|
JazzQuad.ru
Среди поклонников джаза на всем постсоветском пространстве его имя не просто давно знакомо каждому – оно стало легендой. Как знакома и узнаваема его неповторимая манера игры на электроакустической джазовой гитаре – мягкая, спокойная, вкрадчивая и выразительная. Музыкант принципиально работает только с натуральным звуком – без использования спецэффектов. Прославленный ветеран отечественного джаза и свинга, за много лет он создал свой особый исполнительский стиль. Филигранно извлекая из инструмента каждый звук, он настолько досконально его обрабатывает и «выводит на финишную прямую», что «на выходе» мы ощущаем все первозданное очарование исполняемой композиции. Именно в той интерпретации, в какой она задумывалась автором, в унисон с его мыслями.
 Имя его – Алексей Кузнецов, всемирно известный джазовый гитарист, композитор, аранжировщик, выдающийся педагог, Народный артист России. Уже более 45 лет музыкант динамично выступает на джазовой сцене, на его счету огромное количество совместных концертов с видными российскими джазмэнами, среди которых: Николай Громин, Игорь Бриль, Георгий Гаранян, Сергей Гурбелошвили, Владимир Данилин, Алекс Ростоцкий, Даниил Крамер, Давид Голощекин, Вагиф Садыхов, Леонид Чижик, Анатолий Кролл, Игорь Кантюков, Игорь Бутман, Александр Гореткин, Анатолий Соболев, Лев Кушнир. Среди иностранных музыкантов, с которыми у Алексея Кузнецова в жизни были встречи и совместные джэмы, также немало известных, даже культовых имен: Дюк Эллингтон, Дейв Брубек, Тедди Джонс, Боб Джеймс, Арт Раерсон, Гэрри Бертон, Стив Своллоу, Тото Бланке, Тиит Паулус, Туттс Тилеманс и знаменитые коллеги-гитаристы – Пэт Меттини, Херб Эллис, Рудольф Дашек, Рассел Мелоун, Петер Лич, Оливер Геннон и многие другие.
Отечественные друзья и коллеги музыканта почтительно величают его «Алексей Алексеич» – и это не только дань уважения возрасту и всему, что сделано этим человеком в искусстве, это выражение признания его человеческим качествам. Алексей Алексеевич Кузнецов – один из немногих признанных мастеров джаза, кто был и остается в стороне от закулисной жизни музыкантов с ее слухами, скандалами и обидами. Великодушно и благородно взирая на мир с высоты своего почти двухметрового роста, Кузнецов подчас кажется редким романтиком дня сегодняшнего, порой – одиноким воином в поле, пытающимся бороться с ветряными мельницами современного шоу-бизнеса. Иногда – лихим гусаром, способным своей безупречной игрой вызвать фурор в высшем музыкальном обществе. Но при этом он никогда не стремится «переиграть» кого-либо из коллег, затмить своим соло остальных музыкантов на сцене. И в человеческом аспекте – ни один из коллег-музыкантов не скажет ни единого дурного слова об этом человеке, не припомнит ни одного нелицеприятного эпизода – таковых просто быть не может. В человеческих качествах музыканта еще раз убеждаешься, когда общаешься с Алексеем Алексеевичем – настолько деликатным и порядочным собеседником, всем своим существом выражающим совестливость и честный профессионализм, качества – увы, все менее характерные для нашего времени. Общение с ним, неторопливая беседа за чашкой чая, наполняют потоком добрых чувств и дают такой колоссальный заряд положительной энергии, которого хватает надолго. А если под рукой еще и диск с его произведениями – эта волшебная энергия, передающая душу артиста, будет постоянно присутствовать рядом.
Михаил Трофимов: Алексей Алексеевич, желая приобрести ваши записи, столкнулся с большой проблемой – их попросту нигде не достать. Вроде бы, ушли те времена, когда все «доставали», но ни в специализированных магазинах, ни в интернете ничего нет – почему?
Алексей Кузнецов: Не вы один спрашиваете меня об этом – многие знакомые сбились с ног в поисках моих записей. Похоже, это было действительно мое упущение; но я – не администратор, не промоутер, я прежде всего музыкант – могу создавать музыку, могу научить ее исполнять, но не умею продавать ее. Знаю, что сегодня это звучит старомодно, но у меня просто руки до всего не доходят, да и осваивать в мои годы эту совершенно новую для меня науку – просто некогда.
