Легендарный лидер "Черного кофе" Дмитрий Варшавский в гостях у "КП". Дмитрий Варшавский ответил на вопросы читателей в пятницу, 22 мая. Стенограмма онлайн конференции и фрагменты трансляции.

- Добрый день, уважаемые читатели газеты «Комсомольская Правда». Меня зовут Камышев Никита и у меня в гостях легендарный музыкант, основатель «Черного кофе» Дмитрий Варшавский. Начинаем разговор с такой темы: какой год можно считать годом основания группы «Черный кофе»?

- Я думаю, надо считать от первой песни, которая вошла в репертуар. Сейчас мы ее вновь стали играть. Это песня «Страна», которую я написал на стихи Андрея Вознесенского в 1979 году. Была сделана ее первая запись в 1979 году – начало творческого пути. Если говорить реально, когда выступления были запрещены, а тем более выступления под каким бы ни было именем, надо было для этого пройти массу согласований с министерством культуры, чтобы разрешили выступать. Тогда название было неактуально. Как только появились какие-то альбомы, тогда и я стал выступать не под своей фамилией, а под именем «Черный кофе».

- Можно ли считать, что в этом году группе исполняется 30 лет.

- 30 лет. 30 лет светлого металла.

- Масштабные выступления планируются?

- Я думаю, что обязательно. В Москве мы будем делать концерт, а на следующей неделе мы едем в Питер и, я надеюсь, что он станет предвестником большого концерта. Москва – Питер – это точно будет. Может, мы сделаем какой-то тур. У нас туры всегда проходят несколько раз в году. Скорее всего, тур будет приурочен к тридцатилетию светлого металла.

- Спрашивает Михаил: «Как вы пришли к этой музыке в те годы. Услышать такую музыку в России было нам довольно сложно.

- Началось это немножко раньше. Ты, наверное, имел в виду стиль «хеви метал», который только зарождался в конце 70-х, а если точно говорить – в начале 80-х. И это даже называлось «новая волна хеви метала», было такое название у стиля. Сам термин стали применять к группе «Black Sabbath», которая начала играть свои песни в конце 60-х годов, в 70-м году у них вышел первый альбом. И параллельно были такие группы, как «Deep Purple», «Led Zeppelin» и команда этих музыкантов сформировали этот стиль. С этими группами я отошел на задний план к концу 70-х годов, потому что многие группы перестали существовать, ушли в тень, смены составов произошли… Такое затишье… Но для нас этого затишья не было. Это были единицы, кто этим интересовался, но это были музыканты. Мы следили за тем, что там происходит, и в начале 80-х началась совершенно новая волна. Появились новые группы, которые опять стали поднимать вот эту музыку. И связующим звеном была группа «Рэйнбоу» - это мостик первого «хэви метала» от «хард рока» 70-х. Из «Рэйнбоу» вышел DIO, он потом в «Black Sabbath» пел… все это сохранилось в таком же виде, рок грамотно и плавно трансформировался в «хеви метал» 80-х. И мы жили этим. Публика вообще не знала, что это такое. И то, что я играл, вызывало усмешки. И вдруг, когда все это пришло в виде аббревиатуры «хеви метал», это уже 86-й – 87-й… В нашу страну пришла, наконец-то и западная музыка и тут посмотрели, оказалось, что у нас тоже это играют. Тогда началась более активная деятельность.

- Ваша группа не шла по классическому пути, как группа «Ария», многие другие группы. Ваша группа, в частности, вы, уехали за границу – в США. Сначала гастролировали по Швеции, а потом – в США. С чего вдруг? Как удалось это сделать?

- Сложно было это сделать. Практически невозможно. В начале 80-х мы об этом даже не думали, что нам просто разрешат выступать здесь, в нашей стране. А уж о том, что за границу будут выпускать советских людей? Об этом никто никогда не думал. Был железный занавес. Никакой информации не проходило, что происходит на Западе. Было все полулегально, полуподпольно, привозилось… А потом, когда это стало вдруг возможным, то эту возможность нужно было тут же использовать,

Был полный вакуум. Те обрывки информации, которую мы получали о музыке, об инструментах, о звукозаписывающей аппаратуре, о студиях. Мы не знали как это и что делается. Появилась возможность взять билет и поехать в Америку, все увидеть воочию.

Такая командировка у меня затянулась на 7 лет. Мне оказалось семи лет достаточно, чтобы все это изучить.

- А вы ехали посмотреть, что происходит или с целью давать концерты, записывать?

