weg
second_menu Главная Форум Вход О проекте second_menu
Из истории
Музыканты
Статьи
Файлы
Уроки
Магазин
Гостевая
Вячеслав Бутусов: "Смерть Кормильцева многое в моем сознании поменяла"

izvestia.ru

Со времен "Наутилуса" и по сей, "юпитерский", день все альбомы ты называешь каким-то одним словом. Варианты вроде "Клуб одиноких сердец сержанта Пеппера", "Обратная сторона Луны" или, как у "Алисы", - "Пульс хранителя дверей лабиринта" тебе принципиально не подходят?

Вячеслав Бутусов

У меня, видимо, на каком-то подсознательном уровне существует понимание того, что название должно быть монолитным, цельным, емким, но не тривиальным. Если брать отдельные песни, то у нас были и "Праздник общей беды", и "Скованные одной цепью", а вот альбомы всегда называются лаконично. При этом я никогда не придерживался концептуальных идей. Я, как конструктор, сооружаю из того, что имею под руками. Нас, градостроителей, так учили. Какой ландшафт есть, под такой и надо подстраиваться. При этом просчитывать маркетинговый потенциал названия я совершенно не умею. Может, я и прагматичен в общем смысле этого слова, но коммерчески не расчетлив. Просто как четки перебираю варианты названия, пока происходит работа над альбомом. И оставляю единственное, неотсеявшееся во время записи.

Какой период твоей жизни оказался наиболее гармоничным: когда ты носил длинные волосы, побрился налысо или нынешний, с аккуратной прической?

Период с длинными волосами был для меня своего рода испытанием, и он резко закончился. У нас была фотосессия, во время которой меня попросили распустить свои патлы. Они у меня разлетелись на ветру, я в тот момент прикурил сигарету и волосы загорелись. На этом моя длинноволосая история закончилась. Погарцевал я в образе этакого индейца, удовлетворил свои детские пристрастия - и хватит.

Потом я, наверное, от бессилия и злобы побрился налысо. Лысым мне быть очень не понравилось. Поначалу я все время ежился, испытывал дискомфорт, непроизвольно хотелось с головой что-то сделать. И порезов при бритье поначалу хватало - тоже неприятно. Да и времена были сумбурные, милиция докапывалась периодически. Помню, приехал отдыхать в маленький городок Светлогорск под Калининградом, так там тревожные слухи пошли, что, мол, скинхеды понаехали. А тогда это вообще казалось чем-то ужасным, сектантским. Точно никто не представлял, что это за явление. Так что никаких приятных ощущений у меня от бритой головы не было.

Ты упомянул о некотором своем прагматизме. Его ведь действительно иногда замечают в тебе...

Какой-то практический, бытовой прагматизм во мне, вероятно, присутствует. Я убедил себя в том, что не стоит пытаться делать что-то, не приносящее реальной пользы.

Это в бытовом контексте. А в духовном - принцип "живи быстро - умри молодым" тебе никогда не подходил?

Нет, почему? Я довольно долго жил именно в таком состоянии: лучше все сразу и побыстрее. Это началось у меня после института, когда прошла студенческая эйфория и стало ясно, что ты попал в систему, под бульдозер. Тогда захотелось: давайте все, что я должен этому обществу, государству, я постараюсь поскорее отработать и - до свидания.

А сейчас я смирился с мыслью, что всему свое время. И к финалу уже не тороплюсь. Порой возвращаюсь к мысли: для чего-то ведь эта тягомотина, существование то есть, со мной происходит? Значит, надо пождать... По крайней мере, я не верю в то, что все бессмысленно.

Ты можешь назвать себя человеком религиозным или скорее нет?

Не могу себя назвать религиозным, потому что я недостаточно просвещенный человек в этом плане. Я самоучка. Что постиг, то постиг. Но я верующий человек. Просто религия как наука мне малоизвестна. Я утратил интерес к наукам в четвертом классе, когда истории про рыцарей закончились.

Переключись на Толкиена или фэнтези?

Нет, у меня иная траектория. Она прошла и мимо Толкиена, и, скажем, мимо Боба Дилана. Есть области, в которые я не залетал. А сейчас я понимаю, что их время для меня прошло. Это нужно было делать раньше, а раз уж не сделал, то сейчас мне бессмысленно искать в них источник вдохновения.

В принципе, обитание в светском государстве тебе ближе, чем в религиозном?

Мне ни то и ни другое не особо близко, я больше за какой-нибудь тихий остров и избушку на нем.

Раздражают люди, сегодняшние ритмы, перебор информации?..

Меня много что раздражает, в этом моя проблема. А вымещать свое раздражение на окружающей действительности не хочу. Мне стыдно это делать.

Интернет, на твой взгляд, удобная штука для желающих некоторого затворничества, обособленности от общества, анонимности?

