rollingstone.ru

Стивен Тайлер, 1976

Это было похоже на массовую сцену из фильма Сесила Б. Демилля или на кадры из документальной ленты про крупный рок-фестиваль вроде Вудстока или Монтерея. Толпа несколько неуверенно прошла через парковку, заполненную вечерним солоноватым мичиганским воздухом, и подошла к Pontiac Stadium - одной из этих ужасающе огромных спортплощадок, - напоминая скопище погромщиков, которые собираются разобрать заведение по кирпичику. Они выглядели ужасно. Никто больше так не наряжается, чтобы пойти на концерт.

Они ели что-то из фастфудовых коробок и залпом глушили пиво. Некоторые падали лицами вниз и скатывались по склону холма. Самому старшему из них вряд было сильно за восемнадцать, но никто из них явно не страдал от лишнего идеализма. Достаточно было подойти к ним на близкое расстояние, чтобы покрасневшие белки глаз доказали вам, что их рок-н-ролльные ритуалы берут свои корни в Альтамонте, а не в Вудстоке.

Стивен Тайлер, фронтмен Aerosmith, выглядит как младшая сеста Карли Саймон и ведет себя так, как вел бы себя Папа Римский, если бы ему было двадцать четыре и он бы вырос в Йонкерсе. На сцене он превращается в самого бердслейского персонажа по обе стороны Атлантики. Его голос заставляет Элиса Купера звучать как Вик Дамоун.

Тайлер помешан на шарфах. Они свисают с его гибкого стана, как наполовину развернутые полотнища мумии, и цепляются за стойку для микрофона, которой он размахивает как флагштоком, когда расхаживает по сцене, крича и плюясь, как плохо воспитанный ребенок. Общее впечатление напоминает карикатуру на карикатуру, но легионы поклонников Aerosmith благоговейно взирают на это и считают Тайлера иконой современного стиля. Впрочем, если шмотки он выбирал сам, все остальное в его образе очевидным образом заимствовано у Мика Джаггера.

«Я помню, еще несколько лет назад я был простым пареньком из Йонкерса, который пришел в Мэдисон-Сквер-Гарден послушать The Stones, посмотрел с трибуны и подумал: «Вау, эта крошечная фигурка там вдали - действительно Мик Джаггер?» Тайлер рассказывает это со всей непосредственностью паренька с заднего ряда. Однако теперь популярность Aerosmith достигла такого уровня, что уже другим ребятам приходится напрягать глаза, вглядываясь в него самого.

Чтобы увидеть самую популярную молодую хэви-метал-группу в ее естественной среде, мне пришлось отправиться в промышленные районы, окружающие Детройт, где рок-н-ролльные животные, чьи отцы вкалывают за конвейерами, славятся своим агрессивным отношением к музыкантам, играющим на разогреве. Aerosmith начали собирать людей под своими флагами в незначительных городках вроде Понтиака, выступая перед более известными группами. Но теперь они продали больше четырех миллионов записей и дают сольные концерты во всех крупных залах от одного побережья до другого.

Дэвид Кребс, один из менеджеров группы, признает, что создал репутацию Aerosmith заставляя их выступать перед видавшими лучшие времена хэдлайнерами, чтобы оттенить их молодцеватую энергию. «Когда я в первый раз выпустил их на сцену, это был провал, - говорит смуглый, бесконечно улыбающийся Кребс. - Мой агент уговорил меня выпустить их перед Mahavishnu Orchestra - на шкале от нуля до ста результат был минусовой. Но затем мы освоили наш рынок и сделали так, чтобы Aerosmith выступали перед группами, находившимися в упадке - теми, у кого мы могли украсть аудиторию. Даже если мы не сносили их каждый раз со сцены, мы хотя бы могли рассчитывать на то, что кто-то из слушателей купит пластинку Aerosmith».

