rollingstone.ru

Несмотря на то, что на последних концертах Роджера Уотерса между ним и зрителями поднимается одиннадцатиметровая стена, сам он к гигантомании ничуть не склонен. Сам музыкант объясняет все просто: крупные масштабы не всегда украшают обыденную жизнь. В бывшем лидере Pink Floyd под метр девяносто роста, и для того, чтобы втиснуться в машину, ему приходиться использовать всю мальчишескую гибкость своего тела. Нас с Роджером уже ждут в ресторане на Манхэтенне, но это не значит, впрочем, что на пути не будет внушительных препятствий. «Я от вас всю жизнь балдел, - радушно встречает Уотерса водитель такси Фред, средних лет мужичок в бейсболке. - Когда вышел «Wish You Were Here», я как раз по Европе с рюкзаком мотался и на вашу пластинку просто подсел. Все думал: «Это же вообще лучший на свете альбом!». Наверное, это невероятно - знать, что вы повлияли на все мое поколение».

«Такое можно узнать только в вашей машине», - с британской лапидарностью отвечает Уотерс, пристегиваясь. По его холодным серо-голубым глазам (к их цвету, словно нарочно, подходят седые волосы и профессорская щетина), как всегда, сложно судить о его настроении, но, кажется, разговор его забавляет. Возможно, дело в том, что Уотерс только что распил бутылку превосходного монраше, отмечая окончание рабочего дня. С утра он выехал из дома на Лонг-Айленде, как следует поработал в зале над бицепсами, трицепсами и мышцами живота («Как обычно, чуть не помер, но так надо»), попел гаммы с преподавателем по вокалу, который помогает ему восстановить широкий диапазон времен юности, встретился со стилистом, чтобы выбрать одежду для выступлений (одни кожаные башмаки он забраковал - «как у Брюса», другие - «слишком по-тауншендовски») и провел несколько часов в продакшн-студии, внося последние изменения в программу освещения и цифровую анимацию.

В таком темпе Уотерс работал с января 2010-го. Необходимо было довести до совершенства концертную версию разошедшегося тридцатью миллионами копий альбома «The Wall» 1979 года - повествования об отчужденном рокере по имени Пинк, чья биография напоминает о жизни самого Уотерса. Оригинальное «живое» исполнение «The Wall» - с огромными куклами, визуальными эффектами, собственно Cтеной, которая строилась по кирпичу, а в апогее шоу опрокидывалась, - задало стандарт для всех последующих эпических рок-представлений, от «Steel Wheels» The Rolling Stones до «Zoo TV» U2. Но «The Wall» состоялось только в четырех городах мира, и между блоками выступлений проходило несколько месяцев. Официальных видеозаписей выпущено не было, и представления остались легендой, смутным воспоминанием - за исключением сюрной анимации Джеральда Скарфа, которая вошла в фильм Алана Паркера.

Концерты серии «The Wall» приносили убытки, поскольку билеты стоили примерно по двенадцать долларов, а сама группа находилась в периоде полураспада. «Парни в то время уже не могли видеть друг друга, - говорит Марк Фишер, архитектор, который работал над шоу 1980 и 2010 годов, а также проектировал сцену-«космический корабль» для тура U2 «360 гр.». - Так что им было весьма удобно объявить, что проект потерпел фиаско и слишком дорого обошелся, и под этим предлогом разойтись. Все, разумеется, и поверили».