- Нет. Не было цели давать концерты. У меня до этого была поездка с концертами, у «Черного кофе», мы там сняли видеоклип «Golden Lady» и вернулись в Москву. Поэтому я знал, куда я еду и у меня не было мысли, чтобы сразу заниматься там какими-то движениями в сторону музыки. Сначала было интересно изучить язык, понять, как все это работает – рок-индустрия. У нас такого понятия вообще не было. Там все это было: сети клубов, пластинки, гастроли, туры, журналы. Все, что теперь есть для нас – это было все там. Именно с такой познавательной целью я туда ехал.

И, конечно, меня интересовали инструменты, аппаратура. Мы всегда были ее лишены. Гитару я сам сделал себе, первый альбомы записывал…

- А популярно ли там было это направление в те годы?

- Нет! Там это уже давно закончилось. Оно началось раньше и в 92-м году там про него уже давно забыли. Речь была не о самом направлении, а о том, как все это работает.

Мы только знали истории, как эти группы начинали. У нас не было клубов, не играли на электрогитарах, мы не знали, что это такое. Масса нюансов, с которыми сегодняшняя молодежь вырастает, мы не знали этого. Это была возможность опередить время.

- Вы говорите, что поехали туда в качестве, будем говорить, – туриста… А как тогда вы там студию создали?

- В качестве студента. Я поехал туда для самообразования, повышения своей квалификации. Этот период надолго не затянулся, через год с небольшим я уже играл, уже был у меня сделан тур по всем американским штатам. И долго этот образовательный период не продлился. Оно само все так сложилось. Я после тура по Штатам стал постоянно выступать в Лос-Анджелесе, и студийная работа появилась. Собрал свою студию.

- И как вы гастролировали по США? Как народ реагировал на «хеви метал» из России?

- В тот момент не могло быть никакого «хеви метала». Была похожая ситуация, как у нас… Там «хеви метал» был таким прошлым веком! В 90-х годах там появилась «Нирвана» и все это направление, которое с другим подходом к музыке, к текстам, к подаче публике всего этого… У меня в программе много блюзовых вещей. И тогда было, и там появилось. У меня была больше блюз-роковая программа. Это отразилось на многих моих альбомах, я уже там записывал, в том числе и русскоязычные альбомы, которые здесь потом выходили: «Пьяная луна», «Белый ветер». В этих альбомах видно, какая музыка больше в тот момент игралась мною.

Когда моя командировка закончилась, я вернулся и тот альбом, который я там целиком записал, в начале 2000-х годов он был готов.. Вышел он в 2004 году. Он был опять в стиле того оригинального «Черного кофе».

- Многие, кто уезжает за границу, там остаются: мол жизнь лучше, трава зеленее и так далее. Почему вы вернулись?

- Потому что мне уже было там неинтересно. Что хотел узнать, я узнал. У меня все начало складываться там, как могло бы складываться на поприще музыкальном… Уже настало время вернуться к тому, чем я занимался, с новыми силами.

- Если посмотреть историю группы…почему вы используете в записи сессионных музыкантов? То есть, через группу «Черный кофе» прошло огромное количество музыкантов. Почему?

- Это связано с тем, я сам и пою, и играю на гитаре. Сам пишу песни. Я ни с кем не связан. Я не занимался никогда коллективным творчеством. Мне для полной палитры нужен барабанщик и бас-гитарист. Я стараюсь привлечь тех людей, которые на тот момент являются лучшими. Любой музыкант, который работает, у него разные периоды в жизни. Это надо понимать. Как он данный момент жизни чувствует, так он играет: я создаю определенные условия и атмосферу для работы – люди так и играют. Через какое-то время в их жизни что-то меняется, и они не могут на том уровне выполнять свою работу. На их место приходят другие. Я стремлюсь к тому, чтобы музыканты работали как можно дольше. Например, Анатолий Абрамов у меня семь лет работал - барабанщик. Вот сейчас бас-гитарист Иван Михайлов уже четыре года со мной, пятый… Федор Васильев со мной больше 15 лет работал. Те, кто увлечен музыкой, они могут намного дольше находиться в коллективе. Потому что часто люди начинают увлекаться популярностью, которая приходит…

- Звездная болезнь…

- Да. Это неизбежно. Со многими это происходит после одной-двух поездок. Человек начинает думать, что весь этот успех … ведь в группе три человека, он считает, что 30 процентов этого успеха из-за него! Чаще всего это у барабанщиков случается. Это до того смешного! У меня сейчас пытался работать барабанщик. Его плохо видно, он на стульчик ногами вставал, чтобы его было видно. Его пришлось поменять на того, кто больше музыкой интересуется.

