Муз. газета

Мы продолжаем наше повествование, посвященное, если вы помните, "героям рока", т. е. тем музыкантам, чьи судьбы, творчество, личная жизнь и, к сожалению, преждевременная смерть стали настоящей притчей во языцех, поводом для увековечивания этих молодых талантов в статусе Бога, независимо от того, хотели они этого или нет. В прошлой главе речь шла о знаменитом Злобном Сиде из не менее известных SEX PISTOLS, - этот, не нашедший себе места в нашем мире паренек, благодаря своему истинно панковскому (как думается) образу жизни, стал иконой для тысяч и тысяч поклонников панк-рока, своей незавидной для простого обывателя судьбой он уничтожил в умах очень и очень многих подростков саму мысль о неотделимости каждого гражданина от общества... В этом же материале я хотел бы поговорить уже о совсем другой, но не менее примечательной личности, которая также стала олицетворением новомодного музыкального стиля и даже более того - после своей смерти этот человек стал идолом и даже парией целого поколения. Опять-таки, помимо своей воли. Итак, - Курт Кобейн, NIRVANA.

...Пожалуй, такого количества небылиц, высосанных из пальца памфлетов, да и просто не выдерживающих никакой критики историй, так или иначе связанных с именем лидера одной из самых значимых рок-команд мира, не было со времен все того же несчастного Сида Вишеса. "Если ты рокер мировой величины, то будь добр быть таким, каким тебя хотят видеть". Только в данном случае фронтмен первой грандж-команды, достигшей общемирового признания, помимо уже знакомых нам по жизни Сида "регалиям" панк-героя, вынужден был оправдываться и за целое поколение, "потерянное поколение", "поколение X", настоящий легион подростков, по тем или иным причинам оставшихся аутсайдерами в современном мире.

В принципе, то, как создавалась NIRVANA, характерно и для сотен других групп, причем не только в Америке, т. е. основной состав будущих королей гранджа набирался, как из провинциальной глубинки (сам Курт и Крист Новоселич, бас-гитарист группы. - Прим. авт.), так и посредством знакомства через третьи руки (Дэйв Грол, последний драммер команды), поэтому факт превращения рядовой клубной и полупрофессиональной команды в рок-тотем сам по себе очень и очень удивителен. Сиэттл, штат Вашингтон, середина 80-х, прямо скажем, не лучшее время как для панка (который в очередной раз уже загибался), так и для хардкора (который просто приелся). Но музыка не терпит пустоты, поэтому всему музыкальному (и не только) бомонду (и не очень) было ясно, что вскоре на свет божий должно появиться нечто доселе не виданное и не слыханное - в воздухе Сиэттла, своеобразной Мекке независимых лейблов и, соответственно, молодых рок-команд, остро пахло новым, еще до конца пока не сформировавшимся, но уже неотвратимо надвигающимся музыкальным течением. И к концу восьмидесятых так называемый "грандж", это незаконнорожденное дитя панка, хардкора, пьяных импровизаций BLACK SABBATH и вообще подвалов-гаражей-точек ринулось к солнцу, точнее, как споют гораздо позднее SOUNDGARDEN, "черной дыре солнца". И именно на волне безраздельной любви продюсеров к новому, очень резкому, громкому и, тем не менее, очень притягательному течению, NIRVANA из мелкой, взбалмошной и практически неизвестной группы из местечка Абердин одним своим эпохальным "Nevermind" добилась того, чего не могли себе представить ни музыкальные критики, ни уже заслуженные мэтры рока; да даже сами участники коллектива и не помышляли о таком успехе - NIRVANA стала номером один, группой первого эшелона, по количеству продаж своего второго диска затмившей даже Майкла Джексона. Следовательно, достигнув такого ошеломляющего успеха, "нирвановцы" должны были пожинать лавры успеха и вообще жить припеваючи, как это принято в истеблишменте. Но...

Но на деле ситуация оказалась намного сложнее. Родной лейбл команды, Geffen Records, "крутивший" своих подопечных на всю катушку, в планах рассчитывал на просто более-менее успешный релиз "Nevermind", однако диск в рекордные сроки превысил миллионную отметку продаж, что, естественно, по андерграундным меркам считается райскими кущами. Учредители лейбла быстро адаптировались к такому повороту событий и стали ваять из мало соображающих, что же, собственно, происходит, парней новых рок-идолов. Пресс - конференции, интервью, аршинные статьи... судьба кокетливо вильнула хвостом и сделала из NIRVANA вторых SEX PISTOLS, т. е. с момента выхода "Nevermind" парни стали частью того общества, против которого они, собственно, и боролись. Но больше всего, конечно, досталось Курту.

