rollingstone.ru

Сергей Воронов/© Борис Захаров

Сергей Воронов идет по коридору фотостудии на улице Правды в темных очках, никуда не торопясь и громко разговаривая по телефону. Сегодня у лидера The Crossroadz свободный день - сразу после съемки Воронов отправится на «Алексеевскую» поздравлять с днем рождения бывшего коллегу по службе иновещания Василия Стрельникова. «Я был диктором на немецком языке, - вспоминает журналистские времена Воронов, - а Вася на английском. Плюс к этому я что-то переводил, брал интервью, вырезал вздохи и всякие паузы». Кажется, что в работе на радио Сергей проявил последние свои глобальные рабочие инициативы - все остальное сделала за него судьба. «Это все ребята там, наверху», - показывает на потолок Воронов. Музыкант выглядит просто прекрасно - ни грамма лишнего веса, сюрреалистические усы, задранные вверх, и полная расслабленность. Сергей не пьет два с половиной года, у него молодая жена Алена, а на следующие три дня запланированы три шоу Crossroadz. Видимо, именно «ребята» сверху в середине июня сведут 52-летнего пропагандиста русского блюза с тем же самым Василием Стрельниковым, который будет ведущим фестиваля музыки и кастом-культуры «2 Days» в Измайлово. На том же событии лидер Crossroadz выступит с обаятельным бородачом Димой «Тактиксом» Винокуровым - диджеем и битмейкером, вместе с которым у них в работе новый проект Mean Barbados. С ним Воронов познакомился два года назад благодаря организатору «2 Days» Владимиру Рощину. «Это был естественный процесс, - вспоминает Сергей, извлекая в студии из чехла «гибсон». - Без толстого продюсера и чемодана денег. А я всю жизнь делаю только то, что естественно. Только эти ребята наверху сводят людей. А люди из физической реальности могут нас только приблизить». Уступая место у диктофона партнеру Тактиксу, Воронов грациозно берет гитару и начинает бренчать на ней, отправляясь в тур по фотостудии.

«Мы просто с Серегой помешаны на джемах, причем с максимально разными людьми, - вспоминает Тактикс. - Мы с ним сразу же часовой джем отыграли, и он тогда рассказал, что вообще впервые видел диджея за работой». «Тактикс играл на «муге», - подруливает к нам Воронов. - Я и не знал, что диджей что-то еще делает кроме того, что треки меняет. И это тоже судьба была: у меня айпад появился, и я в программе Garage Band начал писать себе чего-то. Понял, что дискотека получается. А я ведь не люблю дискотеку! Надо было срочно с этим что-то делать». «А у меня тоже в голове одни джемы и коллаборации были, - продолжает Тактикс. - Просыпаешься часа в два, и сразу уже знаешь: что-то точно интересное случится. У меня и с оркестрами было, и с кем угодно. А тут легенда! Так что мы с Серегой сделали дуэт в духе сайд-проекта The Black Keys - Blackroc, где блюз смешивается с хип-хопом, а на первом месте звучание. Очень, я думаю, вовремя. Рок подперегорел. Рэп перегорел. Все подминает под себя электроника». «Так что мы вовремя», - говорит Воронов.

Размышляя об особенном пути Mean Barbados, которые работают над тем, чтобы летом устроить несколько джемов в испанских клубах, и уже записали несколько внятных треков (один из них звучит в европейской рекламе бренда DC Shoes), я поджидаю Воронова в клубе «Би-Би Кинг» на Садовой-Самотечной. Место для встречи судьба нам тоже подготовила концептуальное - во-первых, старейший блюзовый клуб города, где отличие от 90-х выдает только запрет курения, во-вторых, район Самотеки - тут, как кстати и на улице Правды за день до этого, Воронов провел немало плодотворных лет. В частности, там располагался ДК, где Сергей Воронов познакомился с Евгением Хавтаном и приобрел у него примочку «фузз» оранжевого цвета. «Сейчас там, по-моему, какой-то итальянский ресторан, - говорит Воронов, который появляется в точно условленное время в компании жены Алены. - Он тогда играл в группе «Редкая птица» вместе с Лешей Аедоницким». В те времена Сергей Воронов, вернувшийся из Германии, где прошло его детство, был уже сложившимся поклонником блюза и играл в коллективе «Галерея». Из названия можно понять, что творили там художники, и только Воронов, также, впрочем, любивший порисовать, представлял институт иностранных языков.

Мы заказываем кофе, сидя прямо под экраном с вещающим там каналом VH-1. В ритме Soft Cell, Сэм Браун и New Radicals Сергей пытается разобраться в логике своего пути, который, как кажется, целиком и полностью состоял из знаменательных встреч. Для одного составления списка тех, с кем джемовал Воронов - от Ричи Самборы до Лемми Килмистера и Гэри Мура - нужно нанимать отдельного биографа. «Да и нужно ли знать, как это получается? - улыбается музыкант. - Надо быть свободным, радоваться небу, солнцу, людям. Какая разница, когда и где мы встретились? Это же как блюз - бесконечный рассказ. Он и о жизни, и о смерти, и о радости. Процентуально минорных блюзов меньше, чем мажорных. Не то чтобы музыкант на сцене соплю пустил и просит публику в зале: «А ну пожалейте!»

