rollingstone.ru

© Антон Кузнецов

Фронтмен группы «Ю-Питер» и экс-вокалист «Наутилус Помпилиус» Вячеслав Бутусов не давал интервью несколько лет. В конце февраля у «Ю-Питера» вышла новая пластинка «Гудгора», и все внутренние запреты на общение с прессой были сняты. Мало того, в дни очередного визита коллектива в Москву (у музыкантов состоялся плановый концерт в доживавшем последние дни культовом клубе «Б2») лейбл «Ю-Питера» устроил серию интервью в конференц-зале Holiday Inn на «Белорусской». «От предыдущих пластинок этот альбом отличается большей зрелостью, определенностью звучания и полным отсутствием депрессивных нот, - характеризует новый диск Бутусов, с которым мы общаемся среди попивающих кофе командировочных предпенсионного возраста. - Он многогранен и единоначален».

Звучит, возможно, немного пафосно, но в этих словах заключено немало бутусовской инфернальной иронии. Как человек довольно закрытый и самодостаточный, Бутусов признается, что больше всего любит работать в студии и сторонится роли фронтмена. Сам Вячеслав ведет тихую семейную жизнь с женой и детьми в Пушкине, свою роль рок-музыканта воспринимает как условность. «Семья - это все, что нужно любому человеку. Остальное не обязательно. Остальное - это факультатив семьи», - иронично заключает он.

Бутусову бывает интересно разобраться в том, как призвание изменило его жизнь. «Я, честно говоря, уже пытался это делать, - сообщает он. - Самое раннее, что я помню - эпизод в шестилетнем возрасте, когда я начал неожиданно читать Конан Дойла. Произошло это после того, как мне вырвали зуб. Детское отчаяние, конечно, не то что взрослое, но я почувствовал, как в моей жизни что-то рухнуло. И я взял запрещенную книжку Конан Дойла - это был как раз тот момент, когда я научился читать. И мама после этого начала меня устраивать в школу. Потому что я октябрьский - получается, всюду опаздываю».

Группа «Наутилус Помпилиус» вернулась в родной для музыканта Красноярск уже тогда, когда музыканты «работали» стадионные концерты, а Бутусову было тридцать пять. К 1994 году Вячеслав стал героем русского рока, не очень в этом нуждаясь. Зато было полное (и отчасти спортивное) ощущение того, что раз судьба направила тебя в определенное русло, значит, нужно показывать результат независимо от обстоятельств. И сейчас прекрасно выглядящий 52-летний Бутусов, как кажется, тоже действует в рамках особой программы: он все так же склоняется к студийной уединенной работе, но считает, что чем больше площадка для «Ю-Питера», тем комфортнее выводить людей на свою орбиту. Не секрет, что именно тексты «Наутилуса», а впоследствии и «Ю-Питера», невзирая на их авторов, остаются посланиями, трактовать которые можно в нескольких значениях, а отдельные фразы растаскивать на заголовки для книг - настолько они ко всему подходят. Поворотным моментом стал альбом «Наутилуса» «Переезд».

«Это очень активный период был, - рассказывает Бутусов. - Мы играли все подряд: какие-то стандарты, конечно же, Led Zeppelin, а потом появилась возможность записывать альбомы. И зуд был такой, что нужно было срочно браться за работу. Нас потрясло само это явление - альбом. То, что все будут слушать. Тексты у меня тогда были формальные, я их сочинял на лекциях на военной кафедре». На репетициях в архитектурном институте группа работала с Бутусовым, поющим на инопланетном языке, однако затем вместо рыбы было решено использовать тексты Пушкина и Лермонтова. «Помучался я с ними, - смеется Вячеслав. - Стихи хорошие, но ничего не получалось - просто вообще никак. Лучшее, что приходило в голову с этим сделать, - романс под гитару».