Роль Кобейна в группе, в отличие от того же Сида, изначально была главенствующей и центральной. Помимо того, что Курт нес на себе роль главного текстовика, лидер-гитариста и композитора, Кобейн был еще и лицом команды, фэйшн-фигурой и просто удобным объектом для телекамер и фотоаппаратов, если хотите. Хотя, как вы понимаете, такие "тусовочные" качества ему навешивались только извне. Курт, как личность очень харизматичная и своенравная, умеющая отстоять свое мнение в любой ситуации (оставаясь при этом все равно обаяшкой), люто ненавидел все свои регалии. В первые месяцы взлета группы Кобейн был просто счастлив, ему казалось, что мечта каждого музыканта - добиться славы - наконец-таки для него осуществилась, и для этого не потребовались десятилетия кропотливого труда. Но потом, поняв, кто на самом деле есть потребитель творчества NIRVANA, Кобейн ужаснулся и попытался вернуть все обратно. Сами понимаете, это у него не получилось, да и не могло получиться - маятник музыкального бизнеса никто еще не мог остановить. И Курт предпочел уйти в себя, и вообще постарался максимально отключиться от внешнего мира. К примеру, гораздо ранее Сид, и вообще SEX PISTOLS, на момент апогея нападок на собственную персону, тоже были поставлены перед рядом вопросов, на которые у них не было ответов, но тогда задиристые музыканты решили просто перейти от защиты к наступлению, т. е. не только на словах, но и на деле став доказывать всем и вся (даже кормящей их руке в лице EMI...), что весь мир полное дерьмо, а SEX PISTOLS - есть самое что ни на есть достижение искусства. NIRVANA же поначалу пошла по более нейтральному пути, оставив истеблишменту возможность безраздельно пользоваться именем команды - в начале 90-х Курт и компания просто прожигали свою жизнь, благодаря так вдруг обломившимся им куском пирога в виде кучи денег, не особенно волнуясь за то, что же происходит за их спиной.

Это уже позднее, когда, например, группой заинтересовалось ФБР, посчитавшее, что влияние, оказываемое командой на молодежь, сопоставимо с президентскими законами, это позднее, когда телефон Кобейна стал дымиться от десятков предложений "сильных мира сего" поучаствовать на презентации, скажем, новых шнурков от "Адидас", это позднее, когда музыку NIRVANA вставляли в качестве роликов к футбольным матчам, музыканты поняли, что на самом деле происходит. Тут-то в душе очень ранимого и интеллигентного человека, свято верившего в неприкосновенность Творчества, произошел надлом, ставший преамбулой к последующей трагедии. Курт, никогда не считавший деньги у себя в кармане (и, тем паче, в чужих), остававшийся абсолютно холодным к финансовой стороне NIRVANA вообще, не перерезавший, как говорится, красную ленточку и старавшийся поменьше бывать на разного рода мероприятиях, требовавших натянутой улыбки на лице и начищенных ботинок с квадратными носками, чувствовал себя уверенно только в андерграудных клубах, на пьянках или лежа на диване у себя дома с гитарой в руках. Кобейн ушел в себя, отгородив от собственной персоны всю окружающую его среду, став недоверчивым и нервным рокером, который при разговоре пристально смотрел в глаза и мало-помалу превращался в мизантропа. От прежнего, немного придурковатого, почти всегда веселого, с озорной улыбкой музыканта с прядкой непослушных соломенных волос не осталось и следа. За те два года, что прошли со дня выхода второго официального диска NIRVANA, Курт полностью поменял свое отношение к жизни, с каждой минутой, с каждой секундой уходя от реальности все дальше и дальше, возводя между своими друзьями и собой все новые и новые стены отчуждения. Даже музыка отошла на второй план, концерты Кобейн воспринимал как нудную работу, постепенно превращающуюся в привычку... преждевременно постаревший, необычайно худой, бледный, с ввалившимися щеками и с сузившимися зрачками лидер NIRVANA нетвердой походкой ходил за сценой на очередном концерте, не обращая внимания на раздающиеся тут и там приветствия, стараясь как можно меньше бывать на свету вообще... и, наконец, забившись в какую-нибудь подсобку, положив голову на колени, сотрясаемый жестокими болями в желудке, которые сводили его с ума вот уже несколько лет, Курт подолгу невидящим взором рассматривал собственные кеды. В таком положении его видели много раз, и все, а чаще его друг Крис Новоселич, каждый раз с бьющимся сердцем подымали музыканта, думая, что тот уже не дышит. Но Курт вставал, и выходил на сцену, и прыгал, и крушил инструменты, и кидался усилителями, короче, на деле доказывал, что еще жив. Еще.

