Guitars Magazine

Запустив дочерний бренд EVH, принадлежащий корпорации Fender, Эдди Ван Хален принялся переиздавать свои именые инструменты и оборудование. Сначала мир познакомился с репликой знаменитого «Франкенштейна», потом вышли усилители 5150 III. Теперь музыканту, в отличие от прошлых лет, нечего скрывать, поэтому он может смело поведать о секретах своего сценического оборудования и поделиться мыслями о технике игры на электрогитаре.

Когда в далеком 1976 году Эдвард Ван Хален по кусочкам собирал себе гитару, которая обошлась ему меньше чем в $200, вряд ли он мог предположить, что когда-нибудь создаст собственный бренд. Теперь 31 год спустя Ван Хален продолжает творить историю, предлагая свою линейку гитар, усилителей и другого музыкального оборудования под названием EVH. «То, что я создаю сейчас, – всего лишь продолжение моего дела, – объясняет он. – Никто никогда не делал того, что нужно было мне. Поэтому я, черт подери, сам начал делать то, что хочу».

Работа с компанией Fender, которая занимается производством и дистрибуцией продукции дочерних брендов Charvel, Gretsch, Guild, Jackson, а теперь и EVH, очевидно, идет полным ходом. В отличие от Ernie Ball/ Music Man и Peavey, с которыми до этого сотрудничал Ван Хален, последнее слово на Fender всегда остается за Эдом. «Мы работаем в компании вместе с Мэттом Бруком, – говорит Эдди, – и делаем свое дело. Если людям нравится то, что мы делаем, то это замечательно. Но я в первую очередь ориентируюсь на то, что нужно мне «по работе». А работа у меня тяжелая!»

Сегодня бренд EVH – это своего рода дань человеку, который в конце семидесятых заново изобрел гитару и перевернул видение многим миллионами фэнов того, как надо играть на электрогитаре. Стиль игры Ван Халена стимулировал появление тремоло флойд-роуз, а его открытия в области электрогитарного усиления превратились в самую модную тенденцию в музыкальном мире восьмидесятых. Более того, эксперименты с обработкой звукоснимателей воском дали толчок новым технологиям производства датчиков.

В попытке добиться того самого «коричневого» звука многие производители разрабатывали специальные модели хай-гейновых усилителей, электрогитар, педалей эффектов и «кастомных» звукоснимателей.

И пока большинство из них получали на имени Эдди огромные доходы, Ван Хален не попросил ни цента Не думайте , что , чтоб ы звучат ь так же, как ваш куми р, достаточно закупит ься его именн ым обо рудованием и гита рами . В любом случае , главное в этом деле – умет ь иг рат ь Запустив доче рний бренд EVH, принадле жащий ко рпо рации Fender, Эдди Ван Хален принялся пе реиздават ь свои именн ые инст румент ы и обо рудование . Сначала мир познакомился с репликой знаменитого «Франкенштейна », потом вышли усилители 5150 III. Теперь музыканту, в отличие от прошлых лет , нечего ск рывать, поэтому он мо жет смело поведать о секретах своего сценического оборудования и поделиться мыслями о технике игры на электрогитаре взамен. «Я никогда ничего ни у кого не просил, и сейчас не прошу, – говорит он. – Я просто работаю».

Создается впечатление, что сегодня гитаристы подписывают договоры об эндорсменте еще до того, как успевают высохнуть их подписи на контрактах со звукозаписывающими компаниями. Эдди, в свою очередь, впервые стал энорсером (компании Kramer в 1983) только через пять лет после выхода первого альбома. И хотя Kramer издавали именные гитары Ричи Самборы и Пола Дина из Loverboy, компания так и не выпустила именной модели Ван Халена (однако модель синглов Baretta, без сомнения, ощутила на себе некоторое влияние оригинальной модели Эда).

Фактически первой гитарой, официально носившей имя Ван Халена, стала модель Ernie Ball/ Music Man, появившаяся через 8 лет после контракта с Kramer, – в 1991 году. Через некоторое время за ней последовала именная модель усилителя Peavey 5150, разработанного в сотрудничестве с Эдди, а в 1996 году Peavy выпустили гитару Wolfgang (по имени сына Ван Халена), дизайн которой также придумывал Эдди.