- А сами вы проходили через звездную болезнь?

- Мне не пришлось так это ощутить. Это складывается в долговременной и тяжелой работе, я начал гастролировать уже в 79-м году. Вот этот успех он мне на голову не свалился. Он медленно ко мне подбирался. Может, мне более безболезненно удалось это пройти.

- Читатели интересуются, кого вы можете выделить из наших групп. Может, несуществующих ныне…

- У нас не было групп до этого, кто играл бы «хард рок» и «хеви метал»…

- Я имею ввиду времена до «Black Sabbath», те же 80-е…

- Так эти группы все известны! Их всего-то было: «Ария», в 87-м из «Арии» получилось две группы: «Мастер» и «Ария». А уже позже, в конце 80-х, это стало модно, сразу появилось много групп, они почти сразу все исчезли. Когда можно, все подряд начинают это играть. У них работа такая.

В конце 80-х целая плеяда этих групп появилась, у которых заклепки, одевались в кожу, пели ужасными и страшными голосами. Это в Интернете можно найти. По-моему, они все исчезли.

- Помимо «хеви метал» какие направления можете выделить? Сейчас многие популярные дэд метал, дум метал… Что-нибудь вам из этого нравится? Или вы считаете, что это «где поют страшными голосами»?

- Там интересные есть личности. Именно отдельные личности, которые внесли что-то в гитарную музыку, в технику гитарную. Интересные вокалисты появляются где-то… Именно в таком аспекте.. Но назвать какую-то группу? Вряд ли смогу.

- А к женскому вокалу и вообще к женщине как вы относитесь в этом стиле, в этом направлении?

- Почти этого нет. Если бы было, можно было бы сделать какие-то выводы. Единичные случаи, на пальцах одной руки не сосчитать… Вряд ли троих назову.

- У вас не было желания пригласить на запись женщину, чтобы она пела?

- Нет. Нисколько. У меня стиль конкретный, Настоящий. Добавлять отступления совершенно ни к чему.

- Почему в начале 90-х был спад этого направления? К концу 90-х он возродился ? Сейчас опять, в начале 2000-х наблюдается какой-то спад… Почему эта музыка, группа «Ария», тот же Кипелов… Кипелов еще более или менее, собирает большие площадки… Почему многие группы вынуждены играть в клубах и телевидение… Сейчас все это отменилось с формулировкой – неформат.

- Потому что для индустрии нужно очень много этих групп. Много не получается. Когда становится много, они приходят, потому что это модно. История повторяется. Только пошла популярность, перестраиваются, переодеваются, начинают… Дискредитируют этот стиль. Молодые люди не разбираются, о, круто! Хеви метал! Пойдем, послушаем! А там люди ни петь, ни рисовать… И разочарование. А, ясно! Если хеви метал, значит, грохот и шум. К сожалению, люди не умеют управляться с аппаратурой. Этот жанр связан с очень громким звучанием. И чем звучание громче… Тут такая филигранность нужна. Солисты академические, скрипачи, которые закончили консерваторию, по 15 лет учились…. Они просто отдыхают. Когда на скрипочке играет человек в консерватории, без микрофона… Если он неточно палец поставил, это не так заметно. На гитаре рак ушей будет! У всех этих групп звук равняется раку ушей. Не могут люди управляться с мощнейшим звуком. Приходит разочарование публики. Она ставит крест. Только единицы могут этим заниматься, поэтому индустрии не получается. Нельзя же сделать телевизионный или радиоканал, где будет крутиться всего три группы. Ну пускай 10. Но этого недостаточно.

Поэтому находятся другие направления, у которых музычка попроще, тексты попроще. И таких можно много набрать. Яне буду говорить названий этих радиостанций. И вот пипл хавает.Почему Heavy Metal - не формат?

- А та музыка, которую ставят сейчас на радиостанциях?

- Детей легко обмануть. Начинают слушать музыку в юном возрасте люди, которые не имеют музыкального образования. 12-13-14 лет. Что и происходит.

- Таких людей и групп, которые могут хорошо сыграть, почему их так мало? Мы говорим о тех группах, которые прошли закалку 80-х. Почему не появляется новых команд?

- Значит, это немногим отпущено – играть эту музыку. Если мы возьмем от начала этого стиля, конец 60-х – начала 70-х. Мы имеем пятерку групп. Максимум 10 наберется. Из 70-х, из 80-х мы наберем 20 групп… Это на весь мир! А в масштабах России – так и должно быть: три-четыре группы. Почему так – я не знаю. Значит, так отмеряно.

