Guitars Magazine

Стив Вай: «Томми Эммануэль – это даже не будущее гитары. Потому что и в будущем люди вряд ли смогут играть как он. Когда я увидел Томми Эммануэля в первый раз, я был так поражен, что слова сказать не мог. И дело не только в его исключительной технике, в его владении инструментом. Для меня, да, наверное, и для многих других людей, притягательность исполнителя определяется тем, какое настроение он тебе дает. Томи несет радость. А его мастерство позволяет передать эмоциональный настрой множеством красок. То как он играет - это что-то удивительное!»

На его большом пальце – медиатор, по его гитарам словно прошлись наждаком, а сам он играл на закрытии Олимпийских игр, встречайте – Томми Эммануэль.

Его увлечение гитарой началось в четыре года, а в шесть он уже начал колесить по Австралии с семьей, играя в барах и музыкальных магазинах. Часто в разъездах они с братом развлекались следующим образом: встанут друг к другу спиной, и давай загадывать ноты на гитаре – один сыграет, а другой должен угадать струну и лад.

Его стиль начал формироваться с самого детства – тогда он был маленьким и не знал, что существует бас-гитара, поэтому вел басовую партию одновременно с ритмом.

Это, в общем-то, и составляет главную особенность его стиля – бас, ритм и мелодию – он все играет сам, на одной гитаре. А еще он любит использовать гитару для перкуссии – именно поэтому на его гитарах нет живого места.

Когда-то он услышал Чета Аткинса и заболел его музыкой. Он даже написал кумиру письмо, а тот на него ответил. Спустя много лет они познакомились вживую, а потом вместе записали альбом, который стал последним альбомом Чета.

Томми немало работал, и его мечта сбылась.

За годы своей музыкальной карьеры Томми Эммануэль попробовал почти все. Он играл на барабанах, работал сессионным музыкантом, выступал с Air Supply, Эриком Клэптоном, Лес Полом, Джорджем Мартином и Тиной Тернер. Теперь ему достаточно одной акустической гитары. Он дает концерты и на больших аренах, и в залах, куда пускают только очень классических музыкантов.

Его список наград и премий огромен. Томми – C.G.P, Certified Guitar Player – это звание, которого он удостоился от Чета Аткинса.

Вот только за чувство юмора и позитивность ему ничего не дали, а могли бы – Томми любит рассказывать забавные истории из своей жизни на сцене. Возьмите хотя бы его выступление в St. Louis. Или пусть он сам все скажет.

***

Это не первый ваш приезд в Россию, вы уже были на фестивале Мамакабо, как вам наша страна?

В первый раз я был здесь в прошлом году. Я не знал, чего ожидать. Я встречал много русских по всему миру, и они всегда оказывались потрясающе увлеченными музыкой, они очень любят жизнь. Поэтому я давно хотел приехать сюда, посмотреть, как вы живете, чем занимаетесь, узнать страну. Единственное, что меня останавливало – нам не удавалось заключить нормальный контракт, так, чтобы все было отлично.

Очень часто мне делали какие-то предложения, но отказывались подписать контракт. Но в этот раз все организовано очень хорошо. Здесь отличный зал (прим. – Светлановский зал Московского международного дома музыки), я рад тут выступать. В таких залах я обычно и выступаю по всему миру.

В молодости, да и в детстве, чего уж там, я играл в пабах и барах, или просто на улице, но я всегда мечтал выступать в таких концертных залах.

Обычно вы даете много концертов подряд, у вас даже были проблемы со здоровьем из-за этого. Никогда не возникало желания сбавить темп?

С этим приходится мириться. Я живу далеко, в Штатах, поэтому, когда я в Европе, я работаю и выступаю 19 дней в месяце, а остаток времени отдыхаю. В Штатах иногда бывает и по 30 концертов, потому что я могу доехать до дома на машине. Конечно, можно сбавить ход, но сейчас все идет отлично, я наслаждаюсь туром, и нет никаких причин для остановки. Я полностью расслаблен.

У вас немного гитар в туре?

Да я обычно не беру с собой много гитар. В Штатах я иногда использую 4 или 5, если могу, но при дальних переездах это излишне.

