rusblues.ru

В этом году одной из самых известнейших российских блюзовых команд «Кроссроудз» исполняется 15 лет. Дата, не очень большая по сравнению с юбилеями «кому за 30» некоторых «монстров русского рока», но вполне солидная для коллектива, играющего не в самом почитаемом в России музыкальном стиле. Я же, идя на встречу с лидером группы Сергеем Вороновым, неожиданно для себя вспомнила, что с его именем лично у меня связана другая «круглая дата» - именно с беседы с ним, происходившей 10 лет назад в «Олимпийском» на первом фестивале «Максидром», и началась моя журналистская деятельность. Впрочем, вернемся, собственно, к виновнику торжества, с которым мы, чтобы уйти от шума концерта в зале, располагаемся практически на входе в клуб «B.B. King», арт-директором которого он является по совместительству.

- Сереж, вопрос, что называется, «в лоб». Похвастайся, с какими достижениями подошли к своему 15-летию?

С. В.: Самое главное достижение – одно: то, что мы как играли музыку, какую хотим, так и продолжаем это делать до сих пор. А второе главное достижение - если уж об этом говорить, хотя это не спорт и не народное хозяйство – это то, что мы 15 лет вместе, в том же составе, как в самом начале: Саша Торопкин, Миша Савкин, Андрей Бутузов и я. Все эти 15 лет мы вместе - думаю, что немногие группы могут этим похвастаться. Честно говоря, я не знаю даже ни одной группы, где бы люди все 15 лет играли в одном составе. Даже уважаемые мною команды, которым по 20-25 лет, по много раз меняли свои составы.

- А как насчет выпуска какого-нибудь подарка к юбилею?

С. В.: У нас вышло 4 альбома за нашу жизнь, а сейчас выходит документальный фильм «Кроссроудз», и мы собираемся, если успеем, конечно, к 15-летию выпустить сборник «Best of» с бонус-треками.

- О фильме можно поподробнее узнать?

С. В.: За неделю до 15-летия, в мае, мы планируем его показ по ТВ: грубо говоря, 12-го будет показ фильма, а 19-го – большой концерт с участием гостей, но это пока условные даты. Фильм снимал Андрей Станкевич, мастер документального кино, признанный на международном уровне. Никаких параллелей с одноименным американским фильмом нет. Обычный документальный фильм про группу, про то, что у людей в голове, почему они, то есть мы, это делают, как все начиналось, у кого что в детстве было, с этой музыкой связанное, какие-то встречи со всякими всемирно известными людьми, концерты какие-то, интервью – ну, в общем, как всегда…

- Кстати, о встречах. Тебе довелось повидать много звезд, и не только блюзовых, – что они думают о блюзе в России?

С. В.: Они о нем практически не знают! Хотя те, кто здесь побывали и слышали нас, остались довольны. Например, когда выскочил на сцену Стинг и пел минут 15, то, наверное, если бы ему не нравилось, как мы играем, то он не стал бы этого делать. Ну, спел бы для приличия одну песенку и сел бы на место обратно, но он спел четыре или пять вещей с нами. Приходил сюда Джон Маккинрой, чемпион Уимблдона по теннису, тоже спел с нами две песни. Потом я его посещал в Нью-Йорке, мы с ним часа четыре сидели, болтали, играли на гитарах… (улыбается) Так что, в отношении меня и моей группы, то у нас все нормально с оценкой нашего творчества – нравится людям с нами петь, они это и делают.

- Но с концертами на Западе все-таки, наверное, дела не очень хорошо обстоят?

С. В.: Почему? Мы играли во Франции, Германии, в Англии – нет проблем! Но «русского блюза» там практически не знают, потому что то, что играем там мы, не назовешь «русским блюзом». Мы играем и «каверы», конечно, но не «снимаем» их нота в ноту, как некоторые это делают, и что меня бесит всегда безумно – в этом нет смысла! Лучше Мадди Уотерса не споешь, лучше Уилли Диксона не споешь, лучше «Лайтнин» Хопкинса тоже. Нет смысла с ними тягаться в этом! Просто когда ты много этой музыки слушаешь, то пропускаешь ее через себя, адаптируешь к себе, к своему мироощущению, и поешь и играешь так, как ты это ощущаешь - вот тогда есть смысл заниматься этим. Кроме того, мы еще играем много и своих вещей, и не только блюз, кстати. Я уже не раз говорил, что мы не играем чистый блюз. Есть, и довольно много, в нашем репертуаре традиционных блюзов, но, кроме того, у нас еще много вещей, которые только базируются на блюзовой основе, но это, скорее, блюз-рок, или ритм-блюз-рок-н-ролл – как-то так можно назвать.