Сегодня, напротив, каждый продукт, выпускаемый брендом EVH, является моделью Ван Халена. Первым инструментом EVH стала издаваемая ограниченной серией реплика знаменитого Франкенштейна (Frankenstein). «Replica – это феномен, и я не знаю, какими словами его описать, – говорит Ван Хален. – Я не могу найти ни единого отличия между ней и своей оригинальной гитарой». Чтобы повторить ее, Чип Эллис из Jackson/Charvel Custom Shop изучил каждую деталь Frankenstein, скопировав каждый фрагмент начиная следами от сигарет и заканчивая катафотами на задней стороне инструмента.

Труды Эллиса становятся намного ценнее, когда понимаешь, сколько раз оригинальная гитара подвергалась модификациям. Сюда относится и установка тремоло Floyd Rose, и добавление красной краски к оригинальной черно-белой модели. Эдди изумлен: «Даже я бы вряд ли смог вспомнить все те мелочи, которыми характеризуется этот инструмент. А ведь его построил именно я!»

В связи с выпуском первых гитар EVH Ван Хален рассказывает нам, как именно он творил свой фирменный звук и какое оборудование он использовал и модифицировал на протяжении своей карьеры.

Создавая идеального монстра

С течением времени в историю создания самопального Франкенштейна Ван Халена проникало все больше ошибок, многие из которых были обусловлены желанием сбить с толку переиздателей. После выпуска реплики EVH у Эда больше нет причин скрывать правду, так что он рассказал нам о том, как творил свой инструмент, во всех подробностях. По его словам, гитара является продуктом его давнишних конструкторских изысканий.

«Моей первой настоящей гитарой был новенький 1968 Gibson Les Paul Standard Goldtop, который я купил в 13 лет, – говорит Ван Хален. – Я ее потом угробил, когда попытался выкрасить в черный цвет, но с тех пор я и начал копаться в гитарах». На школьной фотографии можно увидеть Эда с Goldtop Les Paul с хамбакером у бриджа и родным синглом P90, передвинутым к грифу.

К тому времени, когда Эд начал концертировать со своей группой, он уже играл на Les Paul Junior 1955 года цвета Tobacco sunburst с синглом P90. «Этот Junior звучал очень неплохо, – говорит он, – но, е..ти, них..ра не держал строй. Я эту гитару ненавидел».

Со временем у него появлялись и другие гитары, включая 1961 Gibson ES-335 и Fender Stratocaster 1958 и 1961 годов. «335-ая была моей любимой, потому что благодаря тонкому грифу легко было играть, – говорит Ван Хален. – Но парни из группы просто ненавидели ее внешний вид. На ней стояло тремоло Vibrola – просто упругий кусок металла, который возвращался в исходное положение. Я разрезал его строго посредине между струнами Ре и Соль, так что подтягивались лишь три верхние. Таким образом, нижние струны, на которых я мог в любое время заиграть аккордами, не так расстраивались. Это всех с ума сводило, но мне то что, главное, чтоб все работало».

Когда игра машинкой стала частью исполнительской манеры Ван Халена, он открыл для себя стратокастерные тремоло, которые лучше держали строй. К сожалению, самые строгие критики – музыканты его группы – полагали, что звук страта слишком тонок. Но нахожчивый Эдди не растерялся и решил эту дилемму: на 61’ Strat он поставил гибсоновский хамбакер PAF в положение у бриджа.

«Я раздолбал хамбакер на три части, чтобы понять, как сделана намотка, – говорит Эд. – Звук удалось немного изменить, но он все еще был слишком тонким, видимо, из-за древесины корпуса».

Все эти эксперименты побудили Эда создать в 1976 собственную гитару. В то время Уэйн Чарвел и Линн Эллсуорт занимались производством гитарных корпусов и грифов, которые продавались под маркой Boogie Bodies. Ван Хален притащился на фабрику и затарился стратовским корпусом из ясеня за $50 («Это был «сырой» полуфабрикат, который валялся в самом низу стопки с корпусами – «второй», – вспоминает он в своем интервью 1985 года). Еще за $80 он получил необработанный кленовый гриф из двух кусков с кленовой накладкой (21 лад, мензура 25,5 дюймов).

Так как корпус был изначально рассчитан на три сингла, Ван Халену пришлось расширить вырез под датчик и поставить туда хамбакер – PAF с Gibson ES-335; результат не заставил себя долго ждать: звук насытился басами, увеличился сустейн. Так как межструнный интервал стандартного вибрато стратокастера был шире, чем на Gibson Tune-O-Matic, Ван Хален повернул хамбакер так, чтобы выровнять толстую струну по наружной катушке, а тонкую – по внутренней.