Каждый раз, когда я сажусь в самолет, я молюсь, чтобы с гитарами ничего не случилось. Вот, например, совершенно новая гитара, на ней еще нет никаких отметин, зато вот здесь здоровая трещина – и все из- за грузчиков – у них нет совершенно никакого уважения к чужим вещам. Поэтому свою основную гитару я всегда беру в салон.

Обычно мне хватает трех Maton.

По правде говоря, я могу позволить себе любую гитару. У меня много других замечательных гитар – Gibson, Martin, Larevee. Но эти три Maton - мои любимые гитары. А вообще, лучшая гитара в мире - это так, на которой тебе хочется играть.

Не важно, где она была сделана и кем, сколько она стоит - все это ерунда. Если тебе нравится твоя гитара – этого достаточно.

Никакого фанатизма в духе: «Я должен иметь самый первый Fender»?

Нет, конечно. Это же просто дерево! Я поверить не могу, что кто-то согласится отдать 50 тысяч долларов за старый Страт. Это всего лишь кусок дерева! Если таким людям завязать глаза и сыграть на новой гитаре – они, вполне возможно, не почувствуют никакой разницы.

Для меня гитара только рабочий инструмент, с помощью которого я выражаю себя. У нее должен быть нужный мне звук, который я люблю, и все.

Вы нечасто меняете гитары?

Нет, например, гитара, с которой я езжу в тур, попала ко мне в 2003. Maton дали ее мне, я поиграл на ней с минуту и сказал: «Вот оно! Это моя гитара. Это моя гитара, и я ее обожаю». Я на ней столько играл, что лак на грифе совершенно стерся, да и дека не в лучшем состоянии.

А что на ней делает норвежский флаг?

Я выступал в Штатах на Chet Atkins Convention, и там был один человек, который приехал из Норвегии – просто чтобы посмотреть, как я играю – из самой Норвегии. При этом он с трудом мог ходить – у него было что-то с ногами, но его сердце было открыто. Он написал мне письмо о том, что его жизнь очень непроста, но когда он услышал, как я играю, моя музыка отвлекла его от проблем. Поэтому он решил ездить на мои концерты, когда сможет, и когда у него хватит денег. Он приехал в Нэшвилл, потом в Чикаго, был на концерте в Норвегии, потом в Германии и снова в Норвегии. И при этом он передвигается-то с трудом.

У него была карточка с маленьким норвежским флагом, я попросил ее у него и приклеил на гитару. Теперь этот человек всегда со мной.

Я объездил Европу вдоль и поперек, в ней живут миллионы людей, но в каждой стране я знаю несколько особенных людей.

Люди – это самое важное для меня. Поэтому, куда бы я ни шел, я всегда стремлюсь относиться к людям так, как хочу, чтобы они ко мне относились. Так проще жить, не надо притворяться, не надо беспокоиться: «А что этот человек обо мне думает». Мне все равно, я только отношусь ко всем максимально доброжелательно и с уважением. У меня везде есть семья.

Я верующий человек, хотя у меня и были проблемы с наркотиками, я считаю, что такое отношение идет от бога, и это находит отражение в моей музыке.

Отчасти поэтому я даю столько выступлений – когда я играю свою музыку с людьми, происходит что-то хорошее. Я не знаю что, но это что- то важное. Я служу людям, играя на гитаре.

Вы славитесь своим умением очень быстро записывать песни, у вас даже было прозвище «Том с первого дубля», а что насчет сочинения?

По-разному. Иногда я трачу очень много времени на запись песни, а иногда я могу написать ее за 10 минут. Некоторые песни с альбома «Center Stage», например «Papa George», «Ruby’s Eyes» я сочинил за 10 минут, они родились сами собой. Очень часто я задумываюсь - я ли написал эту песню, или она просто пришла ко мне. Бывает, я считаю себя просто «сосудом» для песен, когда песня «снисходит». Но и потратить месяц на сочинение композиции я тоже могу.

Часто при создании песни возникает сомнение, особенно когда она начинает звучать хорошо – а моя ли это песня, не стащил ли я ее откуда- нибудь. У вас такое бывает?

Конечно, все с этим сталкиваются. Все мои лучшие композиции звучат знакомо.

Кажется, я вроде слышал это раньше, но понять, что это, так и не получается. Например, моя песня «Angelina».

Так вот, это как раз и есть знак, что песня хороша. Не стоит беспокоиться об этом, надо лишь писать как можно лучше, выкладываться по максимуму.

