Guitars Magazine

Начнем с начала – как начался процесс написания материала к «The Ballad Of John Henry»?

В доме Кевина есть маленькая комната, которую я обставил как творческую мастерскую. Там был мой ноутбук с программой Garage Band, около 35 гитар и 10 усилителей! Я расставил все это для вдохновения вокруг своей табуретки.

И в первый день результат был... (постукивает ногой) нулевой. Я напрягся. Второй день... ничего. Вот тут я нешуточно напрягся. На третий день я раскопал песню «Lonesome Road Blues», которую начал писать, когда мне было 19 лет, и которая теперь пригодилась для альбома. Одно успешное демо – неплохо. На следующий день я, проснувшись написал практически на шару основу того, что стало «The Ballad Of John Henry». Я начал с Les Paul и того, что называю «мини-Джо»: у меня есть комбик 1х12 Marshall Silver Jubilee, Fender Princeton, еще всякие штуки – я миниатюризировал свой рабочий комплект до четырех маленьких усилителей. Но я никуда не продвинулся.

Затем я подключил свой баритон Stonetree в твидовый Fender Harvard – получился очень сырой звук – и фишка пошла. Я также написал кое- что на Gretsch. Этого было достаточно, чтобы я вышел на рабочий режим, и к концу недели я выдал на-гора 10 песен.

Именно «выдали»?

Да! Кевин приставал: «Где мои песни?». А я отвечал, ну, я над ними работаю. Или – их собака слопала!

Это была сессия номер один, и у нас в кармане было шесть или семь вещей. Затем мы отправились снова в тур. Когда началась вторая сессия, все идеи были еще с пылу с жару. Я толком к ним не обращался, пока не вернулся в Калифорнию и не заперся в гостинице, где за три часа добил остаток альбома: «Happier Times», «Story Of A Quarryman», «Last Kiss» и, по-моему, «The Great Flood» тоже была в тот заход. Вдруг из этого хаоса у нас материализовался альбом – бац!

Расскажите о Джо Генри – мы знаем, что это фигура американского пролетарского фольклора, но почему вы назвали альбом в его честь?

Причина, по которой я написал эту песню, в том, что я хотел сделать что-то, что будут помнить. О Джоне Генри написаны миллионы песен. Я подумал, вот крутой парень – работал себе на железной дороге, а сколько песен о нем сложили! Его помнят. И в то же время я вижу все эти новостные сенсации в Америке, особенно о молодых, которых воспитали так, что им не важно, действительно ли они знамениты или нет, если они просто богаты и известны – Пэрис Хилтон и тому подобное. Они на слуху, но они не сделали ничего, что стоило бы помнить! Джон Генри был парнем, который упорным трудом добился чего-то, что достойно памяти. Не как чувак с YouTube, который получает два миллиона просмотров за какую- то глупость. И я скорее сделал бы что-то в духе Джона Генри.

То есть, вы видите себя Джоном Генри от музыки?

Нет, но я вижу себя парнем, который хочет, чтобы его помнили за то, что он много трудился и сделал что-то хорошее.

Имея девять альбомов за плечами, ты понимаешь, какие из них выдержат проверку временем, и я полагаю, что этот альбом – кульминация работы, которую мы с Кевином проделали за последние четыре года. Я никогда не успокаиваюсь как гитарист, певец или автор, и я никогда до конца не доволен своим гитарным звуком, поэтому я всегда ищу путь к вершине.

У вас на альбоме играет также достаточно известный южноафриканский гитарист Блонди Чаплин?

Да, Блонди научил меня радикально другому подходу к ритм-гитаре. Я обычно очень монолитен: у меня силовая подача, мой звук плотный – он тяготеет к доминированию. А Блонди пришел, подключился к моему твидовому Harvard через некоторые педали Colorsound, которые я купил в Манчестере, и боссовский хорус, который валялся у меня в ящике с педалями. Затем он все это скопом нарулил – хорус на полную катушку, врубил тремоло, переключил Les Paul на передний датчик – и это стало чудесной краской. Я очень вдохновлялся, глядя на него и все его заковыристые аккорды. Я как будто смотрел на музыкантов студии Stax, как играли они. Такой же огромный звук, идущий от мелкого усилка, на который накинут микрофон. А мне для того же нужна гора мощного барахла!