- Скажи, по твоему мнению, в нашей стране блюз занимает достойное место, или он все-таки не так популярен, как этого хотелось бы тебе самому?

С. В.: Ну, слово «популярен» к нему точно не подходит! Он популярен среди не очень большого количества людей, но мог бы быть популярен и среди гораздо большего числа, если бы он активно продвигался средствами массовой информации, чего не происходит, к сожалению. А у нас основная масса людей ориентирована ведь исключительно на радио и телевидение, ну, и на газеты с журналами…

- Я знаю, например, недавно ты летал в Магнитогорск. Как там прошел концерт?

С. В.: Было супер - мы просто «взорвали» город! Был полный зал - люди от 16 до 50 лет, зам. мэра был, какие-то важные промышленные чины, какие-то бизнесмены и очень много молодежи. Концерт шел полтора часа, было два «биса», а на третий уже просто не вышли, потому что какие-то «рамки» уже надо было соблюсти. Концерт был в местном развлекательном центре – боулинг-«шмоулинг» там, рестораны, сам зал на 150 посадочных мест, а народу набилось больше чем в два раза - человек двести еще стояли, как минимум.

- То есть, в принципе, в стране интерес к такой музыке существует?

С. В.: Но это все связано лишь с людьми, которые сами интересуются музыкой, сами выбирают то, что слушать, а не то, что им дают по телевизору, по радио. А основная масса-то не задумывается, к сожалению, для них телевидение и радио – это последняя инстанция, вот они и «едят», что дают. А люди думающие сами выбирают, но, к сожалению, у них, опять же, дефицит информации о том, что они любят. А потом, у нас в стране нет музыкальной журналистики до сих пор, в принципе. Есть какие-то отдельные фамилии, человек пять можно набрать, но это для такой страны, как наша, просто позор! На пресс-конференциях спрашивают, на какой машине ездишь, где живешь, сколько гитар, кто-то иногда задаст вопрос, который характеризует журналиста как человека читавшего что-то хотя бы, но это бывает очень редко. Или вопросы, скажем, о моем отношении к Филиппу Киркорову – просто чушь, не имеющая никакого отношения к тому, что я делаю! Журналистов много, но они, к сожалению, ничего не знают про настоящую музыку. На телевидении у нас вообще культурная политика очень неправильная - как была, так и остается до сих пор. Люди, которые занимаются этой самой культурой, по-моему, не очень хорошо понимают, что делают вообще.

- Но передачи о джазе существуют же?

С. В.: О! Одна передача на 18 каналов – гениально, и пара программ на радиостанциях – замечательно! И это в стопятидесятимиллионной стране! Смешно просто… Я сейчас даже говорю не только о блюзе, а вообще о культуре – все очень запущено. Идет пропаганда какого-то насилия, секса и т.п. – это же ненормально, согласись!

- Мне приходилось от некоторых блюзменов слышать мнение, что блюз – это не музыка стадионов, он не сможет покорять большие площадки …

С. В.: Ну почему? Когда Эрик Клэптон делал в прошлом году фестиваль «Crossroads», то это было на стадионе. Мы в том году праздновали 10–летие нашего клуба в Лефортовском парке – много народу собралось. В этом году хотим делать там же, но уже на стадионе. Правда, для этого нужно больше рекламы, а для этого, опять же, требуются большие деньги, поэтому мы, в некоторой степени, «спонсорозависимые». Благо, есть люди, которые в юности слушали нормальную музыку, достигли каких-то финансовых вершин и помогают в этом смысле.

- То есть блюз – это «музыка толстых» все-таки?

С. В.: Да нет, там же и молодежи тоже полно. Те, у которых есть деньги на две бутылки пива и на билет, приходят с удовольствием всегда. Просто в клубах их не так много, как хотелось бы, потому что цены, на то же пиво, в центральных клубах все-таки не могут быть низкими по определению.