Грандиозное шоу «The Wall» было «последней линией обороны» того рока 1970-х, лидеров которого панки и представители «новой волны» окрестили «динозаврами». Но тур 2010–2011 годов не должен был уподобиться воскрешению в духе «Парка юрского периода». Уотерс добавил в новую «Стену» жесткий политический контекст, осуждение войны и насилия. Например, текст «Mother» не изменился, но сопровождающее песню видео с картинкой, снятой всевидящей камерой наблюдения, говорит не о властном родителе, а о тоталитарном правительстве. «Это, в общем, то же самое шоу, но с более широким смыслом, - утверждает Фишер. - Мы поняли, что одно дело, когда тебе около тридцати, петь о жизни, в которой еще чувствуется привкус недавнего взросления. И совсем другое дело петь об этом, когда тебе за шестьдесят». Уотерсу шестьдесят семь, и он уверен, что это его последнее большое турне. «Серьезное приключение, можно не сдюжить», - говорит он и, видимо, лукавит: вид у него такой, что никто не заподозрит его в неуверенности.

Машина едет по городу, Фред достает мобильник и зачитывает вслух смс от своей дочери. Мы предлагаем подождать до светофора. («Обычно в такой ситуации я начинаю орать как резаный», - мягко сообщает Уотерс.) Оказывается, одна из дочек Фреда сегодня слушала «The Wall» в спортзале. «Спасибо, что наставляете ее на путь истинный, - с явным удовольствием произносит Роджер. - Видите, значит, им нужно образование! Как же я был неправ». (Уотерс имеет в виду текст песни «Another Brick In The Wall (Part II)» - прим. RS.) Фред наверху блаженства - «Зато им не нужен контроль за мыслями!». Пауза, затем он продолжает: «Как там дальше? Долой сар... Как там?».
«Сарказм», - подсказывает Уотерс.
«Люди вечно поют неправильные слова, а у нас тут, б**дь, авторитет!».
«Не знал, что я хренов авторитет, но спасибо», - говорит Уотерс. Скоро он выходит из машины и на прощание обещает Фреду билеты на шоу.

Тридцать четыре года назад во время безумного концерта Pink Floyd на стадионе в Монреале, когда Уотерс был моложе и куда угрюмей, произошел эпизод с другим рьяным поклонником. Последнее шоу PF в поддержку альбома Animals было обречено с самого начала. Слабые усилители заглушала обдолбанная неуправляемая толпа (на бутлеге концерта можно услышать крик Уотерса: «Вашу мать, прекратите пускать фейерверки и орать, я пытаюсь петь!»). Наконец, какой-то парень взобрался на сетку, отгораживавшую группу от зрителей. Уотерс на него плюнул. Этот случай потряс Роджера, который долго не мог найти поступку объяснения. Басисту Pink Floyd было 33 года, он был лидером лучшей команды в психоделическом роке. Но его первый брак уже распался, да и группе оставалось недолго: отношения Уотерса со вторым человеком в группе Дэвидом Гилмором разлаживались. К тому же, знаменитого и богатого Роджера мучили детские травмы, а главной из них было отсутствие отца, которого убили на Второй мировой, через 5 месяцев после рождения сына.

«Наверное, я мог кого хочешь напугать, - вспоминает Уотерс, - В те времена мне достаточно было палец показать, и я был готов наброситься на человека». Что тут скажешь: сейчас Роджер действительно изменился. На одной репетиции он решил перекусить лазаньей, и ему попался большой металлический винт, каким-то образом оказавшийся внутри блюда. Сначала Уотерс показался ошеломленным, но потом только ухмыльнулся себе под нос - как будто бы притормозил перед пешеходом, некстати вылетевшим перед его машиной.

На протяжении двадцати лет Уотерс посещал психолога и наконец-то нашел компромиссы со своим прошлым. Впрочем, едва ли сам он будет спорить, что именно во времена внутренних противоречий он написал последний великий концептуальный альбом среди музыкантов своего поколения. Работая над «The Wall», Роджер уединился в деревенском доме с синтезатором и микшером, чтобы написать рок-оперу. Дэвид Гилмор добавил еще песен, и «Стена» встала во всем своем великолепии. «Все в целом просто: тогда я пытался придать смысл моей жизни, - вспоминает Уотерс. - И мне это до какой-то степени удалось».