© Антон Кузнецов

Дальнейшие события показали, что похожие сложности с текстами испытывали и другие рок-перфекционисты из Свердловска. «Пошла тема, что надо текстовиков искать, - вспоминает Вячеслав. - И текстовики эти ходили королями - писали сразу для нескольких групп и были очень востребованы. Чтобы попасть в их тусовку, нужно было, чтобы тебя кто-то ввел в эту тусовку как Горький Ленина». Бутусов ностальгически улыбается «Вот, Коля, посмотри, это музыканты молодые», - описывает свое общение с воображаемым текстовиком Бутусов. - «Надо им написать тексты». А Коля такой: «Да мне некогда, я пишу для арт-роковой группы из Уральского политехнического института. Там все серьезно». Вячеслав утверждает, что внутри самой группы с серьезностью были большие проблемы. Среди вероятных авторов фигурировал даже Александр Башлачев, который был на год старше Бутусова и учился на факультете журналистики. «Мы как бы дружили между собой, но мне его представили как будущего журналиста и я понятия не имел, что он вообще сочиняет тексты и пишет песни, - говорит Бутусов. - Уже потом мне его тексты под видом своих принес один активный приятель. Только по почерку потом выяснили, что они Саше принадлежали. Тогда же все от руки писали».

«На «Переезде» мы хитрым образом использовали антологию венгерской поэзии 19–20 века, - вспоминает Бутусов. - Я эту книжку купил в колхозе, потому что про существование венгерской поэзии на тот момент никто не знал. В курсе были только филологи и профессора. Я сказал своим: «Ребята, это то, что надо». Там действительно была такая зверская поэтика - символическая, беспощадная. И очень важно, что в переводе Леонида Мартынова (омский поэт, - прим. RS). Именно тогда я начал интересоваться моментом конвертации: как из оригинала все перетекает в перевод. Как оказалось, очень интересные вещи происходят. У нас в стране благодаря переводу культовыми стали многие произведения, которые не имели такого положения в вотчине. Множество таких историй, включая Павича и каких-то английских писателей». Бутусов объяснил товарищам, что именно такие тексты необходимо исполнять: в них не было ничего ни «про сковородки», ни «про XXIV съезд КПСС». «Есть какая-то символика на уровне мифологемы и непонятно, о чем это, - объясняет свои мотивировки музыкант. - Непонятно, о чем это. И мы взяли совсем уже безотносительные тексты, из которых вообще непонятно, где это все происходит - в Советском союзе или вообще где. И в какое собственно время».

Вячеславу Бутусову удалось найти более убедительную для русской поп-музыки модель, чем та, что пытались донести другие музыканты в модных тогда остросоциальных текстах. «Как говорили идеологи из обкома и комсомола, нужно на острые темы писать и обличать, - смеется музыкант. - Социальный заказ выполнять. Такой легкий «Фитиль». Когда альбом вышел, нас все равно пожурили: сказали: «Ребята, надо самим». После недолгих мучений Бутусов и компания обнаружили в университете еще одну интересную группу - арт-рокеров «Урфин Джюс», для которой писал тексты Илья Кормильцев. «Мы были от них в полном восторге, - рассказывает Бутусов. - Стояли в курилке и слушали, как они исполняют: «Принесли носилки и топор!» И мы такие: «О-о-о!» Еще там голос был специфический. Сначала думали, что у них девушка поет, а потом оказалось, что Саша Пантыкин. Для нас они были как Led Zeppelin».

Бутусов рассказывает, что тексты «Урфин Джюса» на комиссии вокалист коллектива Пантыкин выдавал за брюсовские. «За ранний период, - уточняет Вячеслав. - Никому не известный, в литературе не отмеченный и запрещенный. И кое-как это все проходило. В общем, Илья посоветовал нам кого-то из своих товарищей - у них была целая секта текстовиков. Такие интеллектуалы были, что не подойти. Сделали с другом цикл, но он мне показался скучным, и, чтобы укоротить историю, мы снова обратились к Илье. Он был очень продуктивным, так что все то, что у «Урфина Джюса» на альбомы не попадало, он отдал нам. Целую пачку. Для проб мы взяли один его текст и начитали совершенно траурным голосом. Илья послушал и говорит: «Ну, хорошо».

© Антон Кузнецов

Уральские музыканты, которые взаимодействовали между собой внутри института, отчасти напоминали студентов британских арт-школ, также регулярно поставлявших кадры для рынка рок-музыки. Неудивительно, что Вячеслав с удовольствием и гордостью вспоминает не только учебу, но и архитектурное прошлое в целом. Тогда он, «поглядывая в окно», дослужился до старшего архитектора «Уралгипротранса». «Это был самый крупный проектный институт на Урале, - говорит Вячеслав. - У меня ставка была 110 рублей, об этом мечтали все выпускники архитектурного института. Хотя по распределению я должен был оказаться в Тюмени - в «Гражданпроекте». Мне очень повезло - от меня отказались, потому что я семейный был».

