rollingstone.ru

Роберт Плант, Джимми Пейдж и Джон Бонэм на концерте в Германии, 1973 © fb.com/jimmypage

К моменту выпуска «Physical Graffiti» Led Zeppelin ничего уже не нужно было доказывать. «Мы все знали, что это монументальное произведение, потому что мы многое вместе прошли прежде, чем его создать, - говорит гитарист и продюсер группы Джимми Пейдж, сидя в одной из комнат лондонской студии Olympic, где и был в 1975-м сведен двойной LP. - Это было похоже на путешествие, полное приключений, географическое открытие».

Доведя до совершенства звучание предыдущих пяти альбомов, состоящее из смеси тяжелого рока, блюза и английского фолка, Led Zeppelin закрепили успех шестым релизом. Они уже имели большой вес в рок-музыке, и пластинка «Physical Graffiti» - первый релиз цеппелиновского лейбла Swan Song - стала их боевым кличем. В альбом длиной чуть более восьмидесяти минут вошли песни в духе тяжелого рока («The Wanton Song», «Custard Pie», «Houses of the Holy»), психоделическо-эпические композиции («Kashmir», «In the Light», «Ten Years Gone») и мелодии сладкого рок-н-ролла («Black Country Girl», «Boogie With Stu»). Пластика показала всю масштабность и всю экспрессию явления Led Zeppelin.

Теперь, ремастировав оригинальный LP и добавив бонусный диск с ранними набросками и альтернативными версиями песен, Джимми Пейдж сделал «капитальный ремонт» шестого альбома, продолжая дело переиздания канонических пластинок «цеппелинов». Некоторые версии отличаются от итоговых незначительно, как утонченно-грубый микс «Houses Of The Holy» или сделанная без наложений версия «Trampled Under Foot» (под названием «Brandy And Coke»), а некоторые - разительно: например, «Everybody Makes It Through», психоделический набросок к будущей песне «In the Light», которая стала порталом в другие миры.

Вспоминая, как рождался альбом, Пейдж вспоминает и волнение, которое возникало у него при мысли о возвращении в Хедли-Грейндж, английское поместье XVIII века. Там группа записала свой знаменательный четвертый альбом. «Я знал, что мы можем сделать в Хедли-Грейндж, учитывая как продуктивно мы там ранее поработали, - говорит Пейдж. - Я знал секреты этого места».

Что в возвращении в Хедли-Грейндж вас тогда взволновало больше всего?

Я помню, как мы в главном зале записывали партию ударных для «When The Levee Breaks». Некоторые композиции рождались из простеньких мелодий. Например, «Rock & Roll» с четвертого альбома и «Trampled Under Foot» с «Physical Graffiti» родились просто из воздуха, из риффа. Я изнемогал по дороге в Хедли-Грейндж. Я с нетерпением ждал того момента, когда все соберутся и начнут работать над каким-нибудь материалом, который есть у меня или у кого-нибудь другого.

Вы написали музыку дома перед записью в студии. Вы в это время жили в бывшем поместье Алистера Кроули?

Нет, не в доме Кроули. Я жил в деревушке в Сассексе. В очень интересном доме. На верхнем этаже я устроил студию и имел возможность поработать над текстурой звука. Там я подготовил все гитарные аранжировки «Ten Years Gone». И там же ко мне пришли идеи «The Wanton Song» и «Sick Again», и вся концепция «Kashmir».

Как началась работа в Хедли-Грейндж?

Мы там начинали вдвоем с Джоном Бонэмом. У меня было с полдюжины идей. И одной из них был «Kashmir» - я не мог дождаться, когда мы доберемся до ударной установки, попробуем звук большого барабана и после этого сыграем рифф. У меня была идея наложить гитару на партию медных духовых, которая должна идти каскадом. Я подумывал о том, чтобы гитарная партия была расширена оркестром. В принципе, мы хорошо тогда сработались, и я рад, что мы начинал вдвоем с Бонэмом.

Как начиналось создание «Kashmir»?