Уже после смерти лидера NIRVANA, когда уже ничто не мешало копаться в биографии музыканта, нашлись люди, заявившие, что на самом деле Кобейн был бесталантливым наркоманом, обычным человечком, каких миллионы, и только наркотики делали из него гения. Такая позиция легко может быть объяснена только фактом неприятия таланта человека, ведшего асоциальную жизнь. Курт, несмотря на то, что жил в семье, в родительском доме, где он был обеспечен всем необходимым, повторяю, несмотря на то, что умственные возможности наверняка бы, в конечном итоге, привели сына четы Кобейнов к неплохой карьере, выбрал пусть намного более тяжелый и непредсказуемый - музыкальная деятельность. Не надо объяснять, к чему обязывает в современном обществе отказ от... общества. И Кобейн эту чашу испил до дна - были и ночевки под мостами, и многочисленные отсидки в "кутузках", и питание посредством дешевого виски и консервов для кошек... но желание играть музыку было все равно слаще теплой постели и горячего кофе с гамбургерами.

Почему такие люди, как Курт и иже с ним, сознательно рвут с социумом? Что это, протест, изначальная ненависть к напускной морали или банальная глупость? Последний вариант, конечно, намного более устоявшийся, он достойно объясняет причины появления на улицах патлатых подростков со странным взглядом из-под нахмуренных бровей, но, по правде, все тот же Курт (переводя на общедоступный язык наш разговор) в школе достиг немалых успехов, и только нежелание ступать след в след за другими отвернуло его от процесса обучения. Кобейн, в отличие от постоянно упоминающегося мной Сида, был намного более философичен, нежели последний. Этому способствовала его собственная эрудиция и желание поглубже узнать людей.

Парадокс, но Кобейн с одинаковым удовольствием мог отрываться на пьяной вечеринке в честь приезда каких-нибудь "Волосатых ногтегрызов" и параллельно денно и нощно наслаждаться произведениями Патрика Зюскинда. Имея опыт сравнения людей провинциальных и городских, и, оставшись одинаково недовольным и теми и другими, Кобейн всю свою недолгую жизнь искал людей, которые были бы ему в полном смысле этого слова симпатичны, но такие индивидуумы встречались ему только в книгах в виде персонажей. И только одиозная Кортни Лав (вокалистка группы HOLE. - Прим. авт.) своей непререкаемой философией ненависти к капитализму, как это ни странно, смогла не только "зацепить" Курта в обычном понимании этого слова, но и вызвать у последнего жаркое, искреннее чувство любви к этому свирепому, аки раненая тигрица, человеку. На покрашенную голову Кортни было вылито немало помоев (а сколько еще будет!), именно она негласно считается главной виновницей смерти Кобейна, однако хотя бы факт огромного влияния на лидера NIRVANA никто не оспаривает. Курт нашел в Кортни свое отражение, по крайней мере, он считал эту женщину намного более человечной и искренней, чем все остальное, вроде бы гораздо более нормальное человечество. Опуская все причуды Кортни, ее, прямо скажем, не слишком заметное желание отучить своего мужа от наркотиков, и даже все более и более разваливавшееся с годами алиби, эта задиристая вокалистка действительно очень органично вписалась в образ грандж-королевы. Внешне очень похожая на Нэнси Спэнджен, да и по характеру, говорят, не далеко ушедшая от оной, она была для Курта всем. Лав заменила саморазрушающемуся рокеру и мать, и друга, и иногда даже реаниматора. В своих блокнотах, где он писал стихи, Курт на полях очень часто рисовал затейливые рисунки, изображающие его любовь к Кортни, но единственным же отличием этих художеств от привычных любовных набросков было то, что Кобейн даже на бумаге всегда ставил себя в качестве жертвы своей же любви к ней. В истории их отношений доподлинно известны случаи, когда после очередной ссоры Кобейн в каком-то отчаянном безумии резал себя, крушил руками и ногами стекла и вообще старался как можно больше навредить именно СЕБЕ. Как говорила сама Кортни еще до смерти своего мужа, Курт никогда не сделает ничего плохого другим, он может убивать только себя, как морально, так и физически. И эти слова подтверждаются самим Кобейном, который даже в школе после обиды, учиненной ему старшеклассником, подолгу запирался у себя в комнате и предавался самоуничтожению. Этот своеобразный элемент мазохизма получил свое богатое продолжение на концертах, когда Кобейн с презрительной усмешкой на губах носился по сцене, круша головой аппаратуру и инструменты. Он взбирался на колонки и под свист толпы бросался вниз, а потом, саркастически улыбаясь, дразнил публику. Для зрителей это было лишь частью шоу, Кобейн же считал это предметом собственного кайфа, понятного только ему самому.