Мне трудно судить. Я интернетом пользуюсь сугубо эпизодически. Захожу в него на несколько минут, проверить почту - и все. Я не умею им пользоваться. Когда я начинаю обращаться к интернету с каким-то практическим интересом, скажем, хочу найти какую-нибудь гостиницу для отдыха, через час блуждания по этим ссылкам, по всей этой информационной помойке у меня начинает голова трещать. Как будто я пришел в универсам за покупками.

Не могу не спросить тебя о том, что многие знающие тебя люди долго и по-разному обсуждали - почему ты не был на похоронах Ильи Кормильцева?

Не помню, где я был в тот момент, во-первых. Во-вторых, я никогда не прихожу на похороны, даже своих родственников. Единственный раз был на похоронах, когда умерла супруга Юрия Шевчука Эльмира. И на меня это очень тяжело подействовало.

Ты заметил, что кто-то из твоих знакомых, друзей не понял все-таки твоего отсутствия на панихиде по Кормильцеву?

Знаешь, я понял, что тут бесполезно оправдываться или что-то объяснять. Если люди себе что-то определенное втемяшили в голову, то чтобы выковырять это оттуда, им надо трепанацию черепа делать. И то вряд ли это поможет.

Я до последнего момента общался с Ильей, до последнего. Пока, находясь в Швейцарии, не узнал, что сегодня утром его не стало. Более того, я делал отчаянные попытки оформить там британскую визу, и к этому процессу прикладывали усилие многие, включая Питера Гэбриэла, который сделал специальное письмо, где просил, чтобы мне в одной из европейских стран, где я буду находиться в конкретный момент (а мы тогда колесили по Европе), в качестве исключения, открыли британскую визу. Ну, то есть чтобы я не возвращался ради этого в Россию. Письмо это мне передала Севара Назархан, которая работает с Гэбриэлом.

Была сделана бумага с гербами для "русской суперзвезды", и я должен был обратиться с ней в посольство Великобритании сначала в Париже. Но туда я не успел, и мне назначили рандеву в британском консульстве в Кельне, но и оно не состоялось... Я впервые был в состоянии такой дезорганизованности, растерянности... Впал в жуткий мрачняк... Теперь уже понимаю, что, может, надо было на все плюнуть и как-то все же пробиться в Лондон...

Но во мне была какая-то надежда, что у Ильи все выправится или хотя бы перейдет в какую-то некритическую стадию. И то известие, что я услышал, когда мы добрались до Швейцарии, стало для меня неожиданностью.

Мы общались с ним до конца, когда он уже не мог говорить, мы обменивались эсэмэсками. Я чувствовал, что он в таком состоянии, когда нет смысла задавать ему какие-то дебильные вопросы. Его разум отсекал все лишнее, любую ерунду и выбирал только значимое в ту минуту.

Мы разговаривали предельно конкретно. Когда начались разговоры о материальной и прочей помощи, я спросил его: "Ты сам сейчас как представляешь, что может помочь тебе в теперешнем состоянии?" И он сказал: "Чудо". Про остальное я говорить не буду. Это носит сугубо личный характер.

Хочу только еще раз тебе сказать, что говорю все это не в оправдание свое и не чтобы восстановить какое-то там собственное реноме. Виню себя до сих пор. Потому что уверен, если бы я добрался тогда до него, то все могло быть иначе. И от этого я до сих пор чувствую тяжесть на сердце. Есть в этом что-то бесповоротное...

Вы успели простить друг другу что-то, что того требовало?

Это мы сделали сразу, еще до его отъезда в Англию. Мы встретились, простили друг другу всякие свои порывы, психозы, обиды и прочую невзрослую ерунду и наладили общение.

Но смерть Кормильцева многое в моем сознании поменяла. Нельзя поверхностно относиться к вещам, которые казались мне незначительными. Все наши мелкие прегрешения, какие-то странные поступки - все приводит к смерти. Все эти твари ядовитые съедают нас изнутри. Надо гнать бесов...

"Крылья", которые звучат в конце многих твоих выступлений, это теперь посвящение Кормильцеву?

Ну, наверное. Есть ведь такая условность. Хотя для меня существуют вещи куда более важные. То, что я об этом человеке помню, чувствую его присутствие рядом. Он мне даже во сне приснился. Я тогда ехал в поезде. Мы с Ильей просто сидели, разговаривали, и он мне ответил на все вопросы, которыми я себя мучил. И я в какой-то степени успокоился после этого. Все казалось настолько реальным, что только утром я осознал - это был сон.

Что побудило взяться за трибьют "Наутилуса"? Думалось, что к легендарному бренду ты вряд ли уже когда-нибудь обратишься?

Мне казалось, что в нашем шоу-бизнесе обстоятельно что-то сделать трудно. Все как-то тяп-ляп. Поэтому за некоторые вещи не брался и не берусь. В данном случае я пошел на некоторое преодоление. Подумал, что могу попытаться сделать эту историю так, чтобы потом не было никакого душка...

