится, это ваши проблемы".

Раньше, в этот же вечер, Хукер приехал за час до представления в "Свитуотер", выглядя приятно расслабленным в своем черном костюме с запонками с драгоценными камнями и шляпе, как у трубочиста. Хотя на него мгновенно набрасываются друзья, семья и поклонники, Джон Ли проходит по "Свитуотер" спокойной, расслабленной походкой, потягивая время от времени светлое пиво, предоставленное хозяйкой заведения Дженни Паттерсон.

На его концерте "Мэдисон Сквер Гарден" ("Madison Square Garden") был забит до отказа теми, кто хотел воздать должное этому человеку, но он более счастлив, когда выступает в "Свитуотер", своем местном клубе, где его любят и относятся как к персоне королевской крови.

Рэй Кудер клянется, что рукопожатие Хукера восходит к откровению: "Он подобен Будде. Его рукопожатие особенное, потому что его рука, как кусок мяса, и в рукопожатии абсолютно нет напряжения, как будто в его руках нет костей". Действительно, они невероятно мягкие и сухие, как пергамент. Часто блюз считают чем-то вроде каталога переживания и боли, но это - рука человека, который давно уже живет в мире с самим собой. Пальцы на руках Хукера длинные, гибкие, с необычайной подвижностью в суставах, что дает возможность ему производить кое–какие необычные трюки и, вероятно, помогает объяснить его уникальный стиль игры на гитаре. Хукер ласкает свой инструмент, мягко щипля струны. Его сольные блюзы интимны почти как шепот, и они полны такого чувства пространства, которое, как уверяет Кудер, и есть воплощение старой блюзовой традиции.

На следующий день, несмотря на некоторую усталость, Хукер выглядит довольно живым, когда он открывает дверь своего большого загородного бунгало в Рэдвуд Сити (Redwood City). Спутниковая "тарелка" на крыше дома позволяет Джону Ли проводить большую часть свободного времени за просмотром бейсбольных матчей. Хукер - очень спокойный человек, но попробуйте–ка на свою голову позвонить ему во время бейсбольного матча!

В углу комнаты находится стеклянный шкаф, заполненный различными наградами в честь вклада Хукера в развитие блюза. Рядом - более 100 дисков, выпущенных под его именем. Однако мемориальные доски и статуэтки датируются не ранее 1989 года. Хукер до 1970 года жил в Бэй Эриа (Bay Area). Возможно, остальную часть его наград надо искать там.

Конечно, у Хукера и раньше бывали времена успеха, когда он в начале 50–х исполнил свои первые хиты, и позднее, в начале 60–х, когда начал возрождаться фолк–блюз.

И все же в середине 70–х Хукер внезапно прекратил записываться, и потребовалось много усилий, чтобы он вернулся в студию для записи альбома, получившего название "The Healer" ("Целитель"). "Я не записывался семь или восемь лет, - вспоминает Хукер почти шепотом. - Мой менеджер Майк Каппус (Mike Kappus) проанализировал все дела и уговорил меня вернуться и снова записывать музыку. Мне были отвратительны лживые звукозаписывающие фирмы. Вы же знаете, что они раздевают вас догола, грабят вас, поэтому я просто вышел из игры. Я знал, что могу играть на кое–каких концертах и заработать достаточно денег, чтобы жить без услуг этих фирм, хватающих за горло".

За последние несколько лет Хукер стал богатым человеком, но он внимательно относится к своим деньгам и философичен к поворотам судьбы. "Ничто не волнует меня, - пожимает плечами Джон Ли. - Меня совершенно не заботит иметь много денег, машин, домов. Я живу хорошо. Ведь есть такое количество денег, которое вы можете использовать в жизни. Люди должны осознавать это, но чем больше они получают, тем больше хотят получить. Я до сих пор люблю посещать маленькие ночные клубы, куда ходят действительно люди из низших слоев, которые зарабатывают совсем мало. Если вы попытаетесь остановить меня, принудите не ходить туда, у вас будет проблема, потому что это места, откуда я вышел: там обычные люди, которые ходят пять дней в неделю на работу, а потом идут в бар. Я прихожу туда, и они меня спрашивают: "Что ты здесь делаешь?" Я отвечаю: "Делаю то же самое, что и раньше". Это те люди, что помогли мне попасть сюда. Богатые ребята, зарабатывающие кучу денег, не приходят сюда посмотреть на меня. Они просто пытаются сделать столько денег, сколько могут".