В восемнадцать лет Роджер Уотерс неожиданно для себя (а фактически - от безделья) поступил в архитектурное училище, где познакомился с будущими участниками Pink Floyd Риком Райтом и Ником Мэйсоном. Изначальная идея тура «The Wall» была заключена в рисунке Роджера: гигантская стена, возведенная посреди стадиона. Предполагалось строить стену перед группой во время ее выступления, которое закончилось бы с последним положенным кирпичом. Но постепенно Уотерс понял, что стена должна быть разрушена.

«Я не случайно первым делом захотел построить стену между мной и аудиторией, - признается Роджер. - Тогда мне было страшно». Уотерс сидит за стеклянным столом в продакшн-студии. Здесь он в последнее время проводит много времени. Часть окон выходит на кирпичную стену, это совпадение ему нравится. Он бос: в «конверсах» ему жарко, и он их обычно скидывает. На нем обычный наряд: черная футболка, светлые джинсы, на руке платиновые «ролекс». Кажется, у него проблемы со слухом, и неясно, знает ли он об этом. Периодически он переспрашивает, как будто вы невнятно говорите. «Вся моя тогдашняя агрессия, колкость и недружелюбность - все это было последствиями от переживания страха из-за того, что люди вдруг поймут: я не тот, кем хочу быть, - говорит Уотерс. - В итоге я построил вокруг себя театральную сцену, которая спрятала бы мою сексуальную неудовлетворенность и чувство стыда».

В песнях «The Wall» нашло выражение все: скорбь об отце, ненависть к английским школам, горечь из-за неверности жены, его собственные интрижки с группиз. Песни честно выражали уотерсовское «оно», и это сближало их не с «Tommy», а с одним из любимых альбомов Роджера: «John Lennon/Plastic Ono Band» (не случайно на обеих пластинках есть песня с названием «Mother»). Кроме того, Уотерс добавил сюда некоторые мотивы биографии первого фронтмена Pink Floyd Сида Баррета - из-за его зависимости от наркотиков и душевного расстройства коллеги выгнали Сида из группы в 1968-м. Уотерс заполнил лакуну сполна и в результате скромная некогда группа создала «The Dark Side Of The Moon» - один из самых продаваемых альбомов в истории рока.

Несмотря на утонченность музыки PF, Уотерс всегда искал счастья в простоте. Среди его любимых артистов - Леонард Коэн, Боб Дилан, Нил Янг и Леннон. Когда он писал музыку к «The Wall», то часто обращался к зловещей теме из трех нот - лучше всего она известна по припеву «Another Brick In The Wall (Part II)», но появляется на альбоме много раз. Сегодня Уотерс признает, что просто переделал рифф, который написал за десять лет до того для песни «Set The Controls For The Heart Of The Sun» (где, кстати, есть строка «Кто тот человек, что подойдет к стене?»). Группа не записала еще ни ноты альбома, а Уотерс уже заказал мультипликатору Джеральду Скарфу надувных кукол и анимацию, которая во многом определит облик и восприятие «Стены». Однажды он принес Скарфу демо. «Когда он выключил магнитофон, повисла тишина, - вспоминает Скарф. - Слов не было. Я сказал: «Великолепно». Роджер тут же ответил мне: «А у меня такое ощущение, как будто я перед тобой снял штаны, сел и насрал».

Роджер Уотерс смотрит, как еще красивый длинноволосый Гилмор играет небесное соло в «Comfortably Numb» - возможно, величайшей песне Pink Floyd. Видео - считавшаяся потерянной и теперь реставрированная запись с оригинального шоу «The Wall». Когда - нибудь она поступит в продажу. Роджер не собирался смотреть этот фрагмент: ему нужно было не особо выдающееся соло запасного гитариста Сноуи Уайта, который играет и в нынешнем туре. Но Уотерс не отрывается от записи и произносит только: «Это не Сноуи».