- А почему бы фестивали, подобные «Efes Pilsener», не проводить на открытом воздухе? Мне кажется, что народу бы собиралось гораздо больше…

С. В.: Ну, это уже их дела. Они же начинают с Турции и ездят потом по разным странам, и у них просто по времени получается так, что до Москвы они добираются уже осенью, в ноябре, когда невозможно сделать концерт на открытом воздухе. Разве что сделать «водочный» фестиваль, на морозе… (улыбается) Но это тоже тяжело. Мы однажды играли на Арбате, было три градуса тепла всего – пальцы прилипали к струнам. А какие-то люди еще играли под «фанеру», и им было пофигу – они могли и струн не касаться вообще. Ну, а мы-то живьем, как обычно – было не очень, честно говоря…

- Я хочу поговорить немножко о другой стороне твоей жизни. Ты один из немногих блюзменов, кого можно частенько увидеть на концертах коллективов, относящихся к «русскому року». Тебе близка и эта музыка тоже, или это просто хорошие дружеские отношения с теми, кто ее исполняет?

С. В.: Да, начнем все-таки с дружеских отношений. Я уже неоднократно говорил, что когда приехал в Москву из Берлина, где мы жили до этого с родителями, то очень осторожно, мягко говоря, относился к «русскому року», не воспринимал его практически, потому что у меня голова была уже заполнена той музыкой, которая мне полюбилась еще в детстве, без давления извне. И я уже знал Мадди Уотерса, с пластинки которого, подаренной мне, все и началось. Ну, и еще «Роллинги», Джонни Уинтер, Джон Мэйл – вот то, что я слушал и любил. К счастью, в Москве тоже были друзья с огромными коллекциями пластинок, у одного их было аж двести штук в 78-м году – перечислять названия не буду, и так ясно. И я как-то не воспринимал рок-музыку на русском языке тогда - для меня основополагающим был музыкальный момент, а не тексты! Тексты меня особо не волновали, и когда мне говорили обратить внимание на чьи-то песни из-за слов, я отвечал: «А при чем тут музыка?». А вот потом, по мере «акклиматизации» здесь, я стал втягиваться в музыкальную тусовку. Познакомился с Борей Гребенщиковым, который мне тоже активно не нравился, в том числе. Но вот при сближении с людьми я стал, по-видимому, терять объективность… Постепенно я стал дружить с Гариком Сукачевым и т.д. Гарик, кстати, мне нравился изначально, еще до знакомства, потому что эта некая театрализованность, его артистизм и необычность меня привлекали, и хотя я любил «мейнстрим», но он мне был интересен. Мы с Гариком подружились, в итоге, много сотрудничали, я участвовал в нескольких его пластинках, как известно. Вообще, в начале 90-х я был очень востребован: помимо Гарика, я еще играл и с «ЧАЙФом», у «Алисы» что-то играл, у «Калинова моста» на нескольких пластинках, у Толика Крупнова… Тогда я был не то, чтобы один, но мало было людей, исполнявших «мейнстрим», основанный на блюзе, на блюзовой гитаре. К счастью, теперь я уже не один, сейчас появилось очень много отличных молодых команд.

Я всегда привожу в пример «Blues Doctors» из Екатеринбурга – это самая моя любимая из наших современных молодых команд, абсолютно адекватные ребята, которых можно спокойно ставить в любой клуб где-нибудь в Техасе или в Чикаго, и они там будут восприниматься вполне нормально. В общем, я стал втягиваться в этот процесс, участвовал в разных фестивалях с вышеупомянутыми командами и почувствовал уже себя частью этого движения, в конце концов. Ну, и музыкально они все тоже стали понемногу уходить в «мейнстрим», к тому же. Я надеюсь, что в этом есть и моя доля «вины», так сказать (улыбается). Скажем, та же группа «ДДТ» или Гарик Сукачев стали больше играть «мейнстрим» в какой-то момент – то есть пошел нормальный рок! Раньше я воспринимал наш рок или как какой-то социальный протест, или как какое-то эффектное действо, «перформанс», как у группы «АукцЫон». Но постепенно я стал все это понимать, принимать, и мне это понравилось.

- А тебе не обидно, что их творчество, в котором больше не музыки, а текстов, более востребовано, чем твое?