«С концертами мы прилетели довольно поздно туда, - рассказывает Бутусов. - По тем временам мы не мелочились и работали на стадионы. Нас не волновал вопрос площадки, мы точно знали, что это будет какой-то стадион. Мне было 35 лет, соответственно это какой-то 94 год». Спортивные площадки для Вячеслава были удобными и по другим причинам - все детство он посвятил игровым видам спорта (мы играли непрерывно, сколько себя помню»). Помимо типичных для того времени кумиров в лице хоккеистов Харламова, Якушева, Мальцева, Петрова и Фетисова, Бутусов имел и характерную «северную» ролевую модель - ледового мотоциклиста Свинаренко. «Футбол при этом был факультативным занятием - пока снега нет, - описывает свои приоритеты Вячеслав, который был полузащитником юношеской городской команды по футболу. - Самой популярной игрой был хоккей. Причем он был двух разновидностей: с шайбой и шариком. По хоккею мы играли между школами в конкурсе «Золотая шайба». А потом друг другу морды били коньками - они удобно на руку надевались и при их помощи мы дрались. Клюшками, естественно, тоже. Такое дурацкое развлечение было псевдогладиаторское. Все ходили без зубов, с перебитыми глазами и так далее».

Если судьба подарила тебе возможность творить в собственной студии - нужно расплачиваться с людьми концертами, а временами настает черед и поговорить с журналистами. Бутусов, компактный мужчина с бездонными глазами и демонической улыбкой, для того, кто сидит напротив него с диктофоном, становится неплохим собеседником: он с удовольствием вспоминает истории из прошлого и анализирует настоящий период творчества. Но без особого удовольствия: раз судьба свела с журналистом, надо отвечать.

«Все глупости в человеческом мире происходят от бессилия, - считает Бутусов, который роль музыканта сравнивает с позицией проповедника, способного воодушевить своих слушателей. - Когда человек чувствует в себе силу созидания, он просто творит добро, и это есть самое важное в жизни. На таких стоит наш безумный мир. Как говорил Серафим Саровский, один праведник держит на себе тысячи». Новый диск «Ю-Питера» «Гудгора» выходит в очень опасное для страны время, когда каждый чувствует себя под угрозой и подозревает, что кольцо врагов вокруг постепенно сужается. И в этот момент нужно продемонстрировать стальную уверенность в себе. В этом отношения музыка «Наутилус Помпилиус» и «Ю-Питера» любого периода работает как отличное психотерапевтическое средство - в помощь переживающим внутреннее смятение и универсальные тексты, которые можно трансформировать в любом контексте, и отстраненная благородная подача.

Одним из тех, кто почувствовал эту силу бутусовских образов, был покойный русский режиссер Алексей Балабанов, который в фильме «Брат» сделал музыканта еще и кинематографическим персонажем. Таинственным, самоуглубленным и немного не вписывающимся в суматошный мир русского боевика. Кажется, что он заглянул в этот мир случайно, выполняя необходимую миссию. Призвание обязывало. «Мы дружили с Балабановым с давних лет», - вспоминает Вячеслав. - Познакомились еще в студенческую пору. Поэтому мы всегда общались в тесном кругу и подпитывались взаимными идеями. Наше участие в картинах Алексея было условным - он брал и использовал нашу музыку в соответствии со своим замыслом. Единственное, что от нас требовалось - это согласие на участие. Самым красочным примером является «Брат», где по сценарию на кухне должны были сидеть БГ, Кинчев, Шевчук и Бутусов. В итоге остался только я, потому что остальные не проявили интереса. Да и я, если честно, согласился больше из чувства товарищества, чем из желания сниматься».

Если нужно, Бутусов готов рассуждать о том, на какие мысли его может натолкнуть прослушивание экспериментальных проектов вроде Atoms For Peace (тоже, кстати, студийных шаманов), но в личных пристрастиях остается человеком старой закалки: «По-прежнему люблю «Битлов» и Led Zeppelin, Slade и The Doors, Creedence и Pink Floyd. Из соотечественников - БГ и «Сплин». Со странным смешанным чувством слушаю последний альбом Инны Желанной».