Эдди поставил только один датчик и единственный регулятор громкости, потому что не мог вспомнить электрической схемы для установки дополнительных датчиков и регуляторов. «Я никогда не трогал регуляторы тембров, – добавляет он, – и мне никак не удавалось добиться нормальной суммы некового и бриджевого звучков, так что я поставил только один». На гриф он установил лады «джамбо» Gibson, латунный порожек и колки Schaller. Настраивая тремоло, сохранившееся со старого страта, Ван Хален оставил только три пружины, расположенные треугольником, сходящимся к центру «гребенки». Так что, пока Floyd Rose не изобрели систему двойного крепления, Эд придумал свой метод сохранения строя.

«Установка родного вибрато Fender – это не менее трудоемкий процесс, чем настройка плавающего Steinberger TransTrem, – говорит Ван Хален. – Струны приходится наматывать особым образом, да и канавки вырезать надо с учетом всех тонкостей. Это многомерная работа, поэтому здесь нет одного секрета, тут целая куча секретов».

Чтобы закрыть пустые выемки под датчики, Эдди вырезал пикгард из куска черного винила. Последним – и самым ярким – штрихом были черные полосы на белом фоне. Для этого Ван Хален сначала распылил черную акриловую эмаль, затем наклеил полосы клейкой ленты и распылил белую эмаль. Ленту отодрал только тогда, когда краска окончательно высохла.

Струны Эд всегда устанавливал очень низко. «Я люблю крепить струны как можно ниже, – говорит он.

– Зачем их вообще поднимать? Главное, чтоб не дребезжали». Ван Хален поставил комплект струн Fender XL150 (.009-.040) и настроил гитару в Ми-бемоль, получив такое же натяжение, как при гибсоновской мензуре.

Таким образом, новая гитара объединила в себе все лучше, что было у Les Paul Standard, Les Paul Junior, ES- 335 и Strat. «Я налепил логотип Gibson на голову грифа черно-белой гитары, потому что она сочетала в себе все то, что я любил у Gibson и Fender. Я хотел тремоло и ощущения страта со звучанием гибсона. Так что действовал я сознательно – никаких случайностей».

Франкенштейн – не единственная гитара, звучащая на первом альбоме Ван Халена. На некоторых песнях также звучит Ibanez Destroyer середины семидесятых: Runnun’ with the Devil, You Really Got Me, Jammie’s Cryin’, Feel Your Love Tonight и On Fire. Звучание Destroyer – с корпусом из ясеня (покрашенного под корина) и кленовым грифом с палисандровой накладкой – было близко франкенштейновскому, но только помясистее.

Вскоре после выхода первого альбома Destroyer пал жертвой экспериментов Эда, который вырезал слишком большой кусок древесины позади бриджа, почти лишив инструмент резонанса и средних частот.

Закон Маршала

При всех достоинствах и почестях Франкенштейна нельзя забывать, что гитара – это только один из аспектов ванхаленовского звука. Другая составляющая классического «коричневого» звучания мастера – таинственное звукоусиление. Многие пытались повторить его, но мало кому удалось добиться того самого идеального баланса дистора и чистого звука, убийственных флажолетов и атаки от усилителей Marshall и кучки педалей. Саунд первого альбома Ван Халена задал новый золотой стандарт звучания, которое только ленивый не пытался повторить, но мало кому удалось разрешить эту загадку, заданную в феврале 1978 года

Одна из проблем заключается в том, что Эд намеренно направлял гитаристов по ложному пути в своих ранних интервью, а многие до сих пор считают те его слова святой правдой. Так, в конце семидесятых он утверждал, что Хосе Арредондо, владелец небольшой мастерской Arrco Electronics в Лос-Анджелесе, поработал над его усилками Marshall. И хотя Арредондо пришлось протюннинговать усилители многим известным гитаристам, Ван Хален впоследствии заявил, что на его стоваттном Plexiglas Marshall 1959 Super Lead 1967 года, который использовался на ранних альбомах Van Halen, стояла родная схема. Он и сегодня это утверждает.

«Хосе зарабатывал на прокачке усилителей, так что я сказал народу, де он и мой прокачал, просто чтобы ему подсобить, – утверждает Ван Хален. – Он ничего не делал с моим усилком, кроме замены ламп и регулировки смещения. Многие годы народ думал, что я играю на прокаченных усилителях, а у меня был обычный родной стоваттный Marshal. На нем не было линейного выхода и мастер-громкости. Я только выкручивал все ручки на максимум, подключался и играл. Только так я добивался желаемого звука. Забавно, но я все-таки чувствую себя виноватым по поводу Хосе, ведь я наврал людям, а они проглотили».