В советские времена все было проще – музыкантам не нужно было думать о тиражах, о «раскрутке» своих записей, все шло самотеком – не так, как сегодня. Но уверяю вас: вскоре пробел с отсутствием моих записей будет исправлен – недавно я начал сотрудничество с профессиональными продюсерами, которые не первый год в этом бизнесе и блестяще знают свое дело. К примеру, одним из результатов нашего взаимодействия явилось создание интернет-сайта www.alekseykuznetsov.ru, где в нестандартной, интересной форме представлена информация о моем творчестве; зайдите на сайт – не пожалеете. Кстати, пользуясь случаем, хочу передать пламенный привет журналу Jazz-Квадрат и прекрасному городу Минску, который я давно люблю и по возможности стараюсь участвовать в его музыкальной жизни.
Вы сейчас упомянули советские годы. В своем творчестве вы часто оглядываетесь в прошлое, или ваши взгляды устремлены вперед?
Я живу в настоящем времени и принимаю сегодняшние реалии – и в жизни, и в музыке. При этом я остаюсь верен своим музыкальным пристрастиям, своей манере – важно не изменить себе и своим слушателям.
И потом, зачем отказываться от прошлого – особенно если то, что когда-то было, у меня озарено самыми добрыми, прекрасными воспоминаниями. Нет, конечно, бывало в жизни всякое… Но мне приятно предаваться воспоминаниям; вся моя биография, как, впрочем, биография каждого из нас, соткана из бесконечного множества эпизодов – разве можно все это забыть? Да и нужно ли?
Тогда, с вашего позволения, Алексей Алексеевич, заглянем в прошлое вместе. Как состоялся ваш приход в мир музыки?
Я родился в Челябинске в сентябре 1941 года; семья была в эвакуации. И, похоже, мой приход в музыку был заранее предопределен. Отец, кстати, тоже Алексей Алексеевич Кузнецов, был известным в те годы гитаристом, до войны играл в Государственном Джазе СССР, впоследствии много лет проработал в знаменитом в 50-е гг. инструментальном квартете под управлением Бориса Тихонова и в эстрадно-симфоническом оркестре Всесоюзного Радио и Центрального Телевидения под управлением Юрия Силантьева. Мама, хотя работала не в оркестре, а преподавателем в институте иностранных языков им. Мориса Тореза, к музыке также питала добрые чувства. Если уж совсем углубляться в историю, скажу вам по секрету: мой дед, Александр Ильич Егоров – один из пяти довоенных маршалов СССР, был не только выдающимся военачальником, он получил в свое время великолепное музыкальное образование: имел прекрасный баритон (даже стажировался в Италии), играл на скрипке… Так что, дорога в мир музыки мне была открыта с самого детства.
Отец разрешал сыну брать свою гитару?
Замечательный вопрос! Впервые папа разрешил мне вынести свою гитару – Gibson1911-го года – из дома, когда я учился в восьмом классе. У нас был школьный квартет – два аккордеона, гитара и барабан. Так вот, видя, что мое увлечение музыкой – это серьезно, отец доверил мне свой раритет.
Среднее образование я получил, окончив московское музыкальное училище им. Октябрьской революции по классу домры – в начале 60-х в музыкальных учебных заведениях шестиструнную гитару, при Сталине вовсе запрещенную «как элемент буржуазного искусства», еще не преподавали. Домры и балалайки были единственной возможностью для будущих гитаристов почувствовать струны, понять принципы извлечения звука. Где-то в подвале училища отдельные энтузиасты проводили факультативы по гитаре, но это было фактически нелегально.
В народе поговаривают, Алексей Алексеевич, что эту вашу домру после сдачи последнего экзамена вы прилюдно разбили о дерево во дворе училища. Врут, наверное…
Конечно, врут. Ну, посмотрите на меня: неужели я похож на неуравновешенного распоясавшегося буяна? А потом, времена-то были какие… Домру тогда я очень нежно положил на шкаф – тоже, как часть истории.
После окончания училища я оказался в эстрадно-симфоническом оркестре Гостелерадио СССР под управлением Юрия Васильевича Силантьева, где честно проработал 13 лет. Причем, прославленный дирижер после многолетнего участия в коллективе моего отца был согласен работать только со мной – так как слышал мою игру, ее динамизм и ритмичность. Такая вот передача эстафеты.
А в 1975 году я перешел на работу в Государственный симфонический оркестр кинематографии. Работа в оркестрах, с одной стороны, несколько ограничивала мое творческое самовыражение как музыканта, но с другой – это тоже часть моей истории, это бесценный опыт. Тогда я принимал активное участие в записи музыки для многих популярных фильмов: «Семнадцать мгновений весны» – мне посчастливилось сыграть известную тему композитора Микаэла Таривердиева, «Мимино», «Жестокий романс», «Гардемарины вперед»…
А как состоялась ваша встреча с джазом?