Конечно, когда Джон Ли Хукер начинал, он был достаточно беден. Детство он провел в Кларксдейле (Clarksdale), Миссисипи, в семье управляющего полеводческой общиной. Его отчим научил Хукера играть на гитаре, когда мальчику было 12 лет или около того. С момента, когда Хукер начал играть, он знал, что ему надо уйти из этого общества. "Я знал, что не хочу оставаться там всю жизнь и быть просто фермером в полях. У меня был хороший дом, но мне этого было недостаточно. Я ощущал себя несчастным. У меня не было никаких чувств к деревне. Все, что я хотел чувствовать, - это гитара".

Подростком Хукер уехал с Миссисипи. Дорога привела его в Детройт. "Когда я отправился в Детройт, то не знал, что я делаю или куда направляюсь. Я просто плыл по течению. Я был такой хороший, дружелюбный, с такими хорошими манерами, и люди тоже были добры ко мне и принимали меня. Ти-Боун Уолкер дал мне первую в моей жизни электрогитару в Детройте. Я был с ним все время. Он стал моим идолом. Я смотрел на него так, словно он был Богом, но и он уважал меня. Я все еще играл те же самые вещи, но электрогитара изменила звук".

Хит "Boogie Chilin" ("Буги Чилин"), разошедшийся миллионными тиражами, выдвинул Хукера в ряд известных исполнителей, и для него началась дорожная жизнь. Гастролируя с такими исполнителями, как Джимми Рид (Jimmy Reed), он видел, что его кумиры разрушают себя алкоголем, опускаясь до бесчисленных низкооплачиваемых шоу. Хукер доволен собой сейчас, потому что решил позаботиться о себе. "Я перестал пить и курить около 10 лет назад, - кивает он. - Я смог увидеть, что это испортит мою карьеру и голос. Большинство музыкантов разрушает себя алкоголем, наркотиками или чем–нибудь в этом роде. Единственное, что держит меня в стороне, - это сила воли".

Хукер имеет удивительную силу воли, но при этом остается бесхитростно спокоен. Он утверждает, что всегда был таким ровным и легким, добрым и мягким. И все же его музыка пугает своей интенсивностью, вызывая эмоции, которые кажутся какими угодно, только не мягкими. "Это так глубоко, - говорит Хукер. - Тексты моих песен пугают, во всяком случае, некоторые из них. Но в них нет ничего гадкого или скверного, они просто настолько правдивы, они прорываются в прошлое. Они бьют тебя тем, что с тобой случалось, тем, что ты, возможно, пытался забыть. Например, композиция "Serve Me Right To Suffer" ("Послужи мне хорошо, чтобы я переживал"). Ты поешь эту песню о жизни, которую вспоминаешь, о вещах, что случались в прошлом, и это так прекрасно, так глубоко задевает душу, погружая в сон".

Такова способность Хукера - проникать в такие глубины, которые оставляют все эти годы его музыку свежей. И все же он настаивает на том, что те эмоции, которые он затрагивает своей гитарой, принадлежат музыке, а не его характеру.

"Я искал в себе ту грань, которая неспокойна, но до сих пор не нашел. Я просто тюфяк, - говорит он. - Я ухожу со своего пути, чтобы завести друзей и помочь людям. Иногда они клевещут на тебя, злословят за твоей спиной, но я не позволяю остановить меня. Я вырос, чтобы быть скромным человеком, без эго".

Вероятно, любовь Хукера к людям не уменьшилась, и, должно быть, он все еще любит женщин, но после своих трех женитьб Джон Ли оставил эту затею. "Вы что, шутите? - восклицает он. - Вы знаете эту песню "You Strip Me Naked" ("Ты раздела меня догола")? Так вот, это про меня. Нет уж, хватит. Я должен был выбирать между моей музыкой и моими женами. Я знаю, что владею моей музыкой, но не владею ими. Музыка - это все, что у меня есть. Я их люблю, я был женат трижды. Так что теперь мне это не нужно. У меня есть племянник. У меня есть мой старый пушистый кот, у меня есть мои внуки".

И тут, как бы в подтверждение его слов, в передней комнате Джона Ли появляется молодая женщина, держащая на руках красивую маленькую девочку. Хукер берет малышку и кладет ее себе на колено. Затем он начинает говорить ей что–то своим характерным шепотом, мягко покачиваясь, как человек, у которого впереди вечность.

Автор: Сергей Козловский