У меня были идеи, над которыми я работал до поездки в Хедли. Я говорю о «каскаде» — сочетании 12-струнной электрогитары и духового оркестра. Тогда это должно было стать частью совершенно другой песни, и в самом ее конце, когда я поставил записанную акустическую гитару на реверс, звучание было похоже на фанфары или на каскад в сопровождении риффа. И я подумал: «Ого!» Я сказал себе: «Я отчетливо представляю себе, как это будет звучать. Все будет построено вокруг барабанов. Я должен здесь сыграться с Бонэмом». И это была первая идея, которую я обговорил с Бонэмом, я знал, что ему понравится. И мы играли его снова и снова, так как рифф очень простой, детский. В музыкальном плане он похож на детскую песенку «Братец Якоб», на мелодию которой ты можешь наложить еще что-нибудь. В этом и суть его: рифф напряженный и величественный, но в то же время и интригующий. Что еще важно, он должен был строиться на основе звучания барабанов в зале Хедли. Вот так я себе его представлял. А еще в голове у меня это все звучало с оркестром.

Это первый трек, который мы задумывали с настоящим оркестром «в голове», а не только со струнными, как это было в композиции «Friends» с нашего третьего альбома. Но «Kashmir» должна была звучать эпически.

Ваша совместная поездка в Марокко вдохновила Роберта Планта на написания текста «Kashmir». Она была источником и вашего вдохновения?

Нет. Музыка уже приобретала свою окончательную форму, когда Плант сказал: «Я написал стихи, когда мы были в Марокко. И хотел бы попробовать их наложить на эту музыку». Что мы и сделали. Но это случилось уже после того, как была придумана вся структура песни.

Вы включили «набросок оркестровой аранжировки» песни в бонусный диск. Чем этот микс для вас выделяется?

В этом миксе структура партии барабанов не так очевидна. Он, в общем, совершенно другой, но в нем все хорошо построено, по крайней мере с точки зрения микширования. Звук становится трехмерным, совсем как в старых добрых 3D фильмах, где тебе кажется, что ты буквально можешь дотронуться до происходящего на экране. Каждая деталь находится под прицелом внимания.

Самый удивительный трек на бонусном диске - «Everybody Makes It Through», переименованный в «In The Light». Каким было перевоплощение этой композиции?

Эта версия - комбинация разных идей риффов. На них и построена структура трека. Когда мы писали «Everybody Makes It Through», вокал Роберта был для нас точкой отсчета. Также тут нет монотонного струнного гудения во вступлении к треку. Он всегда подразумевался: я добился этого звука, играя на гитаре смычком. В финальной версии в это гудение врывается Джон Пол Джонс со своей абсолютно сногсшибательной партией синтезатора - так открывается «In the Light». Это просто феноменально. А затем появляется вокал Роберта, который мне всегда казался схожим с хоровой музыкой из сборника «Music Of Bulgaria». Таким образом, каждый вложил в эту запись что-то свое, индивидуальное.

Я должен сказать, что, как бы ни были хороши бонус-треки, альбомные версии мне кажутся лучше. Но другие версии тоже, по-моему, представляют значительный интерес.

Кажется, эта песня претерпела больше изменений, чем другие на альбоме.

Все зависит от того, получилось ли у нас ухватить суть с первого дубля, как в случае с «Custard Pie» или даже «Trampled Under Foot». На бонусном диске «Trampled Under Foot» называется «Brandy And Coke». У этого трека интересная энергетика, но слышно и то, какая серьезная работа была над ним проделана - вплоть до наложения звука. То же с песней «In My Time Of Dying». Она длится полных одиннадцать минут. В той версии, которую вы слышите, не было никаких вклеек, вставок, наложений. Led Zeppelin играют ее все одиннадцать минут, и всю музыкальную карту этой песни нужно держать в голове с той секунды, когда начинается отсчет перед записью: «раз, два, три, четыре».

Почему вас в то время интересовали долгие тягучие вступления?

То вступление, которым мы открывали концерты, попавшие на альбом «How The West Was Won». Это концерты в Лонг-Биче и Лос-Анджелесе. Там в ход идет только акустическая гитара. Я играл на гитаре смычком еще во времена The Yardbirds и даже раньше. Я относился к этому очень серьезно, но то была электрогитара. А здесь мне хотелось, чтобы плотность звучания аккорда акустической гитары была переведена на язык, согласующийся с оркестром, с музыкой, которую мог бы написать Кшиштоф Пендерецкий. Ему бы это понравилось (смеется). Так что о таких вступлениях мы думали еще до этого альбома, но здесь он действительно разворачивается на полную. Это, если хотите, предвестие эмбиента.

Джон Пол Джонс говорит, что вы никогда не играли на концерте композицию «In The Light», потому что она технически очень сложная.