- Вы согласны, что сейчас музыка – это, прежде всего, товар?

- Конечно. Нужно продавать, а торговля может быть успешной, когда продается очень много чего-то. Не дорого, но много. Это выгодно торговцам. А торговцы всегда на количестве товара зарабатывают.

И создаются индустрии из псевдорока, поп музыки… Ее можно штамповать и каждый день торговать ею.

- А сейчас, допустим, появился человек, услышал группу «Черный кофе» и он хочет играть этот стиль. Он живет далеко. Там нет никаких возможностей. Как ему попасть на большую сцену? Допустим, он мечтает не о деньгах, в первую очередь, а о творчестве?

- Если человек научится играть до такого уровня, то он настолько востребован будет…

- А как его увидят

- Да нет проблем! Сейчас как раз легко! В Интернете выложил запись и все. И тут же тебе будет работа, честь, слава и хвала. Таких людей единицы. Кто здорово научился играть – он востребован настолько, что не останется без дела. Таких людей очень мало.

- А вы сами смотрите телевизор, радио слушаете?

- Нет, телевизор почти не смотрю сейчас. Радио – тоже особо не радует последнее время. Я не отношусь негативно. Для меня ничего интересного нет. В Интернете все сейчас есть. И не нужно смотреть все подряд, что предлагают. Сейчас изменился стиль восприятия информации. И молодежь не воспринимает так, как раньше, что навязывают. Радио и телевидение навязывает. А Интернет не навязывает. А сейчас все есть в Интернете: любая музыка, видео, фильмы. Человек что хочет, то набрал и смотрит. Не нравится – берет и вводит в поиск новое название. А с телевидением так не получится.

- Вы считаете, что Интернет губит творчество? Например, вы сыграли новые песни на концерте, а через два часа они уже есть в Интернете, даже в ужасном качестве. Или вы выпустили альбом, и он через какое-то время полностью появился в Интернете?

- Самое главное, что ты сказал – «в ужасном качестве». Видимо, это устраивает. Я тоже выкладываю свои песни, которые записываю. Я почти сразу выкладываю в Интернет. Я смотрю, что фанаты для себя выкладывают, они почему-то выкладывают совершенно ужасные… Хотя большинство записей, которые получаются с концертов «Черного кофе» - они очень хорошие. Из десяти записей семь-восемь вполне приличные. Но почему-то фанаты находят такие записи! Им это нравится. Там ничего не слышно.

- Вы вообще являетесь таким Интернет-юзером?

- Ну конечно. А как? Я всю информацию из Интернета черпаю.

- Многие музыканты, которые начинали играть в ваше время, говорят, что вообще не знают, что такое компьютер.

- Это их проблема.

- У вас сложилось с этим?

- Да. Я компьютером давно пользовался, с 90-х годов, в Америке еще начал пользоваться. У меня компьютерная студия уже в Америке была. Я там покупал самые новые технические аппараты. Собственно говоря, я потому туда приехал, чтобы узнать, что было. Когда я узнал, что было, я тут же догнал этот уровень и старался в авангарде быть. То есть самое первое, что выходило, когда весь мир уже переходил на компьютер, я один из первых переходил.

- Если возвращаться к вашему вояжу в Америку, вы, когда вернулись в Россию, были удивлены разным уровнем жизни там и здесь?

- Уровень жизни бытовой или музыкальный?

- Нет, не музыкальный. Бытовой, вообще – состояние дел, инфраструктуры. Насколько сильно разнится жизнь в Америке и жизнь в России?

- Я могу сказать, что она разнится тем, что там лучше во многом погодные условия. Там все дома сделаны из картона. Там большинство людей живут в своих домах. У нас же тоже огромная территория, только почему-то здесь, в Москве, стоит неимоверных денег земля, а отъехать 50 км, и стоит просто 3 копейки. Просто у нас это как-то не распределено, еще не развернулись мы. Просто раньше государство это не разрешало развивать, всех старались в квартиры загнать. А Америка изначально живет на всей своей территории в этих картонных домах. Я бы не сказал, что там уровень жизни выше. Нет, большинство белых американцев живут в вагончиках, очень далеко, в пустынях. Негры живут там совершенно по-другому. Они живут в заброшенных домах, откуда белые ушли. Там вообще ужасная жизнь, в Америке.

- Бытует мнение, что у каждой семьи там 10 автомобилей и т.д.

