О себе и своей коллекции гитар нам рассказал бессменный лидер группы "Крематорий" Армен Григорян.

- Армен, расскажите нашим читателям, когда и как Вы начали заниматься игрой на гитаре?

- В свое время мои родители познакомились с известным гитаристом Никитой Кошкиным. Папа договорился с ним об уроках и в течение двух лет я занимался у Кошкина по классу гитару. Двухгодичный курс включал в себя полный комплекс всех необходимых дисциплин – теорию музыки, сольфеджио, классическую гитару. Окончив курс, я не стал продолжать музыкальное образование – в этом не было никакого смысла, становиться академическим музыкантом я не собирался.

- Когда Вы начали играть с музыкальным коллективом?

- Первую группу мы с друзьями организовали в старших классах школы. Название группы несколько раз менялось – из «Батискафа» она была переименована в «Омнибус», затем в «Ловеласы» и наконец, в «Атмосферное давление».

Наша концертная программа состояла, в основном, из каверов на композиции западных рок-групп – от Rolling Stones до Nazareth и Black Sabbath. Авторский материал у нас тоже был, но мы его немножко стеснялись и, исполняя перед публикой, выдавали заранее, малоизвестное отечественному слушателю, творчества коллектива Gratful Dead.

Из общего числа выступлений «Атмосферного давления» мне особенно запомнились концерт в Югославском посольстве (нас пригласили туда по рекомендации приятеля-хорвата), концерт в ДК Фабрики «Радуга» на Автозаводской (присутствовавшая на концерте публика впала в неистовый восторг и перебила все стекла в здании) и гастрольный тур в деревню «Дубки». Выступление в «Дубках чуть было не закончилось трагично – после концерта в деревенском клубе мы принялись ухаживать за юными селянками, что вызвало законное неудовольствие их постоянных кавалеров. Нам пришлось бы туго, если бы за нас не вступились присутствовавшие на концерте московские хулиганы (они уважали рок-н-ролл и впоследствии сделались самыми рьяными нашими фанатами).

- Когда закончилась история «Атмосферного давления» и началась история «Крематория»?

- В начале 80-х. Ближе к 1981 году выступать в Москве стало совершенно негде, все клубы позакрывались, началась эпоха квартирников. Чтобы как-то разнообразить акустический звук, музыканты, дававшие квартирники, играли на двенадцатиструнных гитарах. В Москву стали приходить первые записи Майка Науменко и Бориса Гребенщикова. В определенный момент я понял, что было интересно сделать что-то подобное самому. Однако сотоварищи по «Атмосферному давлению» меня в этом не поддержали – им не захотелось нисходить с вершин тяжелого рока до акустики. Наметился разлом. Меня полностью захватила идея попробовать записать собственный акустический альбом, мы с моим товарищем Виктором Троегубовым, серьезно озаботились поисками студии. Они увенчались успехом только через год – в 1983 году мы начали записывать свою первую пластинку на студии театра Маяковского. Запись проходила весело (в перерывах между спектаклями и распитием портвейна с актерской группой). Пару раз я даже оставался в театре на ночь и спал в гримерке, которая некогда принадлежала Татьяне Дорониной. Оборудование на студии стояло дурацкое, мы сами не могли взять ни одной правильной ноты – в результате запись получилось та еще. Знакомый режиссер внес в нее элемент драматургии, сделав шумовые переходы, объединившие все песни альбома в единое целое.

Альбом получил название «Винные мемуары» и, как бы ужасен он не был, стал первой официальной пластинкой группы «Крематорий».

Примерно в это же время мы написали небольшую рок-оперу под названием «Душа проститутки». Это должна была быть довольно смелая постановка – в ходе спектакля главной героине полагалось исполнять наши песни (постепенно раздеваясь), выходить в зал и светски общаться с публикой (оставаясь при этом совершенно обнаженной). Нет ничего удивительного в том, что поиски девушки, которая согласилась бы исполнить главную роль, несколько затянулись (примечательный момент – одной из претенденток на эту роль была Жанна Агузарова, на тот момент известная в музыкальных кругах как Ивона Андрес).

В конце концов, мы нашли-таки вокалистку и поставили спектакль на квартире нашего друга Андрея Веденеева. Увы – во время кульминации спектакля неожиданно вернулась мама хозяина квартиры и вышвырнула всех присутствующих на улицу вместе с музыкальными инструментами и прочим реквизитом.

Тем временем шла неустанная работа над песенным материалом. В 1984 году мы записали на студии театра Маяковского второй номерной альбом - «Крематорий 2». Оба альбома пошли в народ – так завершился начальный этап становления группы.

- Какой марки была Ваша первая гитара?

- Первый электрический инструмент – старейший экспонат моей коллекции гитар – отец привез мне из Праги. Это Jolana Iris Bass – Бентли среди бас гитар, которые можно было увидеть у московских музыкантов в то время.

В начале 80-х я купил в Питере свою первую концертную гитару – двенадцатиструнную акустику Ленинградской фабрики музыкальных инструментов. Она стоила что-то около 50 рублей, плюс 10 рублей за звукосниматель. Все первые акустические концерты я отыграл именно на ней. Эта гитара оказалась прочной до невероятности – она выдержала даже прямое столкновение с головой люберецкого гопника (результатов столкновения стала маленькая трещина на деке) и без всяких сбоев служила мне вплоть до 1988 года.

- Что же случилось с ней в 1988 году?