© Антон Кузнецов

Британцев Led Zeppelin Бутусов вспоминает, рассказывая о том, как отец вывез его из Сургута, где музыкант было утвердился в мысли, что он остается с ребятами из школьного ансамбля работать в ресторане гостиницы «Нефтяник» и играть «Под крышей дома своего». Под нажимом Вячеслав и отправился поступать в Свердловский архитектурный институт. За это музыкант благодарен отцу до сих пор. «На каждом курсе было примерно по десять групп, - продолжает Бутусов. - И в каждой группе обязательно был ансамбль. Как минимум. И каждый из них играл Led Zeppelin. Поэтому мы автоматически стали фанатами Led Zeppelin и вписались в эту историю».

Своеобразное уральское прочтение музыки экспрессивного британского состава, положенное впоследствии на модное в 80-х звучание «новой волны» (прежде всего, The Cure), и позволило впоследствии вывести интересный гибрид славянской рок-музыки, к которой прилагались многозначительные тексты. До сих пор музыку «Наутилуса Помпилиуса» считают образцовой для русского рока, хотя к терминологии русских историков музыки, старающихся рассуждать об особом пути наших артистов, Бутусов относится со скепсисом. «В наше время были только более крупные формы: вот рок-музыка, вот эстрада, потом еще диско появилось, - вспоминает Бутусов. - И уже после диско пошла какая-то более широкая дифференциация. К русскому року самому по себе мы всегда с иронией относились и называли его типа «совок-рок». Так что если у нас русский рок под лозунгом «Наше радио» идет, я очень сочувствую всему этому мероприятию». Бутусов вспоминаем, что в «профсоюз русского рока» «Наутилус» приняли, когда музыканты практически закончили свою деятельность, а фронтмен коллектива «испытывал легкую эйфорию от чувства неопределенности по поводу будущего». «Наши группы создавали не продюсеры, а мы сами, - говорит Вячеслав. - Все это было на основе духовной близости, нас роднили какие-то обстоятельства. Было как с группой «Алиса», которая появилась в одном текстильном общежитии, где все у них зародилось».

Вячеслав Бутусов полагает, что успеху «Наутилуса» способствовала мода в России на рок как таковой. «У нас искусство вообще эволюционирует только когда на него есть бум, - развивает свою мысль музыкант. - Вокруг сразу образовывается потребительская тусовка. Такая мало вникающая и существующая на поверхности сознания. Тех, кто вникал, были единицы». Используя аналитические способности Бутусова и его чутье, тексты Кормильцева и общий мрачно-романтический настрой, «Наутилус» в середине 80-х оказался одним из самых популярных коллективов, исповедующих дух темной романтики. Каждая их пластинка походила на сборник короткометражных фильмов, в которых бурлили страсти и вещал строгий голос. Разумеется, «Наутилус Помпилиус» с их четко сложившимся стилем оказался востребован и в Москве, где на рок-музыкантах учились зарабатывать деньги.

«Сначала были самодеятельные фестивали, которые устраивали энтузиасты, - рисует пейзаж после приезда «Наутилуса» в Москву Бутусов. - В Зеленограде они проходили, в Черноголовке. Там проживали ученые и поэтому власти были лояльно по отношению к музыкантам настроены. За пределами Москвы тоже такие места были - например, Новосибирский академгородок. Мы играли везде, где можно было проводить мероприятия. Иногда было дико: например, в Новосибирске хэви-металлистов специально дожидались гопники в ватниках, чтобы их побить». Постепенно художественная самодеятельность рокеров начала привлекать внимание филармоний, а также коммерческих структур вроде Росконцерта и Госконцерта. Последняя организация свела группу Бутусова с коллективом Андрея Макаревича «Машина времени» - самым популярным на тот момент составом в стране, да еще и прекрасно технически оснащенным. С локомотивом в лице «Машины» можно было ехать уже и в тур.

«Одно имя «Машины» спасало нас от вытрезвителей, - иронично вспоминает Бутусов. - Мы выходили оттуда невредимыми, сказав только, что раз в жизни видели Андрея Макаревича». «Машина времени» работала под крылом Росконцерта и имела один из трех качественных «аппаратов» на всю страну (другие «элитные» и смешные по нынешним временам комплекты оборудования были у Кобзона и Пугачевой). «Для нас это было таким потрясением, что я не понимал, что происходит, - вспоминает о гастрольном приключении Бутусов. - До этого мы периодически убегали на концерты с работы с какими-то справками. Брали их у терапеватов, чтобы нам разрешили поиграть. А тут ты официально едешь как по маслу. Нашей первой точкой была Алма-Ата. Мы провели там месяц и каждый день давали по концерту: в первом отделении играли мы, во втором - «Машина времени».