Помимо несуществующих тюннингованных усилителей Ван Хален рассказывал и о регулировке звука при помощи трансформатора Variac, который позволял изменять силу переменного тока от 0 до 140 вольт. И хотя многочисленные фотографии подтверждают наличие у Ван Халена Variac как на студии, так и на площадках, он очень скоро заявил, что выкручивает регулятор до 140 вольт (что делать не рекомендуется, так как можно пожечь лампы). В интервью же 1991 Ван Хален отмечает, что «использовал Variac только для понижения питания где-то до 89 вольт, чтобы на максимум выкручивать усилок безо всякого риска».

Важным фактором, влиявшим на звук, были лампы Sylvania 6CA7, производившиеся в США в семидесятых. Они были недорогими и доступными, так что многие американские музыканты использовали их как альтернативу британским EL34. Помимо надежности, 6СА7 обеспечивали четкий звук на всех частотах, хорошую динамику и атаку, в то время как британские EL34 быстрее компрессировали тон при повышении усилия.

Колонки также играют значительную роль в фирменном звуке Ван Халена. Несмотря на то, что у него было много кабинетов Marshall 4x12 шестидесятых и семидесятых, в студии он обычно спаривал Marshall Super Lead с наклонным кабинетом Marshall 4x12, лишенным винилового корпуса и решетки. Динамики в этом кабинете – двадцати- или двадцатипятиваттные Celestion, которые обеспечивали музыкальность, презенс и округлость басов.

По слухам, Эд не чурался и транзисторного усилителя H&H, который, якобы, предшествовал в цепи Marshall. Однако Ван Хален заверяет, что не использовал H&H вплоть до восьмидесятых. Так что на первом альбоме Van Halen можно слышать исключительно девственный полустек Marshall.

Графические настройки

Достаточно важную роль в формировании звука для Ван Халена играли всевозможные педали. Как и гитара, педалборд был самопальным и представлял собой фанерную коробку. По его словам, сигнал из гитары проходил «через MXR Flanger, потом MXR Phase 90 и наконец Echoplex [ленточный дилэй Maestro EP-3], после чего попадал в голову Marshall». Педалборд Ван Халена состоял из приборов MXR и переключателей эффекта эхо.

Иногда, особенно во время первых турне Van Halen, на педалборде «светились» переключатели A/B на случай, если одна из цепочек эффектов откажет. Boss GE-10 и шестиполосный графический эквалайзер MXR появлялись на сцене в разных позициях: после выхода Echoplex, перед входом в дублирующий усилитель Marshall, перед входом в педалборд с подключением только ко входу основного блока, но не эквалайзера.

Иногда ему все-таки приходилось пользоваться эквалайзером – когда как. По словам Эда, эквалайзеры иногда помогали ему на сцене вытягивать те частоты, которые сжирались слишком длинными проводами, а также подстраивать звук под определенные помещения, где приходилось выступать. Обычно он выставлял частоты плавным бугорком посредине, но настройки эквалайзера менялись от площадки к площадке. Почти на каждом соло в первом альбоме и на Atomic Punk Эдди Ван Хален использовал оригинальный MXR Phase 90 с рукописным логотипом. Единственный регулятор – Speed – он ставил на медленный уровень, чтобы достичь легкого кача и шаговых движений, как, например, на Eruption. MXR Flanger также стоял на медленном уровне. Ван Хален выставлял одни и те же ручные настройки ширины, скорости и обновления (которые сегодня можно включить одной кнопкой на именной педали MXR EVH Flanger) на песнях Ain’t Talkin’ ’Bout Love, On Fire и Unchained.

Ван Хален также развеивает слухи о том, что Хосе Арредондо модифицировал его педали MXR: «Все мои педали были типовыми, – говорит он. – Я снова вернулся к самопальному педалборду с Phase 90, Flanger и квакушкой, но MXR у меня новые. И звук очень-очень хороший».

Настойки Echoplex были следующие: слайдер задержки в положении около 10, Echo sustain – скручен вниз, Echo volume – почти на минимум, а переключатель эффектов в позицию Echo (а не Sound on Sound). В результате получалась огромная задержка где-то на 100- 150 мс, придающая гитарному звуку жира.