Конечно, если написать песню, которая будет точь-в-точь как Yesterday, то стоит задуматься перед тем, как показывать ее кому-нибудь.

Я и не слушаю других гитаристов, чтобы черпать у них идеи для песен. Я слушаю певцов и композиторов. Я всегда пытаюсь написать мелодию, которую можно спеть. Я не пишу песни специально для гитары, я просто стремлюсь записать отличную песню. Потому что если написать песню специально для гитары, ты ограничишь себя какими-то рамками, а я всегда стараюсь быть вне рамок.

Иногда меня спрашивают: «А у этой песни есть слова?». Если люди хотят ее петь – вот тогда я понимаю, что это хорошая песня.

Как вы делаете аудиторию частью шоу? В основном у ваших композиций нет слов, и зрителям сложно подпевать.

Ну, в Италии аудитория просто поет мелодию. Они поют, когда я играю «Mombasa» или ей подобные песни. А так мне нравится развлекать людей. Я шоумен, который играет на гитаре. Я не гитарист, который хочет поразить других музыкантов.

Я хочу, чтобы люди – обычные люди – хорошо провели время. Я не развлекаю музыкантов, я развлекаю людей. Поэтому мне приходится так много работать.

Есть люди, которые выходят на сцену с мыслью: «Я – гитарист, я должен произвести на них впечатление» - все это ерунда, это ничего не значит для простой публики. Я выхожу на сцену, смотрю на людей и просто получаю удовольствие. У меня есть связь с аудиторией. Она нужна мне, мне нравится ощущать связь с людьми.

Вот почему я возвращаюсь в те же места снова и снова – создаю свою аудиторию, я строю отношения с аудиторией. Это очень личное.

Забавно, но большинство людей забывает, что музыка – это в первую очередь эмоции и чувства, а не техника - техника невидима, техника это то, о чем вам надо забыть, когда вы слушаете музыку, и просто слушать музыку.

Но для того чтобы не думать о технике и играть что чувствуешь, надо попотеть, надо немало над ней поработать.

Как вы обычно репетируете или упражняетесь?

Раньше я учил песни, много работал над техникой. Обычно я вычленял куски, которые давались сложнее всего, и играл их снова и снова. Иногда я просто отрабатываю свои композиции, чтобы они гладко звучали на сцене, иногда я тренируюсь в импровизации – это мое любимое занятие – импровизировать и смотреть, к чему я могу прийти, куда заведут мои идеи. Но обычно я стараюсь сочинить песню. Когда я беру гитару в руки, я всегда пытаюсь придумать хорошую идею для следующей песни.

Снятие музыки на слух – насколько это важно?

Очень важно. Я всю свою жизнь подбираю музыку на слух – еще в детстве, когда мой брат хотел выучить новую песню, я подбирал ему аккорды. Когда я слушал Чета Аткинса, Мерла Трэвиса и Джерри Рида, я мог слышать, что происходит – как и что они играют. С Джерри не всегда все было просто – некоторые его вещи просто безумно сложны, но большую часть Чета я мог подобрать, правда, не обязательно с ходу.

Когда, в конце концов, я встретился с Четом, я попросил его показать пару вещей, с которыми у меня были самые большие сложности, и я понял, что кое-где перестарался – все было гораздо проще. Это был важный урок – всегда надо искать самый простой способ сыграть песню, выделить мелодию и найти ту тональность, в которой легко использовать как можно больше открытых струн.

Я и сейчас гораздо быстрее подберу музыку на слух, чем если буду стараться прочитать ее с листа. Я до сих пор так и не научился нотной грамоте, но это меня ни в чем не ограничивает.

У вас получается поддерживать свою технику на постоянном уровне?

У меня, как и у всех, наверно, есть хорошие и плохие дни. Иногда я выхожу на сцену подготовленным до невозможности, а все равно не могу и двух нот связать, а иногда музыка просто сама вылетает из-под пальцев.

Скажите напоследок несколько напутственных слов нашим друзьям-гитаристам.

Учите хорошие песни – хорошие мелодии, сильные мелодии, хорошие ритмы. Забейте на то, чтобы произвести впечатление на других музыкантов. Просто играйте хорошие песни - вот что надо людям!

Беседовал: Артем Украинец