© Антон Кузнецов

Вячеслав вспоминает, что по сравнению с нынешними «хозрасчетными» временами, когда группа прилетает в город к саундчеку, а исчезает сразу же после концерта, те шоу были совсем иными. «У «Машины» было два трейлера и там возился какой-то житейский скарб, включая сковородки, стиральные машины, - вспоминает Бутусов. - Люди реально успевали обжиться хозяйством за месяц этой гастрольной деятельности. И еще важно, что все концерты проходили на стадионах, которые постоянно заполнялись. Видимо, народу тогда вообще нечем в стране было заниматься. А сейчас все, видимо, на машинах ездят. Кентавры стадионы не посещают».

«Когда мне нужно было покинуть родной город, - рассказывает о своем первом переезде Вячеслав, - я сильно страдал по этому поводу. Ощущал, что жизнь закончилась, мир рухнул, потому что все друзья школьные и люди, с которыми я жил, остались в прошлом». Бутусов вспоминает, что покидал Красноярск фактически со слезами на глазах, но выбора не было - отец работал транспортным строителем и переезды были необходимостью. «Я вернулся туда уже в конце десятого класса,- говорит музыкант. - Тогда я просто упросил родителей, чтобы меня отпустили одного - и полетел из Сургута в Екатеринбург, а потом в Красноярск. По тем временам для десятиклассника это было эпохальное путешествие». Когда Вячеслав оказался в городе, который он боялся покинуть, разочарованию не было предела. «Я никогда не воспринимал этот город таким преступным, - продолжает Бутусов. - Когда я жил в этой среде, все было вполне естественно и натурально. Но стоило мне уехать на пару лет, и половина моих товарищей была уже убита, а половина - занималась непонятно чем. В общем, у меня волосы дыбом встали, но потом постепенно отношение выровнялось».

Связь Вячеслава Бутусова с Уралом не потеряна - пять лет назад он выступил в реабилитационном центре для алкоголиков и наркоманов «Подвижник», куда его пригласил друг - клирик Крестовоздвиженского монастыря Матфей. Помимо фактически квартирного по формату концерта Бутусов рассказал о собственной борьбе с бессилием перед алкоголем, а основная мысль сводилась к тому, что спастись от своих страстей вполне реально. Сейчас Вячеслав точно так же нетерпим к алкоголю, который остановил немало рок-карьер в России. «Прощаться с алкоголем нужно решительно, жестко, беспощадно и бесповоротно, - говорит Бутусов с убежденностью проповедника, верящего в силу своего слова. - Потому что это яд. Но еще лучше не встречаться с ним совсем и избегать как укуса кобры. К сожалению, универсального рецепта исцеления от воздействия внешних суррогатных ядов нет, и в этом есть скрытый дьявольский замысел. Есть такая поговорка: «В здоровом теле - здоровый дух», которую я перефразировал бы немного иначе: «Здоров дух - здорово тело».

«Есть понятие человеческой ушлости или прагматичности, когда человек пытается просчитать все, как в шахматах. Это принцип поиска выгоды, - с усмешкой говорит Бутусов, лейбл которого до последнего скрывает материал диска «Гудгора» и готовит закрытое прослушивание через пару недель в замке БИП в городе Павловске. - Когда человек без выгоды ничего не делает. Но в жизни-то все по другому, вы понимаете? В жизни все, я бы сказал, наоборот».

Привыкать к затейливой пластике «Гудгора» слушатели Вячеслава будут до осени 2015 года, когда планируются полноценные концерты с новой программой. «Музыка всегда была моим призванием, - на прощание говорит Бутусов, для которого наступает время дежурного кофе. - И тот факт, что она является моим призванием, и заставляет меня играть. Как я сюда попал? Насколько все было случайно? Это же было простое развлечение, мы просто играли рок-н-ролл. Но я постепенно осмысливаю, что и от меня должен быть какой-то толк. Я поразвлекался - а теперь пора уже и пользу приносить».

Автор: Александр Кондуков (27 марта 2015)