Я давным-давно, сразу же после того, как "Наутилус" закончился, так или иначе возвращался к переработкам тех песен. Я перфекционист, и мне казалось, что у "НП" есть вещи, не прозвучавшие так как надо и заслуживающие большего внимания, если придать им новую жизнь. И тогда по-другому развернется представление обывателей о "Наутилусе". А затем вдруг засомневался: зачем стараться для обывателей, если у них такая суть в принципе и их как раз все устраивает. Изменить что-то, значит нарушить. И я оставил репертуар "Наутилуса" в покое. А сейчас некий комплекс знаков, встречаемых мною в жизни, подсказал, что запись наутилусовского альбома назрела.

Ты по-прежнему отказываешься от "палеозойского" периода "Нау", от мальчика Алчи, буги-вуги?

Нет, теперь я ни от чего не отказываюсь, я уже переболел тот этап, когда что-то отбрасывал, чего-то избегал. Брал, допустим, обязательство никогда не исполнять "Гудбай, Америка" или что-то еще. Теперь я не хочу возвращаться только к откровенной ереси. Остальное имеет право на перезапись. К тому, прошлому периоду я отношусь с благодарностью. Как к счастливой случайности, может быть, даже к чуду, которое я когда-то недооценил, был к нему не готов.

Даже для трибьюта "Наутилуса" ты выбираешь "Ю-Питер" и разные молодые команды. Вариант с Умецким, Могилевским и другими представителями исторического состава "НП" по-прежнему не проходит?

А какой смысл? Мы же не общаемся. Чтобы сделать хороший продукт, нужно взаимодействие между людьми. А такой вариант станет формальностью, хотя меня и призывают к нему многие годы. Может, пройдет еще какое-то время и появится какая-то деталь, которая что-то изменит. Я ни от чего не зарекаюсь. Но сейчас подобное сотрудничество невозможно.

Когда к тебе пришло желание запеть репертуар "Кино"?

Когда я начал играть с Каспаряном (Юрий Каспарян - экс-гитарист группы "Кино". - "Известия"). Мы сразу же начали "Кино" играть. А что еще? "Наутилус" мне тогда неинтересно было исполнять. Вижу - вот гитарист "Кино". Песен "Наутилуса" он не знает, потому что они для него ниже уровнем, другой эшелон. Тогда, конечно, "Кино". Для меня важно петь то, что мне нравится. Представь, ты встретился бы, например, с Джорджем Харрисоном и вы вместе начали бы играть знаменитые битловские песни.

Но Рави Шанкар, например, встречаясь с Харрисоном не горел желанием поиграть с ним темы "Битлз"?

Потому что авторитет Шанкара был выше харрисоновского.

А Бутусов, стало быть, для Каспаряна не Шанкар?

Нет. Наоборот даже. Хотя 20 лет назад именно Каспарян был наиболее общительным из всех "киношников", по крайней мере со мной. Почему-то с ним у нас получалось посидеть, поболтать. С Виктором (Цоем. - "Известия"), к которому я тянулся, все было по-другому. Я как-то не мог до него добраться. Мы просто здоровались. А, скажем, Костя Кинчев, фанатом которого я вообще был, всегда отодвигал меня от себя.

Каспарян до того момента, когда мы стали вместе работать, оставался для меня уникальным человеком. Я не мог понять, как он может так играть. И я всегда защищал "Кино", когда на них пытались вульгарно нападать, критиковать. Меня это еще более укрепляло во мнении, что "Кино" - эстетская, возвышенная группа. И чем дальше, тем больше я так чувствую. Поскольку барахла, шаблонов расплодилось очень много, а чтобы гитарист играл вот так вдумчиво - не встречается.

Однако ведущие некоторых сборных концертов порой забывают даже упомянуть о Каспаряне или "Ю-Питере", говоря просто: "У нас в гостях Вячеслав Бутусов!"

Мы очень долго пытались переломить эту ситуацию, однако нам говорят, что столько информации СМИ не воспринимают. Голова у прессы маленькая. Бутусова за 20 лет в нее еще как-то вколотили, но больше - нет. И с издателями то же самое. Буквально недавно мы обсуждали макет обложки диска и сами им говорили, зачем опять писать Вячеслав Бутусов и его "Ю-Питер", так и напрашивается добавить "дрессированный". И с "Наутилусом" в последние годы ведь та же история была. Так меня позиционировали продюсеры, директора. Пытались обособить от коллектива... И получается на обложке: Бутусов, "Ю-Питер", "Богомол". Масло масляное. Я же в "Ю-Питере" и играю... Когда я накаляюсь от подобного положения вещей и ничего внятного уже сказать не могу, а только свищу, как вскипевший чайник, мне опять объясняют: потому что Бутусов - это бренд. А "Ю-Питер" - фекалия, что ли? Но никто не делает ни малейшего усилия, чтобы ситуацию переломить, хотя ничего сложного тут нет. Для меня это парадокс.

- Михаил Марголис (2008)


V1
Поиск на сайте
Email
Вконтакте YouTube Twitter
RSS
Mail.ru V2
© 2024 World Electric Guitar
Web дизайн: А.Устюжанин