- Это показывают успешных людей. В Америке население 200 миллионов. Наверное, миллион или два миллиона живут именно так, в роскошных домах. Но остальные 198 миллионов – в кошмарных условиях. В вагончиках или в картонных домах. Их никто не показывает. Кому это интересно вообще? Тем более Америка серьезно занимается пропагандой. То есть у них пропаганда на государственном уровне. Они так показывают, что якобы все хорошо живут.

- В последние несколько лет в России проводятся масштабные фестивали, где собирается огромное количество людей, групп. Как вы к этим фестивалям относитесь? Многие музыканты говорят, что атмосфера хороша, все замечательно, но с музыкальной точки зрения играть там плохо, потому что у тебя есть 10-15 минут на настройку, ты не успеваешь настроиться, звук ужасный. Ты приезжаешь туда как на работу и никакого удовольствия не получаешь.

- Да, еще и денег им за это не платят. Потому что они считают своим долгом там выступать за то, что их крутят по радио. Обычно же радиостанции это устраивают. Соответственно эти радиостанции такие условия им и устраивают, потому что, когда нормально делается фестиваль, у каждого есть своя сцена, своя аппаратура. А что они жалуются? У них что, своя аппаратура есть? Да ни у кого ничего нет. На что они жалуются? Дали бы им возможность, пожалуйста, хотите – играйте. Любая нормальная западная группа привозит с собой полностью всю сцену и всю свою аппаратуру. Поэтому все эти жалобы – детский сад.

- У них, наверное, нет денег.

- А что тогда их по радио крутят, если у них нет денег? Меня по радио не крутят. У меня есть возможность купить аппаратуру и выступать с ней.

- То есть вы положительно относитесь к таким фестивалям?

- Я понятия о них не имею. Я в таких фестивалях не участвую. Там участвуют те, кого крутят по радио.

- На «Нашествии» выставляют 3 или 4 сцены, где постоянно кто-то выступает. У вас никогда не было предложений там выступить?

- Как-то раз я играл на «Нашествии». Особо меня это не впечатлило.

- У вас есть какие-то музыкальные кумиры? Может быть, с кем-то хотели выступить на одной сцене?

- Нет. Если бы и было такое желание, это когда мне 20 лет было. А сейчас зачем? Полноценный мой концерт, который является целостным музыкальным произведением, и действие, которое я привожу и показываю, мне никто для этого дополнительно не нужен.

- А кто-то из гитаристов повлиял на вас?

- Конечно, повлияли гитаристы. И, прежде всего, это Ричи Блэкмор и Дэвид Хьюмер. Ну, и Тони Айомми. Вот эти три человека. Собственно говоря, на их музыке я учился играть на гитаре.

- Вы говорите, что у вас есть полноценное концертное выступление. Если дать такую вещь, как разогрев, помочь, может быть, каким-то молодым группам, вы используете это?

- Этим занимаются, как правило, люди на местах. Но сейчас это совершенно в другом ключе происходит. Те города, где есть рок-движение, летом обычно начинают устраивать такие масштабные фестивали, где они приглашают массу групп местных, где хэдлайнером приглашают известного исполнителя. Если это хэви-металл, то может быть «Черный кофе» хэдлайнером. И таким образом получается целый фестиваль, который целый день продолжается, или даже два дня. У нас сейчас такой двухдневный фестиваль должен был быть в Белой Церкви. Это большой город рядом с Киевом. Но Ющенко вдруг назначил 17 мая днем траура пострадавшим от России. Концерты, естественно, отменили по всей Украине. И ни один человек не знает, что это день траура, что он назначен. А так мог бы быть двухдневный фестиваль. В первый день «Черный кофе», а во второй день «Мастер» играл. И масса групп украинских.

- Юрий спрашивает. Юрий Шевчук, например, считает себя борцом с попсой. Вы считаете себя таким?

- Конечно, нет.

- А как относитесь к такой деятельности Шевчука?

- Каждый человек определяет, у каждого своя миссия, и каждый делает то, что считает нужным.

- Вопрос по поводу гастролей. Почему вы 8 лет не выступали в Санкт-Петербурге?