А позже и эти истинно гранджевые фишки ему надоели, и он стоял на сцене, как потрепанная временем статуя... Опасные эксперименты с наркотиками, шокирующие высказывания в объективы телекамер, майки с надписью "Грандж умер", наплевательское отношение к собственному здоровью наконец... все это было как прелюдия к самоубийству, и даже если бы в апреле 1994-го не прозвучал тот роковой выстрел, Кобейн бы покончил с собой так или иначе. Последние свои месяцы Курт жил по большому уже счету только для своей дочери (Фрэнсис Бин Кобейн, род. в 1992 году. - Прим. авт.), которую любил нежно и трепетно, что безумно удивляло журналистов, привыкших взахлеб рассказывать об очередных подвигах "обкуренного папаши". А Кобейн, под занавес своей жизни окончательно растерявший былой запал и энергию, встававший утром только для того, чтобы уколоться и забыться вечером, страдал в редкие часы незатуманенного наркотой или алкоголем рассудка от того, что все, что он сделал в этом мире, пусть то его группа, его музыка, его стихи, воспринималось лишь как дешевая исповедь богатого панка, который вроде уже и не часть андерграунда, но и, в тоже время, не шестеренка Системы. Если представить на минуту, какие мысли обуревали в последние недели своей жизни Кобейна, можно легко понять, почему так бесконечно печален и удручен его взгляд, смотрящий на нас с балахонов, футболок, кепок, сумок...

Если вообще касаться темы смерти (что так или иначе приходится делать, если ты рассказываешь о Курте Кобейне), то на этот счет, как всегда, очень много неясного и вообще малопонятного. Был ли Кобейн застрелен, участвовала ли в "заказе" своего мужа Кортни или ко всему причастны спецслужбы, пока доподлинно не известно. НАМ не известно. Да и в общем-то не особенно и важно знать, кто на самом деле причастен к смерти одного из самых известных рок-музыкантов мира, ведь, даже если дернут за веревочку и пересажают половину Сиэттла, это все равно Кобейна не вернет, а чувство мести в данном случае очень относительно. Быть может, удалось бы только предупредить возможность повторения такой ситуации, хотя... хотя и это выглядит по крайней мере смешно - Кобейн сознательно шел к краю пропасти, в конце пути музыканта просто слегка подтолкнули, а такое будет повторятся до тех пор, пока существует музыка. Изменился ли мир после той трагедии? Если считать появление в прессе огромного количества статей о том, что Кобейна убил злой рок, или что есть человек, в которого переселилась душа усопшего, то, в принципе, мир изменился. Нет, конечно, смерть столь заметной фигуры на музыкальном Олимпе вывела на некоторое время из состояния баланса весы рока. В Кобейне видели Личность с большой буквы, независимо от того, что собой эта Личность олицетворяла, панка ли, бунтаря или нарка. Смерть этого музыканта вызвала пристальный интерес полиции к наркоторговле в Сиэттле (где же вы, родные, раньше-то были?), но и это продолжалось недолго - слишком уж цепко держали лапы героина этот город. По традиции представим, что было бы, если Кобейн бы не умер в 94-м и до сих пор (фантастическая мысль, конечно) радовал мир своим присутствием.

Не секрет, что Курта перестала вдохновлять его роль в NIRVANA, и он хотел заняться сольной карьерой, играя в духе своих кумиров в лице R.E.M. "Unplugged In New-York" был возможной пробой своих сил на этом поприще. Концепция громкого драйва вкупе с приглаженными мелодиями давала сбои уже на "In Utero", музыканты понимали, что дальше надо было создавать что-то принципиально новое. Но это все предположения относительно музыки. Сам же Курт, вероятно, мало-помалу бы, против своей воли (раз уж мы предположили, что он завязал с наркотиками) превращался бы в стандартную рок-звезду, с выходящими раз в год сборниками стихов, с многочисленными трибьютами, сборниками каверов, привычными чествованиями на "Grammy"... нет, не получается. Словно говоришь про другого человека. Курт жил и умер так, как умел, и элементов фарса или показухи он никогда не одобрял. Вышедший из панка и ушедший в могилу шоу-бизнеса человек, ставший воистину одной из ключевых фигур в формировании подросткового самосознания, Курт Кобейн хотел покоя для себя и своей семьи, но покой лично для него самого был равносилен только смерти...