Aerosmith были практически не известны за пределами Бостона, когда Клайв Дэвис подписал их на Columbia Records в 1972 году, после того как побывал на их втором концерте в знаменитом нью-йоркском клубе Max’s Cansas City. Их первый альбом, «Aerosmith», выпущенный на следующий год, не слишком хорошо показал себя в чартах (хотя девять месяцев спустя «Dream On» стала хитом в Бостоне и среди посетителей Max’s, а еще почти через три года - хитом национального уровня). Второй релиз, «Get Your Wings», проявил себя не лучше. Однако к 1974 году благодаря упорным гастролям Aerosmith сделали себе прочное имя. Даже без активного промоушена их третий альбом, «Toys In The Attic», заработал платиновый статус и подтянул продажи первых двух дисков. К концу 1975 года группа продала почти три миллиона пластинок. Выход «Rocks» этой весной довел продажи почти до пяти миллионов. Теперь релизы Aerosmith расходятся со скоростью от 75 до 100 тысяч копий в неделю. «Toys In The Attic» перевалил за полтора миллиона проданных копий, «Rocks» и «Aerosmith» подтягиваются.

Aerosmith стали группой, которую Кребс и его партнер, Стив Лебер, несколько лет назад пытались сделать из другого культового состава, The New York Dolls. Те тоже были представителями второго поколения подражателей The Rolling Stones, и их вокалист, Дэвид Йохансен, был так же увлечен Джаггером, как и Тайлер. Однако The Dolls так и не смогли зацепить аудиторию за пределами нью-йоркской тусовки. Кребс, возлагавший на них большие надежды, считает, что его ошибкой было позволить создать вокруг группы слишком большой хайп; была и другая причина: «The Dolls слишком далеко зашли по пути унисекса, а Aerosmith мудро взяли за образец поздних роллингов, и на них было сложнее наклеить какой-нибудь ярлык».

Учитывая то, что Дэвид Кребс поставил группу на ноги благодаря стадионным концертам, а не работе с прессой или радиоротации, вполне возможно, что сегодня его обуревают сомнения. Из журналистской ложи он выглядит как граф Дракула, осматривающий армию потенциальных еретиков и поедающий глазами огромное электронное табло с надписью «Foghat любят Понтиак» в качестве благодарного ответа на доносящееся снизу громыхание. Он наверняка думает, что стоит впредь более ответственно подходить к выбору разогревающих групп (чтобы ребята вроде британцев Foghat не выехали на том самом троянском коне, который он так успешно использовал), но ему не стоит волноваться. Овация, которую получают Foghat, не идет ни в какое сравнение с рокотом, начинающим нарастать, когда у толпы появляются первые подозрения, что на сцену сейчас выйдут хэдлайнеры.

Между тем за массивным черным занавесом гитарист Джо Перри, курящий последнюю перед концертом сигарету, подключает гитару с видом механика, который собирается настраивать разогретый карбюратор, а Стив Тайлер разминается, напоминая эквилибриста в своем черном облегающем костюме. Здесь царит хаос: можно подумать, что Мухаммед Али (может быть, нашей последний образец суперзнаменитости) только что начал свой длинный размеренный путь от раздевалки к рингу.

Когда сет Aerosmith наконец начинается с «Mama Kin», мощного боевика с их первого альбома, почти сразу становится понятно, что предсказуемо отвратительная акустика слишком большого зала не имеет никакого значения. Фанаты, во всяком случае, выглядят страшно довольными, наблюдая за тем, как Стивен какой-он-крутой-когда-сердится Тайлер упирает гневный перст в динамики и поливает тупую технологию из мира взрослых: «Что не так с этими гребaными колонками?»

Тайлер закатывает очень впечатляющую истерку, говоря с ливерпульско-йонкерским акцентом. Может быть, это напоминает им Джаггера - должок Aerosmith перед роллингами становится особенно очевидным в «Train Kept A Rollin’» - песне, взятой у The Yardbirds, группы, которая заменила The Rolling Stones в Crawdaddy Club в 63-м.