На самом деле, эта встреча произошла раньше – еще на заре 60-х, когда я начал выступать в дуэте с гитаристом Николаем Громиным. Тем самым Громиным, который прежде был участником квинтета Вадима Сакуна; они первыми из советских джаз-гитаристов ездили за рубеж – на варшавский "Джаз-Джембори-62". И, кстати, там заслужили похвалу знаменитого трубача Дона Эллиса, опубликованную в журнале Down Beat.
Поначалу в дуэте мне отводилась вспомогательная, аккомпанирующая роль, но в конце 60-х дуэт звучал уже на равных. Работу с Громиным я до сих пор считаю очень счастливой и плодотворной, в чем-то даже судьбоносной: впоследствии мы выпустили два LP ("Джанго", 1977, и "Десять лет спустя", 1989). В начале 80-х Николай уехал в Данию, где сейчас и живет, но при почти ежегодных приездах в Москву мы обязательно встречаемся и выступаем, вспоминая бесценные прошлые годы.
Кроме работы с Громиным, в те годы мне повезло много записываться с другими известными джазмэнами страны. Первая грамзапись – номер на сборнике "Джаз-65" (в квартете пианиста Владимира Кулля), затем появились записи с Игорем Брилем (первая советская джазовая запись с использованием органа Hammond, на котором играл Бриль – прим. автора). Параллельно велась студийная работа с пианистом Вагифом Садыховым и вибрафонистом Леонидом Гариным, но, к сожалению, у меня не сохранилось ни одной из этих записей; если у кого-то есть – приму в дар с благодарностью (смеется…). Помимо этого мне довелось участвовать в одной из первых советских симфоджазовых записей – сессиях композитора Алексея Мажукова 1967-69 годов с участием Игоря Бриля, Геннадия Гольштейна и других заметных музыкантов.
То есть, ваша работа в области джаза велась непрерывно…
Получается, так. В 70-е годы я достаточно плотно работал с пианистом Леонидом Чижиком – сейчас он живет в Германии. В частности, мы вместе с ним и с басистом Алексеем Исплатовским записали LP "Мелодии Джорджа Гершвина".
Когда я начал работать в Оркестре кинематографии, мне удалось создать внутри него джазовый квартет с участием Алексея Исплатовского (контрабас), Игоря Назарука (фортепиано) и Андрея Чернышева (барабаны). Мы выпустили на "Мелодии" LP "Утверждение", выступали на "Джаз-Джембори-79" в Варшаве – правда, там вместо Чернышева играл поляк Казимеж Йонкиш.
Начало 80-х в моей судьбе ознаменовано выпуском первой сольной пластинки – "Голубой коралл", где я, – каюсь, единственный раз за всю свою карьеру применил спецэффекты. Часть пластинки записана соло, часть – с другими музыкантами.
В 1996 г. этот альбом был переиздан на CD – с добавлением нескольких новых композиций. Там к уже знакомому названию – «Голубой коралл» прибавился «+». Где-то в то же время мне начинают поступать предложения играть в разных составах на международных фестивалях в Европе, США, в странах Юго-Восточной Азии. Это было интересно и творчески, и чисто познавательно – побывать на разных континентах.
Алексей Алексеевич, а было ли в вашей биографии такое выступление, которое вам особенно запомнилось?
Каждый концерт – единственный и неповторимый в своем роде. Из самых необычных – пожалуй, запомнилось прямое выступление в 1988-м году перед космонавтами Владимиром Титовым и Мусой Манаровым, которые на тот момент жили на орбите уже пятый месяц. Мы играли в составе трио вместе с трубачом Александром Фишером и контрабасистом Анатолием Соболевым. Ощущение потрясающее, когда ты играешь, и твоя игра – вне пределов зала или студии, когда она, покинув земное притяжение, проникает и вливается в пространство космоса!
В 90-х годах ваше имя, по сравнению с 80-ми, несколько подзабыли… Почему – у вас был длинный творческий перерыв?
Дело даже не во мне. В начале 90-х подзабыли и джаз, и искусство вообще. Знаете, в стране был такой неспокойный период – гражданское неповиновение, криминальная вакханалия. Я же не переставал трудиться – даже расширил рамки своей деятельности, увеличил фронт работ. Помимо того, что продолжал выступать в самых разных составах, когда году в 1996-м салон музыкальных инструментов «Аккорд» и лично Сергей Леонидович Сперанский обратились ко мне с предложением проводить регулярные мастер-классы в стенах салона, я принял его. Ведь это замечательно – поделиться своим умением с другими, и мне такая возможность была предоставлена. До сих пор я еженедельно провожу их.
У вас существуют еще видеопособия по гитарной игре…
Да – это авторская учебная видеопрограмма "Гитара в джазе", работа над которой еще ведется. На самом деле, мой педагогический опыт уходит в начало 90-х, когда я написал учебник "Из практики джазового гитариста".
