rollingstone.ru

Поздним утром 27 октября 2012 Чак Берри сидел за переговорным столом в Зале славы рок-н-ролла в Кливленде. На нем была капитанская фуражка, галстук-шнурок с золотой застежкой и огромный клубный пиджак Зала славы с вышитым на нем именем музыканта. «В моей профессии нельзя подняться дальше, чем это здание, - говорит Берри, улыбаясь, и затем делает паузу. - Я думаю о своем будущем, - продолжает он, подняв указательный палец. - Это новости!».

Когда я прошу его пояснить свои слова, гитарист наклоняется вперед, его голос звучит приглушенно: «Я прочту тебе небольшое стихотворение. «Написать тебе песню? / Я больше не могу. / Дни пения для меня прошли. / Мой голос пропал. / Мое горло истощено, а легкие быстро сдают». Это должно все объяснить».

Однако в свои восемьдесят семь Берри все еще способен на сюрпризы. Через несколько часов после нашей встречи он отыграет «сырой» сет в кливлендском State Theater - ухмыляясь, двигаясь по сцене своей знаменитой походкой и терзая свой Gibson 335 во время исполнения «Johnny B. Goode» и шипящей двенадцатиминутной «Reelin’ And Rockin’». Сет Чака стал могучим финалом, завершившим трибьют-концерт в его честь с участием Мерла Хаггарда, Лемми Килмистера из Motorhead, Дэррила «DMC» Макдэниелса из Run-DMC и прочих. В конце вечера Берри принял вручаемую Залом славы награду «Мастерам американской музыки», стоя на сцене со своей женой Теметтой - они вместе уже шестьдесят четыре года. «Мне восемьдесят шесть, - сказал Берри. - Я всегда рад куда-нибудь выбраться!».

Выступление показало, насколько всеобъемлющим является влияние Берри. Хаггард выдал резкую версию «Memphis», Килмистер агрессивно прорычал «Bye Bye Johnny», а DMC превратил «School Days» в хип-хоп-гимн. «Он был самым первым рэпером, на котором выросли остальные рэперы, - сказал он за сценой. - У него было влияние!».

«Он был одним из моих первых героев, - заявил Килмистер, потягивая Jack Daniel’s с колой в своей гримерной перед концертом. - Мне нравился его стиль. У него была улыбка и эти тонкие усики - своего рода Лотарио. Он всегда был охоч до юбок, как и я».

Берри в первый раз попал в Кливленд в 1955 году. «Мне предложили 800 баксов за неделю выступлений, - вспоминает музыкант. - И я сказал себе: «Я выложусь на все сто!». Я хотел показать себя с лучшей стороны». Теперь, пятьдесят семь лет спустя, он провел несколько часов, изучая экспозицию Зала славы, посвященную его карьере; его сопровождали сын Чарльз, дочь Ингрид и жена.

Гитарист размышлял о том, как далеко ушла страна с тех пор, когда ему приходилось играть в заведениях для черных по всему Югу. «Я никогда не думал, что человек с такой внешностью сможет стать президентом, - сказал он о Бараке Обаме. - Мой отец говорил: «Ты можешь не дожить до этого», и я ему верил. Спасибо тебе, Господи, что мне удалось это увидеть». Он остановился, в его глазах были слезы.

В другой момент Берри признался, что он недоволен качеством своих выступлений, несмотря на аншлаги на его ежемесячных концертах в сент-луисском Blueberry Hill. «Люди, которые приходят меня слушать, радуются, потому что они помнят лучшие времена, - заявил он. - А я надеюсь, что мне удается возбудить в них эти воспоминания, потому что для меня самого они уже как в тумане».

Однако это не значит, что Чак планирует уйти на покой. «Этого никогда не случится, пока я еще могу хоть как-то видеть, слышать и двигаться. Я всегда буду выступать: кажется, это у меня в генах».

Более того, Берри говорит, что планирует выпустить свой первый альбом с 1979 года. «У меня есть шесть песен, которые лежат в столе уже где-то шестнадцать лет, - объяснил он. - Я хочу их выпустить». Он улыбнулся, его карие глаза загорелись. «Я вернусь и выпущу их наружу, если ты понимаешь, о чем я».

Автор: Патрик Дойл