- Мы же работаем по принципу того, кто приглашает. Я же сам не ищу себе работу, не объявляю: у меня сейчас будет тур, я поеду по 30 городам. Главное – объявить это. Это невозможно, нереально. Это совершенно бесполезно, мне это не нужно делать. У кого нет работы, тот может устраивать себе такие туры, которые потом проваливаются. Мы работаем по принципу: если есть предложение, то мы на него отвечаем. Значит, не было каких-то вменяемых предложений за это время из Санкт-Петербурга. У нас же тысячи городов в стране. Конкретно на каком-то городе мы же не акцентируемся. Допустим, в Одессе я был 7 раз за это время, в Калининграде я тоже был 7 раз. Оттуда приглашают, а из Питера не приглашали. Но на следующей неделе мы едем. Значит, у каждого города какая-то своя жизнь складывается внутри. Я не знаю, с чем это связано. Иногда это очень сложно объяснить, что в один город ездишь каждый год, по два раза в год бывает, а в другие города – раз в семь лет. Непредсказуемо. Я это особо не анализирую. Значит, там, где хотят меня слушать, туда и зовут. Соответственно я туда и еду. Зачем я буду куда-то ломиться в другое место, где еще люди, может, не готовы? Будут готовы, значит, позовут.

- Были у вас когда-нибудь случаи, когда организаторы не выполняли свои обещания, и концерт приходилось отменять?

- Очень редко. Как правило, если я выехал на гастроли, значит, уже все в порядке. В процессе гастролей не помню, чтобы такое было. Так как концерт делается заранее, за два месяца уже начинается работа, в течение двух месяцев, как правило, становится ясно. Через месяц уже ясно, будет этот концерт или нет. Если что-то не получается, сразу ясно. А если пошло, то я до конца довожу дело, чтобы людей не обманывать. Если объявлен концерт, значит, я обязательно приезжаю. Поэтому, чтобы я отменял концерт, это какие-то единичные случаи. Я думаю, что их совсем немного. Если они отменялись, то на самой ранней стадии.

- За границу сейчас не зовут выступать?

- Из-за границы мы не вылезаем. С Украины мы практически не вылезаем уже 3-4 года. Сейчас были в Израиле, несколько месяцев назад. И сейчас опять Украина, опять Израиль. А больше никакой заграницы у нас и нет. В Америке за семь лет я все исколесил.

- Юлия спрашивает. Как вам удается сохранять свой голос в такой хорошей форме?

- Голос развивается. Хорошо голос устанавливается где-то к 30 с лишним годам. В рок-музыке это происходит намного раньше. Большинство певцов там 20-летние. И они, если неправильно этим занимаются, неправильно поют, они себя губят. Но так как я этим очень серьезно занимался с самого начала, у меня это как-то получилось. Я своим голосом стал доволен недавно. После 30 только он устанавливается как следует, к 40-ка где-то совершенство появляется. А в молодости все на форсаже, конечно, поется. Но молодым людям и нравится этот форсированный звук. Если его профессионально форсировать, это только на пользу для голоса. Если как-то неправильно петь, то, конечно, губятся голосовые связки, и к 30 годам человек уже перестает петь.Дмитрий Варшавский: Для работы я приглашаю лучших музыкантов, а не шоуменов

- Ваш голос многие сравнивают с голосом Удо Диркшнайдера. Вы согласны с таким сравнением?

- Я могу таким приемом петь. В молодости я очень многие песни так записывал. Сейчас, конечно, смешно таким одним приемом петь. Сейчас я использую уже всю палитру. А в молодости я чаще всего использовал такой прием, потому что он довольно простой, примитивный. И он нравится публике. На концертах, естественно, те песни, которые спеты вот таких приемом, звучат.

- А что-то новое попробовать не хотели бы? Не в плане вокала, а в плане звучали группы.

- Постоянно идет совершенствование. Совершенствование звука. Просто гитара обладает настолько богатой палитрой обертонов, и все время идет борьба за эти обертоны. Невозможно описать, какое их количество. Теперь есть возможность записывать это в компьютер. Потому что компьютеры теперь могут тянуть очень большое разрешение. По качеству теперь цифровая запись профессиональная намного лучше, чем запись на магнитофоны, которую очень долго компьютеры не могли догнать по естественности звучания. Теперь можно такого качества добиваться, и гораздо большего. Поэтому это совершенствование постоянно идет.

- Вы сами являетесь и автором, и композитором песен группы «Черный кофе». Для вас что первично – музыка или слова? И какое внимание вообще вы уделяете текстам?

- Самое большое. Песня это песня. Там звучит слово. Значит, слово, конечно, является первой причиной. Музыка уже служит слову. Я в последнее время стал больше писать инструментальной музыки. Потому что раньше у меня был такой небольшой опыт, когда я сначала писал музыку, а потом на нее придумывал стихи. Это немножко неестественно.

- Насколько я знаю, многие группы так делают.