Музыка, конечно, несколько примитивна, однако обдолбанная аудитория реагирует со страстью, которая стоит больше, чем обожание, достающееся The Stones. Если Джаггер - икона, на шаг отстоящая от Элвиса и на два - от Иисуса Христа, то Стив Тайлер гораздо ближе и понятнее, когда он поет «Lord Of The Thighs» - название песни отсылает к роману Уильяма Голдинга о детях, превратившихся в дикарей, и эта аллюзия неожиданно кажется очень верной. В плане рок-безумия происходящее достойно ранних годов Элиса Купера.

Первый шаг к славе Стивен Тайлер сделал, будучи арестованным за хранение марихуаны и попав на передовицы районной газеты: «Агент под прикрытием стал ходить на наши школьные занятия по лепке, представляешь? Он продал нам по пакетику, а потом арестовал нас».

В своих песнях Тайлер и Джо Перри выражают тяжелый жизненный опыт, перелагая его в стиле «Над пропастью во ржи», рассказанного от лица Джонни - придурковатого протагониста их четвертого альбома, «Rocks».

Какое-то время Тайлер влачил достаточно жалкое существование: учился в школе и по выходным ездил в Санапи, штат Нью-Гемпшир, чтобы играть на барабанах в оркестре небольшого отеля, принадлежавшего его родителям. В то же время он играл на барабанах и пел - непростое сочетание даже для таких крепких парней, как Бадди Майлз, - в своей первой группе, Chain Reaction. Каким-то образом они смогли получить ангажемент на концерт в отеле в Саутгемптоне. По словам Тайлера, это было, «совершенно в духе «Выпускника»: все эти богатые женщины пришли на них посмотреть, но не могли раскрыться, потому что их спутники были неподалеку. Тайлер мирился с этим сколько мог, но в итоге в нем что-то щелкнуло, он перепрыгнул через свою установку и попытался прямо на сцене задушить лид-гитариста. Окружающим практически пришлось снимать его пальцы с шеи бедняги на глазах ошалевших саутгемптонских тетенек.

«Вряд ли стоит добавлять, что это был конец Chain Reaction», - ядовито хихикает Тайлер, вспоминая первое проявление своей склонности к экстравагантному поведению на сцене. «В итоге я приплелся обратно в Санапи и там услышал группу, где играли Джо Перри и Том Хэмилтон», - вспоминает он свою первую встречу с будущими гитаристом и басистом Aerosmith. Они предложили ему стать их фронтменом, вместо того чтобы выносить себе мозг, совмещая пение с ударными. Тайлер позвонил своему старому другу Джои Крамеру (которого вместе с ним выгнали из школы после ареста за хранение травы) и парню по имени Рэй Табано - его затем заменил Брэд Уитфорд, сегодняшний ритм-гитарист группы.

У Джо Перри тоже есть в запасе пара грустных историй. Для начала ему вообще было экзистенциально тяжело: он ненавидел школу, и у него не было друзей. Единственное, чего он хотел, желая перейти в старшую школу в Массачусетсе, так это сидеть в своей комнате и практиковаться на гитаре Sears Silverstone - такие инструменты покупают родители, которые на самом деле надеются, что ты будешь врачом или юристом, а не рок-н-ролльщиком.

Родители Перри беспокоились о нем - у него явно не было никаких перспектив, - и решили его спасти, отдав его в снобскую частную школу. «Там я действительно начал ненавидеть систему: учителя все время дергали меня, чтобы я постригся, и орали на меня каждый раз, когда я брал в руки гитару».

Джо Перри - типичный рок-герой второго поколения: хорошо понимающий, что происходит у него в душе, уверенный в себе, не слишком разговорчивый лид-гитарист. В то же время товарищи по группе смеются над его недавним поведением: говорят, он был похож на гопника, накурившегося травы и дорвавшегося до склада Gucci.