Хорус BOSS и педали Colorsound – это звук соло в «As The Crow Flies»?

Да, это был аппарат Блонди. Он оставил все собранным и подключенным. Студия помещалась в доме с восемью спальнями, поэтому мы все в ней и жили – мы зависали допоздна, пили вино, трепались о группах, девчонках и все такое. Но он оставлял усилитель включенным – я думаю, на целую неделю! Гитара, на который сыграно, это тоже его Goldtop 68-го года. Я не припомню, чтобы Блонди хоть раз за всю сессию брал в руки тюнер. У него все получалось само собой.

Вот эта песня, а также «Lonesome Road Blues» и «Funkier Than A Mosquito’s Tweeter» демонстрируют другой подход в вашей игре – как будто происходит что-то в духе Роббена Форда, приджазованное...

Наверное, я своего рода Line 6 POD среди гитаристов – я моделирую кого угодно! Если песня диктует мне, куда я должен двигаться вместе с ней, я могу испытать потребность выйти за рамки при помощи джазовых гамм. Или в вещи типа «Happier Times», когда вы ожидаете, что вот я сейчас в ней оторвусь, я играю очень и очень сдержанно. Не знаю. Это не было сознательным выбором. Это скорее было чем-то вроде экспериментов со звуком.

Вы назвали себя Line 6 POD среди гитаристов, но именно в кавере на «Stop !» Сэма Брауна интро с мощным сольным заходом звучит как стопроцентный Бонамасса, не так ли?

Кевин раскопал эту песню, и я не имел представления, что это, оказывается, большой хит в штатах. Я не знал, кто такой Сэм Браун. Это как Джо Браун – легенда и все такое в Англии, но в штатах его особо не знают. Я не мог прикинуть, как бы переиначить ее на свой лад, поэтому я тупил до упора, пока не настал момент истины. Я прослушал песню разок, просто чтобы снять аккорды, затем попросту сказал себе – петь и играть я буду так, как буду!

Большой, полный задержки лидовый саунд во вступлении – это что?

Это мой концертный комплект. На задержке всегда работает Marshall Silver Jubilee, а для середины я использовал, по-моему, Carol-Ann – тогда мне еще не сделали American Van Weelden. Carol- Ann – это сделанный в духе Dumble усилитель на EL34. У меня все еще в работе Two-Rock, но Marshall и Caroll делают большую часть работы. Кевин все микширует в моно, поэтому это два усилителя, слитых в один звук. Задержка – это BOSS DD-3, которой уже 16 лет! Кевин мог на сведении положить еще задержку от себя, но эта педаль отменно работает в петле у Marshall. Она не перекрывает все на свете, в этом отношении она работает, скорее, как ревербератор.

А аккорды на чистом звуке, что звучат между пением?

Это опять же концертный комплект. Вместе с тем самым Carol-Ann у меня работает хорус TC Electronics, задержка Eventide и реверберация BOSS.

В ламповой петле эффектов хорус раскрывается пошире, а перед реверберацией я ставлю чуть-чуть задержки, чтобы все это плескалось вокруг. Когда я играю соло, громкость (показывает на воображаемой гитаре) выкручена до упора, а на ритме она прибрана, и есть запас чистого звука.

Серьезно? Громкость на гитаре дает вам такую большую разницу?

Да, когда ты убираешь громкость на Les Paul, все как бы расправляется, поэтому так важно использовать усилители с большим запасом мощности – 100-ваттники хорошо очищаются и звучат более полно. Поэтому я никогда не играю соло, выкрутив все на гитаре на 10. Я играю соло, скажем так, на восьмерке, и устанавливаю на усилителе гейн чуть более агрессивным, зная, что не нагружу вход на полную.

Точно так же поступает Джефф Бек – все управляется с гитары. Как сильно вы отклонялись на записи от своей концертной конфигурации?