- К сожалению. Но что делать, если люди не могут писать стихи. Это уже не рок-музыка, такую музыку нельзя назвать рок-музыкой. Потому что рок-музыка это та, когда человек придумывает слово, потом его воплощает в песню. В этом была революция рок-музыки. В том, что все идет от слова. Поэтому, если наоборот делать, это уже не рок-музыка, а, скажем так, популярная рок-музыка. Это немножко другой жанр. Я так писал некоторые песни в свое время. Но сейчас я от этого уже давно отказался. Если я пишу музыку, то это инструментальная песня просто получается.

- Вы же в основном сами пишете тексты. Как легче работать – с самим собой или с какими-то поэтами?

- Я очень редко беру чьи-то тексты. В основном я сразу пишу песню. А песня это и слова, и музыка. Так складывается, с небольшим числом людей, с которыми я работаю, когда я смотрю тексты, мне сразу ясно, какая там музыка должна быть. Сколько раз бывало, что уже музыка есть, и вдруг смотришь текст и понимаешь, что вот эта музыка – как раз эта песня и есть. Именно в таких редких случаях я использую чужие тексты.

- Большей части наших популярных групп пишет тексты небезызвестная Маргарита Пушкина. Вы как относитесь к ее творениям?

- Я женский рок не очень люблю. У нас такой исключительный случай, когда целая плеяда женского рока, вот у нас такой жанр. Я почти с ним незнаком. Я очень мало слышал ее песен. Поэтому не могу никакой-то вывод об этом сделать. Даже ту же группу «Ария» я знаю по первым их песням. Там другой поэт писал. А вот эти песни я почти не слышал. Поэтому ничего не могу сказать. В общем, женским роком я не интересуюсь.

- Сейчас кризис в стране. Как-то сказывается на группе?

- Я думаю, что кризис сейчас очень хорошо сказывается. Тем, что свернули сейчас все поп-проекты, и фиаско у музыкальных каналов. Они теперь показывают мультфильмы какие-то, викторины. То есть эта платная музыка, за которую исполнители сами платят… Вообще смешно, когда исполнитель платит за то, чтобы его слушали или смотрели. Вот этот период немножко поугас, видимо. Потому что это на какие-то шальные деньги делается. Вот эти шальные деньги пропали, и сразу музыкальные каналы закрылись. Сейчас вся эта индустрия идет какие-то новые формы. На моей работе это никак не отразилось. Потому что я никогда не популяризировал свое творчество. Получается так, что мои песни слушают только те, кому они действительно нравятся. И они знают, что я их продолжаю писать, выпускать альбомы, и они их находят. Кто этим не интересуется, они даже не имеют понятия о моем существовании. Но они мне и не нужны, собственно говоря. Хотя сейчас получается, что индустрия как бы погибает, столько людей остаются без работы. Я не знаю, хорошо это или плохо. В общем, у меня ничего не изменилось.

- Константин спрашивает. Сохранились ли у вас отношения с бывшими участниками группы, например, Игорем Куприяновым?

- Я с музыкантами не завязывал никаких отношений никогда. Я нанимаю человека на работу, и он работает, пока соответствует тому, что он делает. Как только он перестает соответствовать, значит, на его место приходит тот, кто делает это лучше. А как я могу перед публикой по-другому поступать? Естественно, я стараюсь привлечь тех людей, которые на сегодняшний день являются лучшими.

- Когда поклонникам ждать нового альбома?

- Новый альбом в процессе записи находится. Записаны 11 вещей. Записаны барабаны и бас-гитара. Одну инструментальную пьесу я уже закончил, гитару записал, сразу выложил ее, она везде есть уже в Интернете. И вчера я записал вокал для одной из песен из этого альбома, аккомпанемент гитарный я где-то месяц назад записал. Осталось только соло-гитару записать, сведение сделать. И я тут же выложу. Это будет песня «Пьяный доктор». Я буду новые песни выкладывать в Интернете тут же, как они будут готовы. Скорее всего, такого не будет, что люди будут ждать еще полгода или год, пока я их все запишу, пока компания расшевелится, чтобы это издать. Такого не будет. Сразу буду выкладывать песни.

- Вы будете выкладывать их в Интернете. А выход нового альбома?