Перри бросил школу за месяц до выпуска, устроился на работу и скопил достаточно денег, чтобы купить себе первую вменяемую гитару. Единственным полупрофессиональным музыкантам в семьях Стивена и Джо был отец Тайлера, преподающий музыку в старшей школе имени Рузвельта в Йонкерсе, той самой, откуда выгнали Тайлера и Крамера. Тайлер-старший до сих пор играет по выходным на рояле в оркестре своего отеля.

Сонный Санапи, однако, был плохим местом, чтобы запустить рок-н-ролльную карьеру, и новообразованные Aerosmith переехали в Бостон, ближайший крупный город. «Мы жили вместе в каком-то подвале и жрали сендвичи с арахисовым маслом и джемом на завтрак, обед и ужин...»

Басист группы, Том Хэмилтон, встряхивает головой с длинными светлыми волосами и смеется, вспоминая это время. «Чувак, мы сыграли во всех старших школах в Бостоне и Нью-Гемпшире, - говорит он. - Мы играли для пятидесяти человек, и никто нас не слушал. Поэтому нас всегда вставляет играть на стадионах как сегодня - восемьдесят пять тысяч, твою мать!»

Все участники группы смеются, когда вспоминают, как решили, что пришли к успеху, когда их подписал Клайв Дэвис.

«Мы подумали: «Вот оно - нас подписал Клайв! Aerosmith рулят!» - рассказывает Стивен, широко раскрывая глаза и напоминая вспугнутого енота.

Суровая реальность последовавших за этим бесконечных гастролей лучше всего описывается его же словами: «Я не видел солнечного света, с тех пор как собрал эту группу».

Все, кто имеют дело с Aerosmith, в один голос говорят, что делами в группе заправляет Тайлер. В начале, по их словам, он доводил бедного Джои Крамера до отчаяния. Стивен думал, что Джои ленив, и он ел его, пока Крамер наконец не сдался, не прекратил расслабляться и не стал пристойным ударником. Другие тоже остепенились. Джо Перри, Брэд Уитфорд и Том Хэмилтон женились. Хэмилтон всегда был очень спокойным - застенчивый, худощавый парень, который просто играл на басу.

Полная противоположность ему - Тайлер, заявляющий, что когда-нибудь он не прочь жениться, но пока его главная женщина - это сучка по имени рок-н-ролл. На самом деле еще рядом всегда есть Джулия Холкомб, грустно висящая на его руке, как шарф, но Стивен Тайлер уделяет своей карьере и своему имиджу двадцать четыре часа в день.

Есть даже что-то грустное в том, как он не может выползти из своей шкуры - сучка не отпускает его ни на минуту. Большинство рокеров, после того как первая волна славы спадает, начинают ценить личное пространство. Фантазии Тайлера, однако, следуют за ним на публике: он заходит в аэропорт в огромной шляпе с пером и длинном кожаном плаще, одетом поверх тех же уморительных тряпок, которые он надевает на сцене. Разумеется, на нем также красуются темные очки, на случай, если вы не заметили, что перед вами знаменитость, которая пытается остаться незамеченной...

«Меня все еще воодушевляет мысль, что мы будем хэдлайнерами в Мэдисон-Сквер-Гарден, - говорит Тайлер о следующем пункте в турне группы по пятидесяти восьми городам. - Это особое место, там есть магия. Мы выступали там в прошлом году, но тогда мы еще разогревали Black Sabbath. Погоди, вот мы выйдем на сцену в Гарден, и ты поймешь, чего мы стоим на самом деле».

Светлые волосы Нила Смита свисают до локтей, высокие каблуки возносят его макушку до двух с лишним метров; Майка Брюса с его рок-н-ролльной шевелюрой и сложением квотербека тоже сложно пропустить - однако никто у задней двери не замечает бывших ударника и ритм-гитариста Alice Cooper, когда пожилой охранник просматривает список гостей, желая удостовериться, что эти двое фриков действительно имеют право пройти внутрь. Когда они наконец попадают за сцену и Смит пытается стянуть банку пива из гримерки Aerosmith, ему вежливо говорят, что ему придется пить в «гостевой комнате». Подобно Родни Данджерфилду, отставные рок-герои лишены всякого уважения.