С. В.: Это раньше у них было больше текстов! Раньше у некоторых из них вообще с музыкой было не очень хорошо, мягко говоря… Я, например, когда первый раз увидел «ДДТ», то мне вообще не понравилось, как они звучат - кажется, это была песня «Революция». Честно говоря, я просто содрогнулся – какая-то гитара расстроенная, какие-то «левые подтяжки», с моей точки зрения. Причем я смотрел абсолютно объективно, и мне никто не указывал, что это вот клево, а это плохо – я просто смотрел сам. Ну, а в какой-то момент времени они тоже задумались о музыкальной части и вышли на довольно высокий профессиональный уровень. Я не говорю, конечно, что я самый великий профессионал – я играю то, что я играю! Меня нельзя, например, позвать в какую-нибудь группу, играющую «джаз-рок» - я смогу сыграть только в рамках своего умения, потому что я тоже не универсальный сессионный гитарист, которого можно пригласить во все проекты в любой музыкальной категории.

- Ну, уж если зашла у нас речь о «русских рокерах», то нельзя не упомянуть еще одну дату, отмечаемую в этом году. 18-го апреля исполнилось бы 50 лет Майку Науменко, по мнению многих, первым в России начавшему исполнять блюз на русском языке.

С. В.: Я думаю, что это правда, хотя, признаюсь честно, сам я слушал его очень мало. И у него текст, конечно, играет большую роль, которую для меня он никогда не играл. Мне была важна музыкальная основа блюза, внутренняя свобода, внутренняя импровизация, экспрессивность и индивидуальность, конечно. В нашей рок-музыке все говорили «МЫ», а в блюзе – только «Я», здесь нет массового сознания, что очень важно для артиста, художника и музыканта, в целом! Здесь он выражает не мысли «народных масс», а свое ощущение мира. И вот у Майка как раз было это – «я пошел», «я выпил» там, «я поехал» и т.д. - то есть он правильно понял эту музыку и по-своему ее интерпретировал в нашей стране. Я думаю, что он поэтому имеет полное право называться человеком, внесшим большой вклад в продвижение блюза в России. Хотя, еще раз повторюсь, это не мой любимый исполнитель, именно из-за музыкальной составляющей его творчества, да и слушал я его недостаточно. Но, как человек, он мне очень симпатичен, тем не менее!

- Кстати, по поводу «мы» и «я». Может быть, именно в этом и кроется причина не такой большой популярности блюза в России, в сравнении с «русским роком»? «Мы вместе!» - это ведь их девиз, который находит отклик у широкого зрителя.

С. В.: Может быть, я не спорю.

- А «у них» там как с этим обстоит дело?

С. В.: Ну, у них тоже у каждого своя работа, но там существует масса блюзовых фестивалей! Вот с мая до ноября там проходит огромное количество этих мероприятий, где они все встречаются, пересекаются, так что какая-то общность там есть все-таки, хотя каждый сам по себе, конечно. Но если человеку плохо, то есть, например, блюзовый фонд, основанный покойным Уилли Диксоном, который может помочь в трудную минуту. Но, как известно, многие из тех, кто не смог пробиться на самые «вершины», закончили довольно печально – кто спился, кого машина сбила – в общем, тоже в забвении умирали…

- Скажи, а можно ли выжить у нас в стране, играя исключительно блюз?

С. В.: Ну, мы выживаем пока, вот уже 15 лет как (улыбается). Но, конечно, хочется пожелать, чтобы люди сочиняли свои песни, хотя на русском сложно идет блюзовый текст – мало кому это дается. С моей точки зрения, хорошо это получается Алексею Романову из «Воскресения» - емко, образно, и с попаданием в ритм. Вот у меня на русском почти не получается писать…

- У тебя, как у арт-директора, не было мысли, например, предпринять что-либо для объединения блюзменов России, на основе вашего клуба, скажем?

С. В.: Ну, есть же форумы на сайте Blues.ru, где люди, в основном молодые, тусуются, что-то обсуждают… И они приходят к нам в «B.B. King» на открытый «джем-сейшн» - который мы придумали первые, кстати - где может сыграть любой! Вот из таких «джемов», на моей памяти, образовалось команды 3-4 неплохих из тех людей, что здесь когда-то «джемовали» года два назад. Люди подтягиваются, и я вижу, как они растут на глазах – это очень приятно! То есть какие-то объединяющие центры существуют все-таки, но это по Москве, а вот про страну в целом я ничего сказать не могу, потому что информации не очень много поступает. Скорее, конечно, такого объединяющего начала по стране и нет, к сожалению. Радует, что появляется очень много новых команд, и коли уж «лед тронулся» в этом направлении, то все будет нормально!

- Интервью опубликована в №10 журнала "Клубное пространство"
С удовольствием беседовала Алена Вислякова (Апрель 2005 г.)