Детям, воспитанным в Восточной Германии, не рекомендовали смотреть западные программы. Однако Сергей, попавший туда вместе с отцом - блокадным поэтом и экс-главредом «Комсомолки», переведенным в берлинскую опалу из-за пропущенных статей о бесчинствах китобойной флотилии «Мир», не особенно вслушивался в наставления. «Именно в Германии я прикоснулся ко всему, что делаю сейчас, - говорит Воронов. - Причем, конечно, все это произошло бессознательно. Я жадно напитывался музыкой и столь же жадно стал в ней разбираться. Мы жили в районе, где были особняки с угольными печами. И там я увидел образ человека, который помимо Хендрикса, Заппы и Леннона я считаю на сто процентов живым. Это был человек в костюме немецкого трубочиста - черные вельветовые клеша, черная жилетка и черная большая шляпа широкополая. Мой любимый образ ГДР-овского мироздания».

Музыкальные предпочтения Сергея Воронова - продукт прослушивания «Радио Люксембург» и «American Forces Network» («там было много Джонни Кэша»), а также телешоу Musikladen, где он увидел Джонни Уинтера. Первым же его музыкальным редактором и учителем стал 31-летний поляк Роман Рунович, с которым познакомился 15-летний акселерат Воронов. «Он уже в начале 60-х играл рок-н-ролл, - вспоминает Сергей, вместе с которым мы отправляемся в курилку «Би-Би Кинга». - Он выглядел в точности как тот самый берлинский трубочист или, скажем, Джон Леннон. Роман показал мне аккорды и научил играть слайдом, и мы много джемовали вместе в студенческих клубах. Особенно запомнилась дискотека Университета имени Гумбольдта. Я туда очень рано попал - в пятнадцать лет. Когда мой брат, который учился на первом курсе того университета, свалил в Лейпциг, я взял его студенческий билет, вклеил туда свою фотографию, дорисовал печать фиолетовым фломастером и засунул в мутную обложку. Только и всего».

Позднее похожая история с подделкой документов произойдет в Москве с названой сестрой Воронова -Жанной Агузаровой, которая познакомилась с Сергеем примерно в километре от «Би-Би Кинга», у гастронома «Елиссевский». «Она там стояла в телефонной будке и звонила, - вспоминает Сергей. - Одна коса у нее была вверх, а другая вниз. Она увидела, что я иду в своей шляпе с гитарой, и говорит мне: «Стой, стой!» Быстро закончила разговор и вылетела ко мне, чтобы расспросить, кто я и что я. И потом мы сразу пошли по направлению к Пушкинской площади - оказалось, что ее звали Ивка, что у нее папа осетин (моя мама наполовину осетинка, отсюда и нос). Мы с Ивкой очень дружили, а потом она привезла меня на репетицию своей новой группы - это было на базе Паши Кузина, будущего барабанщика «Браво».

Второе знакомство с Евгением Хавтаном подчеркнуло опасения Воронова, что люди, знающие западную музыкальную культуру вне контекста The Beatles, - большая редкость. «Для меня русский рок всегда был иллюстрацией боязни быть мэйнстримом, - рассуждает Воронов, отхлебывая кофе. - У нас хотели велосипед изобрести, не оборачиваясь на хард-рок, блюз и рок-н-ролл. Поэтому и музыка была странная. То, что делал Хавтан, мне было понятнее». Легкий характер Воронова и его интерес к джемам и спиртным напиткам быстро сделал его своим и в рок-тусовке, и на даче серого кардинала русской богемы Александра Липницкого, и в глазах рок-бизнесмена Стаса Намина, который искренне говорил Сергею, что он «единственный свободный человек».

Намин и привел Воронова к его международным джемам, а также гастролям в Америке с музыкальным спектаклем «Дитя мира». Приглянулся Воронов Стасу в тот день, когда на даче Липницкого Сергей зажигательно джемовал на губной гармошке с другим харизматиком - Дмитрием Гусевым, которого называли «Рыжий черт». Оба попали в группу Стаса, где подбирался состав с парами барабанщиков, басистов и гитаристов. На удивленные вопросы приятелей, как можно дружить с Наминым, Воронов отвечал, что он, как никто, видит в людях потенциал. И одним из условий своего участия в глобальном американском проекте Стаса Воронов поставил возможность создания собственной группы.

«Мы с Crossroadz спиртовались уверенно и долго, - рассказывает о создании коллектива, который через полчаса начнет играть в «Би-Би Кинге», Воронов. - Мой друг Миша Космос дал первые деньги на запись пластинки, которая вышла потом в Париже. У меня был французский приятель - Николя Эйхенбаум. Он был внуком члена банды Махно и его же биографа (псевдоним - Волин). Сам он был маленького роста, но это не мешало Николя швыряться стаканами в гостинице и заказывать водку всем в номера. И весь свой гонорар от этого мероприятия - он был в доле с людьми, которым нас показал, с которыми подписал контракт и которые выпустили пластинку, - был вложен в нас».