Еще один прибор ленточной задержки, который был у Ван Халена, – Univox EC-80, который был закреплен на штативе, сделанном из старой военной бомбы. Единственный раз, когда Univox был использован, – звук глубинной бомбы в самом конце Eruption, где задержка увеличивалась вручную, чтобы спустить звук на целую октаву.

Надежная штуковина

Пониженный строй и многие другие описанные выше факторы легли в основание фирменного звука – наиболее мощного гитарного саунда, когда-либо записанного на пленку. Продюсер Тед Темпелман и звукорежиссер Донн Лэнди все заслуги причисляют исключительно самому Эду.

«Эдвард нашел свой собственный звук в Starwood, – говорил Темпелман в интервью 1985 года, имея в виду голливудский клуб, где он и нашел Ван Халена. – Могу вас заверить – и Донн со мной согласится – что для записи Ван Халена достаточно просто установить микрофон перед его усилком».

И хотя обычно звукорежиссеры обрезают некоторые частоты в гитарных партиях, чтобы оставить место басу, ударным и вокалу, Лэнди оставлял дорожки Эдди нетронутыми. В результате бас и ударные получились не самыми выразительными, зато гитара звучит на полную мощь. Темпелманн и Лэнди прекрасно знали особенности игры и звука Ван Халена, поэтому в миксе центральное место занимала гитара, все остальное отталкивалось от нее.

Звук снимался двумя микрофонами Shure SM57, подставленными к разным диффузорам кабинета Marshall, и пропускался через компрессор/лимитер Urei 1176LN. Микшерный пульт в первой студии Sunset Sound (следующие альбомы писались во второй студии) был сделан на заказ и включал компоненты программного интерфейса, но гитарный звук с микшера почти не меняли. Единственным добавленным эффектом была стереореверберация EMT-140 для обработки двух гитарных треков.

Это элементарно

Самая главная черта ванхаленовского звука не имеет ничего общего с оборудованием или гитарами. Это его стиль игры. «Многие идут не тем путем, когда пытаются меня копировать, – говорит Эд. – Когда я смотрю на фэнов, играющих наши песни, я задаюсь вопросом: кто их этому научил? Они же совершенно неправильно играют. А ведь это самое главное. Я обычно играю двумя пальцами, за исключением тех моментов, где идут соляки. А когда им покажешь, они сразу корчат рожи, мол, «хм». Как и мои гитары, тут все очень просто. Не надо лишних наворотов. Вот я приду в студию и буду играть на гитаре с одним звукоснимателем и единственной ручкой громкости – и буду жечь!»

Оборудование Ван Халена постоянно менялось с течением времени, но его коричневое звучание осталось неизменным, потому что львиная доля его заложена в уникальной манере фразировки. Можно сколь угодно долго пытаться собирать те же комплекты педалей, усилителей, все перепаивать, чтобы в точности скопировать его сет-ап, но чтобы эта куча барахла зазвучала так, как надо, не обойтись без самого Эда.

«Когда мы играли на разогревах, гитаристы других групп умирали со смеху от моего самопального педалборда, – говорит Эд. – Но улыбки вмиг спадали с их лиц, когда я начинал играть. Потом они подходили и просили поиграть на моем оборудовании. И звучали они не как я, а как всегда».

Как бы то ни было, новые продукты EVH делают нынешний звук Ван Халена намного доступней. Сейчас сам он готовится к летнему турне 2007 года, репетируя почти каждый день вместе со своим братом Алексом и сыном Вольфгангом, который сменил Майкла Энтони на посту бас-гитариста.

«Очень мне не терпится записать новый альбом, – говорит Ван Хален. – Вольфи меня с каждым днем поражает все больше и больше. Он звучит, как Джек Брюс. Я ему в жизни не показал ни одной ноты и уж тем более не учил его играть, за исключением песни 316 [c For Unlawful Carnal Knowledge]». Просто он всегда жил в атмосфере музыки. Он сам взялся за бас-гитару, и его успехи просто охренительные. До умопомрачения. Все, кто его слышал, утверждают, что Вольфи разработал собственную манеру игры. Он и многим мэтрам фору даст. Мой папа вряд ли бы ожидал, что из него вырастет этакое «чудо»!»

Что касается будущих проектов EVH, то Эдди замечает: «Мы еще не закончили мучиться с первым продуктом, а я уже задумываюсь о втором. Но е..аться я с этим буду, пока не добьюсь своего».