rollingstone.ru

«Это не для того, чтобы заработать деньги», - говорит Джек Уайт, смеясь, хотя по его виду ясно, что он гордится собой, ведь это его самая амбициозная идея за последние годы. «The Rise and Fall of Paramount Records, Volume One (1917-1927)» - это гигантская антология, включающая две большие книги, наполненные аннотациями и всевозможными памятными описаниями, шесть винилов, на которых записано около 100 классических песен, выпущенных на Paramount, и USB с 800 песнями, вышедшими на Paramount за первые десять лет работы.

В этой музыке - бессмертная американская история. Студия, открытая висконсинским предпринимателем (производителем стульев), изначально принимала в свои ряды исполнителей блюза, джаза и кантри. Среди прочих были Блайнд Блэйк, Ма Рэйни, Джелли Ролл Мортон, Блайнд Лемон Джефферсон, фиддлер-виртуоз Осей Хелтон и даже молодой Луи Армстронг. «Это просто пантеон великих людей, - говорит Дин Блэквуд, один из создателей лейбла Revenant, который также причастен к выпуску антологии. Первая ее часть будет стоить 400 долларов и выйдет лимитированным тиражом в 5000 копий. (Ее можно будет заказать на сайте лейбла Third Man с 29 октября, а в международную продажу антология поступит 19 ноября. Вторая часть выйдет в 2014 году). Уайт и Блэквуд утверждают, что им нужно продать как минимум 4000 копий, чтобы просто окупить само производство. «Но все, что мы делаем, мы делаем не из-за денег, - утверждает Уайт, - Мы делаем для того, чтобы представить это слушателям. В результате все всегда окупается, потому что людям это интересно». Ниже представлен отрывок из интервью с Уайтом по поводу этого проекта. «Мы боялись, что цена окажется слишком высокой для покупателей, но мне кто-то прислал недавно бокс-сет с винилом The Beatles, который стоил 350 долларов. И мы подумали: «К черту. Тут всего лишь записи. А только вдумайтесь в то, что мы хотим сделать».

Это выглядит не как бокс-сет, а как часть интерьера.

У Джека Лоуренса из Dead Weather есть портативный патефон Victrola дома. Я хотел сделать что-то, что выглядело так же внушительно. Здесь у всего особый дизайн, даже USB оформлена так, что напоминает диафрагму старого фонографа.

Вы делали дизайн таким, каким его никто не делал почти целый век.

Да, мы тратили много времени на каждый отдельно взятый компонент. Нельзя позвонить и сказать: «Так, я хочу, чтобы эта часть была черной». Иначе нам пришлют назад деталь, и она будет выглядеть как будто ее купили в Home Depot. Нельзя просто показать, как ты хочешь, чтобы это выглядело, и уйти. Нужно тратить много сил и времени, чтобы получилось что-то действительно красивое. Все это интересно. Например, дизайн винила нам делал художник из Нэшвилла. В результате, он же работал над делюкс-версией саундтрека к «Великому Гэтсби».

Ты хочешь показать все взлеты и падения в одном сете? Ведь здесь только первые десять лет, и Чарли Паттон, вероятно, лучший блюзмен, сотрудничавший с лейблом, еще не подписал контракт.

Если делать всю историю Paramount, то получится около четырех таких сетов. Что отличает эту студию от других - им было все равно. Все, о чем они заботились, - это звук, качество и количество. Они использовали 20% оборудования вместо 30%, чтобы записать больше музыкантов и посмотреть, кто придет записываться следующим. И в результате они сделали то, что влияло на всю планету на протяжении следующих 100 лет.

Студия Paramount также снимала документальные фильмы об американских низших слоях общества - джаз-бэндах, блюзовых и кантри-музыкантах.

Хотя в то время и был распространен расизм, у всех были равные возможности играть музыку. Если вам было что сказать, им было все равно, кто вы - бедный, член меньшинств - вы могли рассказать им свою историю, и они бы вас записали. Просто вдумайтесь, это кажется невообразимым.

Какие записи Paramount были важны для тебя как для сольного музыканта или как для участника White Stripes?

Я должен был постоянно напоминать себе, что я создаю коллекцию не для себя. Важно осознавать, что нужно придумывать что-то свое. Когда я только начинал, все, кто тогда был участником групп, пытались создать песни, которые звучали бы похоже на те, что были написаны в прошлом. Я же хотел, чтобы я звучал только как я сам, а не как Биг Бил Брунзи, хотя я и осознаю, что многие композиции похожи.

В сентябре во время концерта, посвященного фильму братьев Коэнов «Внутри Льюина Дэвиса», ты сыграл песню Sweet Papa Stovepipe, записанную на Paramount, «Mama's Angel Son».

С этой песни все и началось. В ней заключается все прекрасное, что было у Paramount Records. Музыкант записал всего одну песню. Кем он был? Он находился в студии всего десять минут. Его быстро записали, и после него пришел следующий исполнитель. Дин Блэквуд прислал мне эту композицию. Она меня зацепила, и я решил: «Я должен сыграть ее», после чего мне захотелось сделать этот бокс-сет. Музыка Чарли Паттона прозвучит на второй части этой антологии. Студия записала отца не только блюза, но и всей современной музыки. Такое ощущение, что его вообще не было, он как будто с другой планеты. История этой компании типично американская: фирма, занимающаяся изначально мебелью, оказалась на грани банкротства и решила заняться звукозаписью.

То есть, примерно то, что происходит в музыкальном мире сегодня.

Точно! (Смеется) Вся американская культура - в одном этом сете. Вот что мне так нравится. Здесь есть все: забытый музыкант, о котором никто не помнит, Великая Депрессия, музыка, которая помогла людям выстоять. Paramount делала то, что сегодня пытаемся сделать мы в Third Man. Я понимаю, что красиво - это не всегда безнадежно. Хотя тогда им так не казалось, потому что они боялись, что их могут закрыть, каждый день. Я сомневаюсь, что они могли подумать, что смогут снимать документальные фильмы, и вообще достигнут того, к чему пришли в результате.

Автор текста: Дэвид Фрике