- Ничего, она по сей день висит на стенке нашей студии. В 1988 году я случайно съездил в Перу – мой тесть работал там советником в посольстве и был знаком с известным в Латинской Америке музыкантом Мики Гонсалесом, патронировавшим международную акцию по защите дельфинов (в Перу дельфинов употребляют в пищу).

Под предлогом участия в этой акции я выбрался за рубеж.

В Перу я подружился с дамой, которая привезла мне из Флориды в Лиму электроакустику Palmer. Это была приличная профессиональная гитара – звонкая, хорошо строящая, оснащенная эквалайзером. В течение пяти последующих лет (вплоть до «Текиловых снов») гитара Palmer являлась основным моим концертным инструментом, сейчас она находится у одного из моих фанатов.

- Как пополнялась Ваша коллекция в дальнейшем?

- После Palmer я приобрел шикарную японскую электрогитару Takamine. На ее корпусе написано «Сделано честно, гордыми людьми» и эта надпись вполне соответствует действительности. Я довольно быстро понял, что таскать такой инструмент по концертам жалко, и ныне использую его исключительно для студийной работы.

Затем мы поехали на гастроли в Америку, и в Сан-Франциско я встретился со своим старым московским дружком Димой Пыжовым, который уже лет 15 безбедно проживал в Штатах. Димка захотел сделать мне подарок, мы с ним поехали в музыкальный магазин (огромный, как наш ГУМ, под завязку набитый гитарами и гитарным оборудованием) и выбрали шестиструнную акустику Gibson Chet Atkins. Это дорогой инструмент (порядка 3500 долларов), но он стоит своих денег – надежная гитара с прекрасным акустическим звуком, прошла со мной огонь, воду и медные трубы. Её можно перевозить самолетом, поездом, любым транспортным средством, можно запускать в открытое космическое пространство – ничего с ней не сделается. Достаешь из кофра – идеально строит, отлично звучит.

Впоследствии Дима подарил мне еще одну гитару – калифорнийский Fender Stratocaster с тюнингом – обновленные звукосниматели и корпус, изолированный гудроном. Правда , через пару лет, по возвращению с гастролей из Израиля, гудрон ужасно смутил работников местной службы безопасности, они изрядно потрепали мне нервы, пока не убедились в том, что я не пытаюсь провезти в ней наркотики. Основное достоинство этой гитары – фирменный «стеклянный» звук, невероятно чистый, без малейших шумов. Идеальный инструмент для работы как в студии, так и на концерте.Армен Григорян: интервью Московскому Музыканту . О гитарах и не только...

- С 2005 года Вы являетесь официальным эндорсером фирмы Crafter. Расскажите об этом поподробнее.

- Специалисты фирмы Crafter разработали по моему заказу электроакустическую гитару – сейчас она уже запущена в серию. Этот инструмент сделан по образу и подобию Gibson Chet Atkins, только струн у него не шесть, а двенадцать. Рабочая лошадка – звонкая, удобная, неприхотливая, сделанная из качественного дерева. Благодаря надежной механике она дает хороший акустический звук.

Строй эта гитара держит похуже, чем Gibson Chet Atkins, но зато стоит много дешевле.

Единственный недочет в ее конструкции – тяжелый гриф, он слегка перевешивает корпус.

- Судя по всему, эта гитара не стала последним экспонатом Вашей коллекции?

- Не стала. Два года назад компания Peavey подарила мне очередной инструмент,. Очень интересный. В одном из интервью я сказал, что никогда не летаю без бутылки Джека Дениэлса! На это своеобразно отреагировали представители этой фирмы в Москве и преподнесли инее гитару Peavey Jack Daniels (под Gibson Les Paul) – первый экземпляр в России.

Корпус цвета виски, ручки в виде бутылочных пробок, кофр из крокодиловой кожи… Она такая красивая, что играть на ней мне кажется кощунством. Я время от времени достаю этот антиквариат из кофра, любуюсь и убираю обратно.

Последнее мое приобретение – гитара Parker с графитовым грифом. Основное достоинство этой гитары – стереовыход (один канал – пьеза, другой – обычные звучки), позволяющий использовать ее и как акустический инструмент.

Увы, есть у нее и недостатки – она легкая (я люблю тяжелые гитары), чувствительная (не терпит жесткой, динамичной игры), и акустический звук у нее не такой естественный как у Gibson Chet Atkins или Crafter.

Однако, если не хочется тащить на концерт два инструмента (электрический и акустический), она бывает очень кстати.

Еще в моей коллекции есть две китайские гитарки – акустика Chateau за 53 доллара (строит, и даже играть на ней можно) и электрическая Euphony за 60 долларов. Я хотел было красиво разбить их на сцене, да рука не поднялась. Эти инструменты я использую на репетициях.

- Какие струны Вы ставите на свои инструменты?

- Я являюсь официальным эндорсером струн Elixir. Отличные струны, надежные и долго держат строй. Для 12-струнного Craftera – вообще лучший вариант.

- Какие комбо стоят на Вашей студии?

- Peavey Classic 30, большой ламповый Marshall с подгрузкой и два комба Mesa Boogie – обычный и басовый.

- Пользуетесь ли Вы процессорами звуковых эффектов?

- Из процессоров звуковых эффектов я используюсь только мастеровым фузом/овердрайвом под названием Trio.

- Какие микрофоны Вы предпочитаете?

- На концерте я пою в новый Shure SM58, в студии используем Shure KSM44SL и еще несколько конденсаторных и динамических микрофонов той же фирмы, в том числе, старый Shure Brothers 51, привезенный из Америки – настоящий раритет.

Беседовала Дарья Монахова, Журнал "Московский Музыкант" № 06(16) июнь 2008.