- Я не знаю. Это уже неактуально совершенно. Сейчас выпуск CD уже почти свернут. Это стало уже совершенно неактуально. Я их буду выкладывать, мы буклет сделаем, обложку. Уже у меня обложки какие-то рисуют сейчас художники. Они в Интернете уже выкладывают какие-то варианты обложек, уже название этого альбома. Я буду выкладывать песни. Человек скачает по одной песне, потом составит себе плей-лист, у него будет альбом, обложка. А издавать это в таком виде совершенно неактуально. Я думаю, что к концу года этого не будет уже. Тем более качество CD довольно низкое. Хотя люди выбирают еще хуже качество, они в МР3 слушают, и их это устраивает. Меня качество CD не устраивает, я буду выкладывать это в полном разрешении, как я пишу в студии. Это качество в пять раз лучше, чем CD. В основном всех устраивает МР3 - это, естественно, тоже будет. Сам формат CD, получается, ни для кого неактуален. Кому-то нравится МР3. Мне нравится качество в пять раз лучше, чем CD. А CD так посередине получается, средний такой статистический формат. Но кому нужно, они могут и на CD себе дома нарезать на компьютере. Так что сам процесс выпуска на CD уже, наверное, отошел в прошлое. Все компании закрываются. Как в свое время кассеты перестали выпускать, так же сейчас CD практически не выпускают компании.

- Но многие группы продолжают штамповать и штамповать на CD.

- Это не группы. Заводы-то работают. Конечно, есть какой-то спрос, и продажа есть. В основном это сейчас МР3, сборники. Я получаю гонорары за все свои альбомы. И в основном это гонорары за альбомы МР3. Потому что CD почти не продаются. Их никто не покупает. Потому что зачем покупать десять моих дисков, когда они могут купить один диск МР3, и там будет всё. И их это устраивает.

- Но качество страдает.

- Их устраивает. Меня устраивает те, которые я имею в студии. И я именно этого качества хочу выкладывать для людей. Это единицы людей, которые будут это слушать. А все остальные будут слушать в МР3.

- Вы не устали еще? Все-таки 25-30 лет уже.

- Да нет. Я же себе устраивал такой перерывчик американский. Там была совершенно другая атмосфера работы, всего. Все время же меняются условия работы. Когда я начинал здесь 10 лет назад выступления после приезда из Америки, довольно скромно все начиналось. Это сейчас уже в такие масштабы вылилось, что не нужно заниматься своими концертами. Мы получаем предложения и на них отвечаем. А поначалу надо было предпринимать какие-то действия, организовывать концерты.

- Почему тяжелую музыку часто ассоциируют с вредными привычками, наркотиками? Откуда это взялось?

- Это совершенно естественно. Потому что речь идет о сильных ощущениях, об изменениях сознания людей. Вот музыка – настолько же сильный фактор, как алкоголь или наркотики. Она меняет сознание людей. Поэтому, естественно, это и сравнивают.

- А почему именно тяжелая музыка?

- Потому что она намного сильнее, чем любая другая. Поэтому ее так сложно играть. Поэтому так мало исполнителей здесь, потому что всё на виду и не за что спрятаться. Вот именно поэтому.

- У вас есть хобби? Может быть, что-то коллекционируете?

- Я уже начал коллекционировать. Все подарки, которые мне дарят, теперь выливаются в такие мини-музыкальные инструменты – гитарочки, скрипочки, виолончели разные мне дарят. Где-то есть шарманочка, где-то зажигалка, где-то фонарик. Они совершенно разные. Есть просто гитара. Иван ездил отдыхать в Израиль, привез мне гитарку такую в подарок. Вот такая коллекция у меня набирается.

- Сколько лидер и основатель группы «Черный кофе» выпивает чашек кофе в день?

- Кофе очень немного я выпиваю. Только утром я пью кофе, а днем я пью чай. Мне достаточно утренней чашки кофе.

- Откуда вообще взялось это название?

- Название взялось оттого, что как-то в этом жанре не принято было под своей фамилией выступать. Я уже говорил, что вырос на названиях, а не на фамилиях. И также хотелось, чтобы мое творение имело название. Когда уже можно было использовать название (это в самом начале 80-х произошло), появились какие-то возможности делать концерты, и тогда уже появилась возможность использовать название. Все равно оно делалось с оглядкой на советскую власть. То есть оно должно было быть более-менее приемлемым. А с другой стороны, как-то хотелось, чтобы оно давало этот оттенок хэви-металла. «Блэк Саббат» - «Черный Саббат». А тут – «Черный кофе». Это единственное словосочетание, которое оправдывало слово «черный». Потому что у нас все красное должно быть. Отсюда появилось такое название. А теперь, когда говорят «Черный кофе», это скорее ассоциируется с моей музыкой, нежели с напитком.

«Комсомольская Правда»
Фото: Полухин Дмитрий