Мы могли бы ее сыграть. В то время (да и сейчас, я думаю, он придерживается того же мнения) синтезатор, возможно, не был способен на полифонический звук. Спустя какое-то время, в 1977 году, мы, наверное, могли бы сыграть эту песню. Может быть, стоило сыграть ее на стадионе О2, потому что сегодня клавишные стали куда более продвинутыми. Но она не вошла в плейлист, мы даже ее не рассматривали.

Возвращаясь к альбому: еще одна песня, ранних версий которой вы раньше не выпускали, - «The Rover». Сложно ли было над ней работать?

Мы задумали ее, когда писали «Houses Of The Holy» в поместье Старгроувз, но «пошла» песня только когда мы переместились в Хедли. Там мы сделали гитарные овердабы, а окончательный микс свели в Olympic. Главное в «The Rover» - ее развязность, то, как она сыграна. То же самое слышно в «Rumble» Линка Рэя. Все дело в самом подходе к песне. Если уж говорить начистоту, такой подход у меня в крови.

Почему «Physical Graffiti» непременно должен был стать двойным альбомом?

Так у нас получилось вставить в него тот материал, что остался от нашего первого заезда в Хедли. Три трека, писавшиеся для четвертого альбома, остались неиспользованными: «Boogie With Stu», «Night Flight» и «Down By The Seaside». Если подумать, с четвертого альбома ради этих треков было нельзя ничего выкинуть. Но каждый из этих треков чем-то нас привлекал, у каждого был свой характер. Значит, у нас были эти три песни и еще «Houses Of The Holy», не вошедшая на собственно альбом «Houses Of The Holy». Выходит, уже четыре трека. А поскольку у нас был шанс хорошо поработать, я не хотел выпускать двойной альбом, полный «воды». Здесь могли оказаться только характерные вещи, соответствующие моральному духу Led Zeppelin: все должно было звучать по-разному.

Кроме того, у вас появился свой лейбл.

Это был первый наш альбом, который мы выпускали через Swan Songs - лейбл, который помог нам учредить, при участии Atlantic, Питер Грант. Это оказалось очент хорошей идеей: мы смогли показать людям, что нам нравится, какую музыку мы уважаем. Одним из первых наших релизов, стал альбом группы Пола Роджерса - Bad Company. Потом были The Pretty Things. Мне кажется, что их релизы на нашем лейбле очень хороши.

В то же время вы работали над саундтреком к фильму Кеннета Энгера «Восход Люцифера». Этот саундтрек вы вскоре собираетесь перевыпустить.

Да. Удобно, что у меня была домашняя студия и я мог экспериментировать со всеми инструментами, обрабатывая звук так, что они были сами на себя похожи. Табла, звучащая не как табла, танпура, звучащая совершенно по-другому. В нынешнем переиздании будет акцент на гитарных вещах. В первой версии я выбросил много партий акустической гитары. Все это довольно интересно.

Эти два проекта - саундтрек и альбом - как-то пересекались?

Я знал, что многое из того, что я пишу, совершенно необязательно используют Led Zeppelin, но музыка-то оставалась. Это был будто мой личный альбом для рисунков, и я довольно радикально обходился с мотивами, которые придумал. Я пытался во всех направлениях дойти до предела.

Название «Physical Graffiti» придумали вы. Откуда оно взялось?

В то время на стенах зданий как раз начали постоянно появляться граффити. Обычно это были цитаты из Уильяма Блейка: совсем не те граффити, к которым мы сейчас привычны. Граффити нового типа появились во времена хип-хопа, а тогда были другие. В общем, они появлялись, и я представил нечто вроде физической реакции на них. Мы работали в студии, а ведь когда записываешь музыку, она остается на пленке, на магнитной ленте. Это тоже своего рода граффити. Музыка - это физическое явление.

Последний вопрос: вы недавно сказали, что работаете над новым гитарным проектом, который тоже начался с акустической гитары. О чем речь?

То, чем я сейчас занимаюсь, рано или поздно, разумеется, выйдет в виде альбома. Со временем подробностей будет больше: что бы у меня в итоге ни получилось, я хочу продолжать. Вспомните, что я делал все это время! Гитара, акустическая или электрическая, разные техники игры на ней. Новый проект - это продолжение, очередное расширение возможностей, вот и все. Это не просто акустика, не просто электрогитара - это все, на что я вообще способен.

Автор текста: Кори Гроу