rollingstone.ru

Я помню Даймбэга воином. Он был не только мощной личностью и невероятным гитаристом, но еще и очень взыскательным человеком - это касалось и остальных участников Pantera, и тех ребят, которые помогали нам в туре. И еще он обладал магическим свойством показывать свое уважение к другим людям.

Таким он и ушел, потому что слово «убийство» в его случае звучит слишком косно и холодно. Его уход был столь тяжелым для меня, что со временем становилось только хуже и хуже. Я не находил объяснения случившемуся. Я не видел тому причины. Год его ухода был самым страшным в моей жизни.

Но когда я думаю о Даймбэге, то 99 процентов времени я вспоминают те улетные годы, когда мы были рядом. Один процент занимает моя печаль. Я думаю о Даймбэге каждый день. У меня очень живое воображение, и поэтому он всегда со мной в большинстве моих фантазий. Я вспоминаю, как мы ездили в нашем голубом автобусе, или его голубой тюнингованный «камаро», на котором он терроризировал весь свой райончик в Арлингтоне, штат Техас. Он творил что хотел: влетал на чужие газоны и лужайки, сшибал эти чертовы почтовые ящики. Она был настоящим безумцем.

Первый раз он мне попался на глаза в 1987 году, когда я только начал мутить группу. Я говорю: «Боже, да вы посмотрите на этого тощего парня с афро на башке, который на гитаре играет». Шея тощая, волосики висят. Я ему позже сказал: «Чувак, ты выглядишь как старая ватная палочка для ушей». Он заржал.

Когда я присоединился к группе, он звался «Даймондом Дарреллом». И я сразу начал вредительскую деятельность: под моим контролем оказалась кассетная дека, так что ребятам пришлось слушать ранний Mercyful Fate, Slayer и прочее такое дерьмо. Ну потом я как-то прихожу и говорю, что нечего больше зваться «Даймондом». Сказал, что нужно поменять «Даймонда» на «Даймбэга» (порция травки на 10 баксов). У него была такая рожа в этот момент, что я запомнил на всю жизнь. Я его порвал, а он это обстоятельство использовал для своей выгоды!

Даймбэг любил повеселиться. Он как адвокат находил угару любые оправдания. Все ребята из активно гастролирующих групп подпишутся под тем, что жизнь в дороге - это не сахар. Не всегда все в розовом свете - бывают и поломки всякие, и трудные времена. Но Даймбэг был одним из тех парней, который мог зарядить всех оптимизмом в самой тупиковой ситуации. У него был дар к этому.

Я отлично помню, как мы докатывали «Vulgar Display Of Power Tour». Знаете, всегда есть чуваки, которые в принципе кажутся милыми, но хотят зависать с нами больше, чем было нужно. И это очень нервирует. Однажды мы приехали в город, и я сразу понял, что встал не с той ноги. Все просто должно было покатиться к черту. Я пошел в гримерку и обнаружил там огромное письмо от какого-то чувака на двух листах, которое было адресовано «Филу». И там этот чувак пишет: «Я слышал, что у тебя небольшие каникулы впереди, так что я нарисуюсь в Новом Орлеане и заскочу к тебе домой. Адрес у меня есть. Со мной еще жена будет, она обслужит тебя по полной программе». И я начинаю сходить с ума: «Мать твою, это же кошмар. Я же себе места до конца дня не найду!» Где-то за час до шоу - как обычно - Даймбэг пинком открывает дверь гримерки с парой рюмок виски в руках. «Время двигаться, упырь, - говорит он мне. - Давай, пошли отсюда. Кстати, насчет того письма, которое ты сейчас прочитал. Это же хрень полная. Я сам его написал». Я схватил его и начал орать: «Ах ты, хрен!» Он потом подкалывал меня до конца дня. И весь вечер прошел отлично.

Но была у него и другая сторона. Когда дело касалось Pantera, он подходил к вопросу предельно серьезно. Он искал идеальные варианты даже в том, чтобы создать правильное настроение на записи. Когда я присоединился к группе во время работы над «Vulgar Display Of Power», то целый год был в роли салаги. Братья Эбботы поглядывали на меня свысока, ржали над моими текстами, которые мне и самому начинали казаться убогими. Я помню, что в финале записи «Cemetery Gates» в самом конце песни я завыл на совсем уж высокой ноте, а Даймбэг взял еще выше - как бы вызывая меня на дуэль. Он, конечно, победил и минут десять походил королем, но потом подвалил ко мне и говорит: «Отличная работа, мужик!» Он не только давил на всех в группе, но и всех отлично мотивировал. И ему всегда хотелось выжать из нас все соки по максимуму.

Лучшие друзья (а мы с ним были лучшими друзьями) часто сталкиваются лбами. Но мы всегда находили с ним компромисс. Я уверен, что если бы Даймбэг остался жив, мы бы еще выпускали музыку вместе. Могли бы быть новые туры Pantera, могли бы выпускаться новые альбомы. Он многому меня научил. Было время, когда я переживал очень тяжелый период и думал, что мое тело предало меня. Бывало, я целые дни смотрел на людей волком. Как-то Даймбэг и наш охранник Большой Вэл сказали мне: «Знаешь, Фил, когда ты переворачиваешь весь автобус вверх дном, ты своими действиями задаешь хреновый тон всему остальному дню». С этого момента, не важно, как я чувствую себя на самом деле, я стал всем кивать, приветствовать разогревающие группы, общаться со всеми техниками. Как бы показывать себя чуваком с хорошими манерами. И это тут же срабатывало.

Его уход заставил меня попотеть: я хочу, чтобы память о нем была священна, и сделаю все для этого. Потому что я уверен, что он хотел бы, чтобы я был лучшим, и в этом вопросе тоже. Давно известно, что в жизни тебе ни на что не дадут гарантий. И это правда, мать ее. За все придется заплатить, потому что бесплатный сыр только в мышеловке. Поэтому я призываю всех своих фэнов наслаждаться жизнью, пока есть такая возможность. Потому что всех нас проверят на вшивость: потеря родителей, смерть ребенка. Но нам нельзя сгибаться, нам требуется стимул для того, чтобы идти дальше и побеждать. И все наши любимые на этом свете должны гордиться тем, что мы делаем и как.

Фэны Pantera были и будут лучшими на свете. Они - это часть нашей семьи. И песни, которые мы написали, также принадлежат им, как и нам. И я надеюсь, что все идущие к своей цели, надрываясь каждый гребaнный день, ее достигнут. Потому что именно так жил Даймбэг. И, если уж быть честным, он и ушел таким же образом. Он был на сцене, и рубил на своей гитаре.

Автор текста: Фил Ансельмо