Учебники раскрывают лишь профессиональную суть жизненного опыта. А чему у гитариста Алексея Кузнецова можно поучиться в простом, человеческом плане?
Я и не знаю… Ведь то, что близко и жизненно необходимо одному человеку, совершенно неинтересно другому. К примеру, я патологически не могу комкать брюки – глажу и вешаю их точно по стрелке. Знаете, вообще в моем доме все вещи всегда четко расставлены и развешаны – такое вот перпендикулярно-кубическое видение мира. По правде сказать, очень люблю порядок и активно участвую в его создании; когда приезжаю отдыхать в деревню, беру в руки веник, лопату, топор, грабли…
Предпочитаете отдых в деревне заграничным круизам?
Естественно, в деревне, в нашей средней полосе. Я объездил полмира – дальние края для меня связаны, прежде всего, с гастрольной деятельностью; там другой настрой, там невозможно полностью отдохнуть. А в родной Почаевке, что на речке Проня под Рязанью, отдыхаешь душой. Там свежий воздух, утренний туман, печной дымок, молодой месяц над лесом, рыбалка на вечерней зорьке, мурлыканье кошки у ног, лай собаки в конуре…
В Почаевке пьют исключительно чай?
И чай тоже, хотя реже, чем кое-что другое. Не скажу, что являюсь завзятым трезвенником, но для меня способ получать удовольствие – в другом: в работе – и творческой, и физической, в общении с внуками; их у меня, аж четверо: Егор, Федор, Ярослав и Арсений. Так что я богатый дедушка (смеется…).
Можете припомнить какой-нибудь забавный случай из жизни?
Из жизни музыкальной – вроде бы ничего пока не припоминаю, а так, самое забавное – то, что я много лет продолжаю ездить на стареньком «Москвиче-2141». Нет, еще более забавное в другом: по надежности, по вместительности – он меня вполне устраивает. Что вы смеетесь – я серьезно; хочу поставить сигнализацию, чтобы не растащили на запчасти, как завод закрыли – детали подорожали многократно.
Алексей Алексеевич, но вы же не будете утверждать, что и старая гитара советского производства устроит джазового музыканта?
Не устроит – не только джазового, но и любого другого. Но туриста у костра – вполне. Хотя я понимаю – вы не просто так меня об этом спросили. Отвечаю: на сегодняшний день у меня три гитары – заказной инструмент, безупречно исполненный мастерами Вячеславом Латышевым и Кириллом Дубковым (корпус и гриф инструмента изготавливают разные мастера – прим. автора). Это новая гитара, собранная из волнистого клена, ее отличает мягкое звучание, панорама звукового объема. Вторая гитара – это Gibson Super 400 CES, так сказать, казенный инструмент – он мне не принадлежит, а уже многие годы является собственностью оркестра кинематографии. Ну, и еще одна гитара – самая обыкновенная, акустическая.
Возвращаясь к вашей исполнительской практике, какие из проектов последних лет вы бы выделили особенно?
Наиболее заметными проектами последних лет мне представляются: первое "Супертрио" – с Даниилом Крамером и Георгием Гараняном, трио с Даниилом Крамером и Аркадием Шилклопером, второе "Супертрио" – с блистательным аккордеонистом Владимиром Данилиным и бас-гитаристом Алексом Ростоцким. Вообще, и сегодня мне скучать не приходится: много работы с разными составами и музыкантами, участие в многочисленных международных фестивалях и, конечно, в просветительских теле- и радиопрограммах о гитаре и джазе. В 2005-2006 годах фирма «Мелодия» переиздала записи 80-х годов – моих концертов в Олимпийской деревне. Примерно тогда же вышел альбом Come Rain or Come Shine. А совсем недавно вышла моя юбилейная пластинка «45 лет в джазе», включающая в себя, начиная с 1967 года, записи разных лет.
И наверняка вы вновь готовитесь порадпоклонников джаза новыми дисками…
Порадовать? Ну, я бы выразился скромнее: «вынести на суд публики». Да, сейчас, к 45-летию творческого пути готовится мой первый DVD – "Live: редкие вещи", или Different Live, а также – аналогичный CD. Там мы попытались собрать редчайшие концертные выступления за все периоды моего творчества. Любители джаза смогут там увидеть и услышать многих знаменитых артистов: И. Бриля, Г. Гараняна, И. Бутмана, С. Манукяна, Д. Крамера, В. Данилина, А. Ростоцкого, Н. Громина и многих других, а также выступления с биг-бэндами и с оркестрами. Кроме того, ведется работа над новым студийным альбомом, где обязательным сюрпризом для поклонников моего творчества станет авторская музыка. Это – своего рода лишь этап на моей творческой дистанции, поэтому здесь я не ставлю точку – лишь многоточие...
Михаил Трофимов
|