О, неслабо. Например на «Funkier...» я собрал комплект, подобный тому, что Джефф Бек использовал в 1974 году: 50-ваттный Park, один винтажныи кабинет 4х12 и педаль Colorsound Tone Bender. Я также использовал тремоло Fulltone, чтобы продраться сквозь весь этот шум. На этой вещи я играл на Les Paul и получал все эти звуки. Вообще, на этом альбоме, в отличие от предыдущих, я не ограничивался своим концертным аппаратом – в ход пошло много-много усилителей. Это был первый раз, когда вся моя коллекция была под рукой, поэтому я мог выбирать из Fender, например, и мой «блонд» Bassman, и Tremolux, и еще всякие головы и кабинеты blackface – что угодно. Это было круто. Некоторые самые мощные гитарные звуки – как на «Jockey Full Of Bourbon» – это просто две головы Fender с кабинетами, всего лишь пара 50-ваттников.

А столько оборудования в одном месте не приводит к путанице?

Я сводил ассистента звукоинженера с ума. Кевину было пофиг – если звучит круто, врубай! Но инженер был против, ведь надо установить каждый микрофон по фэн-шую до миллиметра. И тут я такой – меняю усилители, двигаю микрофоны, а в итоге попросту врубаюсь напрямую в Super Lead.

Я также раскопал Echoplex, о котором подзабыл, и подключил его к педали хоруса Arion. Получился такой переливающийся звук. Я подрубил к ним пару усилителей Fender, которые мы оставили включенными на пару дней, чтобы они прогрелись и не перестали издавать странные звуки. И вот этот саунд я преимущественно использовал во время второй сессии.

А этот саунд с насыщенной серединой в заходном риффе к «John Henry»?

В тот день в студии было две гитары. Одной из них была, по-моему, сделанная маленькой компанией Stonetree. Они могут сделать все, что ни попросишь, включая инструмент со стратовским корпусом и грифом, но только баритон, целиком из махагона и со звукоснимателями Danelectro!

Я вытащил ее, затем я получил Ernie Ball John Petrucci, что, на первый взгляд, ну никак не вписывается в мою музыку. Так что саунд на «John Genry» – это в основном Stonetree, но в бридже мы наложили еще и модель Петруччи. Очень агрессивно, очень громко – у этих датчиков Danelectro есть зубы.

Вы упорно работаете над своим вокалом. Я видел, например, как вы берете онлайновые уроки в гастрольном автобусе.

Это самый серьезный вызов, который стоит передо мной изо дня в день. Ты вынужден следить за тем, достаточно ли ты высыпаешься, не слишком ли много говоришь, но я почувствовал разницу. Если послушать меня восьмилетней давности, то я звучу так, как будто калечу сам себя и еще какую-то мелкую зверушку за компанию! Это звучало, как если бы я просто кричал в тональности, но уже на паре последних альбомов прорезаются ноты, уже имеется какое-то пение.

Повлиял ли как-то на ваше пение сброшенный недавно вес?

Да, каждые десять кило, что ты сбрасываешь, заставляют пересмотреть технику. Как только я скинул первую десятку, я понял, что у меня есть проблемы с голосом. Существенная часть звука идет от диафрагмы и от черепа. И меньше всего следует черпать звук от собственно голосовых связок – с ними надо полегче. Поэтому, потеряв вес, я понял, что начинаю чрезмерно его компенсировать и слишком напрягать свои связки. Тогда мне пришлось придумать, как еще компенсировать вес, но и только!

Гитара в «The Great Flood» имеет очень «вокальный» тембр – как будто в ней есть фирменная «противофазная» распайка Питера Грина...

Нет, я думаю, тут просто поработал эквалайзер. Но я так же не использовал медиатор – я часто стал в последнее время обходиться без медиатора. А инструментом был прототип моего подписного Les Paul. У меня есть он и первый серийный экземпляр, и это основные гитары на альбоме. Я также поменял одну гитару на number 52 моего друга. Он купил два, а потом понял, что ему не нужно сразу два голдтопа. Мы махнулись, и у меня теперь есть number 52, который я беру в тур – хороший экземпляр, со светлым звучанием.