Тот же самый Миша Космос раздобыл денег для съемок клипа «Diamond Rain». «Режиссер Миша Хлебородов снимал его на кино, - продолжает Воронов. - Миша Мукасей был камерамен. И клип попал на телевидение. Тогда это было не так сложно, потому что было полно передач: «Музыкальный лифт», «Джем», «МузОбоз», где не гнушались ставить живую музыку. И достаточно много рок-н-ролла было. Кроме того, мы делали фестивали. В 1991 году был фестиваль «Блюз в России», названный в честь песни нашей «Blues Lives In Russia» - двухдневный, международный, потому что Прибалтика уже отдельно существовала. Два дня он в Измайлово проходил. Совсем как июньский «2 Days».

«Что меня в Сережке радует - так это полное отсутствие звездности, - рассказывает его близкий друг, карикатурист «Московского комсомольца» Алексей Меринов. — И с Кешей этим, с Китом Ричардсом он на одной волне был. Он вообще в каждом городе находит блюзменов, и они его находят. И они все время начинают общаться, как будто сто лет знакомы, хотя, может быть, ни разу и не виделись». С годами обаяние Воронова только усиливалось, и в 1992 году он стал одним из организаторов однодневного фестиваля в «Горбушке» к 50-летию Хендрикса.

«В 1993 году вышла пластинка в Париже, и мы ездили с концертами по Франции, а позже этот альбом вышел в Москве на SNC Records, - очерчивает вехи развития Crossroadz Сергей Воронов. - Потом были на фестивале Rock Summer и играли с Procol Harum и Faith No More». Клуб «Би-Би Кинг» постепенно наполняется людьми, проверяются инструменты, а мимо следуют музыканты, целующие Воронова в щеку - почти что как в блюзовой версии «Крестного отца». «Первый концерт группа Crossroadz дала 30 апреля - 1 мая 1990 года. Мы играли на разогреве у группы «СВ» в ДК «Серп и молот», - продолжает Воронов. - С тех пор скоро будет двадцать пять лет. Мы побывали и в Европе, и в Азии, и до сих пор вместе: Андрей Бутузов, Саша Торопкин, Миша Савкин и я».

Впрочем, мир русского рока знает Воронова не только как пропагандиста, но и как бонвивана, веселые истории вокруг которого явно не давали Сергею соскучиться. «После джем-сейшна с Лемми, когда он приезжал в Москву, это было в бывшем «Честерфилде» на Курском, не помню уже? с какой стати мы оказались в славном городе Санкт-Петербурге, - рассказывает Алексей Меринов. - А у главы «митьков» Мити Шагина тогда как раз был день рождения, и мы почему-то решили его поздравить. Хотя он нас не звал. Митя тогда как раз проходил программу «12 шагов», которая излечивает от алкоголизма. Митина мастерская, зарешеченные окна, сидит куча этих бывших запойных людей. И вот Митя им что-то рассказывает, а тут ударом ноги открывается дверь, появляемся мы с Сережей, а у нас в руках ящик чего-то спиртного. Все напоминало последние кадры из старого фильма «Вий», когда уже шесть часов, петухи пропели, а вурдалаки хватаются за шеи и начинают лезть в окна. И вот у бывших алкоголиков была такая же реакция: они начали карабкаться на зарешеченные окна. Ну а мы побухали, и вернулись себе назад».

Меринов утверждает, что Сергей Воронов в пьющие времена был исключительно легок на подъем - идея попить пивка в мексиканском ресторане запросто могла привести к желанию срочно искупаться и высадке в аэропорту Бен-Гурион. Спор о том, кто круче - художник или музыкант - мог растянуться на неделю. При этом Воронов продолжал непрерывно работать, записывая музыку сначала на болванки, а потом уже в компьютер. «Музыка, замечу, получалась талантливая, - говорит Сергей. - Но переслушивать ее иногда страшновато». Воронов утверждает, что теперь все помнит и делает осознанно. Отчасти это связано и с присутствием в его жизни Алены, с которой Воронов познакомился на дне рождения барабанщика «Морального кодекса». Роман развивался в русле современных технологий, которые очень ценит активный пользователь Фейсбука Воронов - ключевой поход в кино на фильм «Горько!» (билеты на «Советник» Ридли Скотта разобрали») был спродюсирован им как раз благодаря интернет-чату.

На прощание Воронов предполагает, что стремление записывать свои треки привело его к проекту Mean Barbados и Диме Тактиксу. «Два года мы шли друг к другу, и записали четыре вменяемых трека, - говорит музыкант, поднимаясь со своего места в курилке. - Я делаю гитарный рифф и бас прописываю, а он все остальное - ритмы, сэмплы. Или он чего-то записывает, а я потом накладываю гитару и бас. В основном наши джемы - это импровизация, но риффы, которые потом могут стать основополагающими, тоже есть. Они же мне приходят в голову каждую секунду, поэтому надо их куда-то девать. И для любого творческого человека известен подход: когда у тебя что-то долго лежит в столе, оно начинает гнить. Так что мы гнить со своими болванками не собираемся!»

Автор текста: Александр Кондуков