«Все расступились и дали парням побольше места, - рычит гастрольный директор Aerosmith, крупный ирландец по имени Келли, который похож на Джимми Бреслина в парике а-ля The Beatles.

Процессия, которая следует за ним, может сравниться по претенциозности и аристократическому размаху с ватиканскими церемониями. Сначала из гримерки выходят Джо Перри и Брэд Уитфорд, скромные гитаристы, несущие свои инструменты как карабины; затем идет Том Хэмилтон с по-подростковому затуманенным взором; за ним следует Джои Краммер, крепко сложенный ударник-пролетарий, весело объединяющий свои палочки в победную «V».

Однако, как всегда, вся соль этого номера в Стивене Тайлере, идущим последним, ребенке из бедной семьи, разодетом для школьного парада, в полуплаще и мушкетерской шляпе и с прекрасной дамой Джулией, держащей его за руку.

После того как посмотришь, как процессия проходит от гримерки к сцене, сам концерт уже не производит особого впечатления.

На сцене Джо Перри сгибается над своей гитарой в типичной хэви-металлической позе, отправляя фанатам скрежещущие послания, пока Тайлер играет на задние ряды и изображает секс с Томом Хэмилтоном. Похожий на Веронику Лейк басист смотрит на него так, будто хочет ударить его своей записной книжкой.

Постепенно Тайлер начинает напоминать мне подростка, который однажды на моих глазах устроил хаос в супермаркете. Он не мог весить больше сорока килограммов, но отбился от двух крупных служащих и охранника, когда они пытались задержать его за попытку украсть альбом Led Zeppelin. Он начал убегать от них по рядам, крича как банши и сбивая товары с полок. Любой человек, у которого есть душа, не мог за него не болеть.

«Может, тебе это не понравится, но я понял, что я думаю про твоего парня, - в конце концов говорю я Дэвиду Кребсу, который смотрит с края сцены как гордый отец, выглядя гораздо счастливее, чем два дня назад в Мичигане. - Он мутант, родившийся от союза Джаггера и Игги из The Stooges».

«Но он лучше, чем они оба», - отвечает с улыбкой Клебс с величественной уверенностью человека, который еще не понимает, что ему лучше быть правым только наполовину.

Когда я спрашиваю Нила Смита, что он думает, он долго смотрит на слушателей. Теперь они должны казаться ему гораздо моложе, чем жалкие два года и целую рок-эпоху назад, когда Alice Cooper собрали здесь полный зал в ходе тура в поддержку «Billion Dollar Babies».

«Ну, они... другие» - признает Смит с ощутимой горечью и отблеском понимания того, что он оказался по другую сторону платиновой границы.

На сцене они выглядят как видения-мутанты, но теперь они больше похожи на школьную баскетбольную команду, празднующую победу: гримерку заполнили родственники из Йонкерса и Санапи. Том Хэмилтон краснеет, когда пышногрудые дамы целуют его в щеки, а мужчины в клубных костюмах выстраиваются в очередь, чтобы пожать руку Стивену Тайлеру.

Приятная женщина представляется незнакомцам со словами: «Здравствуйте, я миссис Крамер. Вы знаете моего сына Джои, ударника?»

Несколько дней спустя Дэвид сообщает мне неожиданные новости, и я начинаю понимать, что на самом деле собой представляют Aerosmith: «Это последний крупный тур. Больше гастролей не будет».

Это в высшей степени удивительное заявление, учитывая, что они только-только выходят в высшую лигу.

«Небольшая поправка, - говорит Кребс. - Они уже в высшей лиге, и им больше не нужно себя гробить. Так что в следующем году концертов будет совсем немного - они смогут сосредоточиться на производстве продукта».

Другими словами, музыканты, похоже, уже «накопили на достойную старость».

Автор текста: Эд Маккормак. 20 Июля 2014