Нет ли на очереди еще каких-то подписных моделей – например, усилителя?

Мне никогда не попадался усилитель, который способен дать мне все сразу. Есть пара усилителей, на которых стоит мое имя, но это очень малосерийная продукция. Например Category 5 – мы разработали что- то вроде 100-ваттного Super Lead с бустом середины в духе Dumbel, чтобы получить очень плотную середину. Но он также очень чистый и ясный, и можно получить от него прозрачность в духе Пола Кософфа. И есть еще Carol-Ann, который называется Joe B 100... Но, если честно, я не могу на голубом глазу разработать что-то с Marshall, Bogner или еще каким-то крупным брендом. Я не могу продавать усилитель честно, говоря, что он для меня заменяет все на свете. По мне, нужен отдельный усилитель для низов, отдельный для верхов, и для середины понадобится еще один.

На «From The Valley» звучит National Duolian?

Да, я собирался использовать свою старушку 1931 года, но когда я настраивался перед записью, я сломал даже не один, а два пластиковых бутона – от старости они все рассохлись и потрескались. Я попытался настроить гитару при помощи плоскогубцев, но это получалось криво: способ явно не годился. У меня есть реплика Triolian, очень удачная, никакого дребезга – вот она и звучит!

Это очень интересная вещь, потому то в ней поверх того, что звучит, как фолковый мажорный аккорд в открытом строе, играются мелодии с восточным колоритом...

Да, я представлял себе Рая Кудера, тусящего в Мумбаи – у меня на протяжении года было глубокое зависание в музыке Кудера.

Мне нравится, как это звучит – все эти интервалы в противопоставление пентатоническим. Не то, чтобы я медитировал каждый день, подобно Джорджу Харрисону, но меня интригует такой подход. Некоторые индийские раги Рави шанкара напоминают мне блюзовые джемы. Начинаем с темы, ей же и заканчиваем, а в промежутке все солируют на протяжении 150 тактов.

Кстати, что вы скажете о недавнем комментарии Гари Мура в ваш адрес?

О, да! (Смеется.) Я не мог его не заметить – об этом писали на моем форуме. Гари Мур – один из моих героев, он очень приятный человек и всегда находит время со мной поболтать. То, что он говорит (о большом количестве влияний, стилевом разбросе и уходе от корней блюза), я от него слышал и раньше, может, только в другой форме. Я построил свою карьеру определенным образом, а Гари построил невероятно успешную карьеру по-своему.

Мой метод в том, что я не могу с полной отдачей отстреляться альбомом, забитым 12-тактовым блюзом от начала и до конца – это просто не мое. Я никогда не был паломником блюза – я гитарист с блюзовыми корнями, но на меня повлияло все, что только играется под этим Солнцем, включая кое-что из неблюзовых работ Гари Мура! Я считаю, что моя аудитория расширилась за последние 4-5 лет именно потому, что я не замыкаюсь в прямолинейном блюз-роке. Поэтому я позволю себе не согласиться с мнением, что мне следует придерживаться одного стиля. Вот так звучит моя музыка, когда я миновал 30-летний рубеж. У меня нет ни малейшего представления, как она будет звучать после 40-летней отметки, и у Гари Мура тоже, скорее всего, не было!

Хотел бы я, чтобы мои кумиры сказали – «Эй, Джо, ты крут!»? Да, хотелось бы. Но как бы то ни было, по крайней мере, я не Брэд Пэйсли! (Кантри-шреддер, которому досталось от Мура за «стерильность звучания».)

И о грядущем выступлении в Albert Hall...

Это крупная затея, в которой будет участвовать большая толпа! Это как Mad Dogs & Englishmen у Джо Кокера, только без группы подпевки! В зале будут мои родители, будет сниматься DVD, так что давить на меня будет немало чего. Но я нацелен отыграть этот концерт как ни в чем не бывало, насколько это возможно, хотя это самое важное шоу в моей жизни