Из всех великих групп Pink Floyd, вероятно, пережила самый неприятный развал. Уотерс придумывал идеи, писал все тексты и часть музыки - и считал себя безоговорочным лидером. Но Гилмор был иного мнения: он мощнее пел, был одним из выдающихся рок-гитаристов и писал много музыки. «Все дело в нас с Дэвидом, - говорит Уотерс. - Мы по-разному выросли. Я не хотел больше с ним спорить, а у нас были разные взгляды - музыкальные, политические, философские, и противостояние было неизбежно». Группа начала разваливаться во время записи «The Wall». Следующий альбом «The Final Cut» был уже, по сути, сольником Роджера. Уотерс ушел из группы в 1985-м и был поражен и разгневан, когда Гилмор и ударник Ник Мейсон продолжили работать под названием Pink Floyd. Он подал на них в суд, а они отыграли без него два супер-тура, выпустили четыре альбома - Уотерс же с трудом продавал билеты на свои выступления. В 1987-м он сказал о Гилморе: «Он не Pink Floyd. Если кто-то из нас Pink Floyd, то это я». Дело в суде уладили так: Гилмор и Мейсон сохранили за собой название группы, а Уотерс получил все права на «The Wall». К 2005-му году их отношения улучшились настолько, что оригинальный состав Pink Floyd, за исключением Баррета, сыграл четыре песни на «Live 8». «Я так рад, что мы отыграли те восемнадцать минут, подвели некую черту, - говорит Роджер. - С Дэвидом мы помирились. Напрямую мы не общаемся – он живет в деревне в Англии, а я на Манхэттене, так что мы не пересекаемся. Но если мы оба окажемся в Англии, то, наверное, пообедаем в ресторане. Никакой ругани».

В июле прошлого года Уотерс и Гилмор приехали в Оксфордшир и сыграли на благотворительном концерте в пользу палестинских детей. Идея принадлежала Гилмору, и он пообещал, что в ответ сыграет «Comfortably Numb» на одном из шоу нового тура «The Wall» (вероятнее всего, это случится в Лондоне). Но вряд ли они что-нибудь вместе запишут. Уотерс немного сердится, когда я предполагаю, что в их сотрудничестве было «некое ничем не восполнимое волшебство». «Конечно, Дэвид сильно на меня повлиял - в плане гармонии, мелодии, - наконец, говорит Роджер. - Но то, что я якобы не могу сам создать что-то сопоставимое с «The Wall», «The Dark Side Of The Moon» или «Wish You Were Here», - это не так. Живое подтверждение - мой сольный альбом 1992 года «Amused To Death», там есть невероятно прекрасные места». То, что Уотерс - единственный участник Pink Floyd в новом туре, его не смущает. «Посмотрите на программу 1980 года. Там на первой странице: «The Wall: Автор и постановщик Роджер Уотерс, исполняют Pink Floyd». Я думаю, эту вещь может сыграть кто угодно, просто так вышло, что ее ставлю я и играю в ней я». Вместо Гилмора сейчас двое музыкантов: сессионный певец Робби Уикофф и виртуозный гитарист Дэйв Килминстер (Уотерс называет его Киллером).

Тур «The Wall» (билеты на большинство шоу были распроданы за несколько часов) - последний уотерсовский этап возвращения наследия PF. Это началось в успешном сольном туре 1999 года и продолжилось в мировом турне «The Dark Side Of The Moon». Уотерс наконец обрел гармонию с поклонниками: «Я вновь почувствовал взаимную любовь с публикой. Скорее всего, если бы этих туров не было, я бы остался злым». Сейчас трудно представить его в другой роли, кроме соло-исполнителя. «Такие вещи демократически не делаются, - уверен он. - Это главная причина моего расставания с Дэвидом, Риком и Ником. Всем стало некомфортно. А то, что сейчас - мое естественное состояние. Я люблю работать с другими, я очень уважаю музыкантов, с которыми работаю. Я хочу слышать чужие идеи, но всяких голосований мне не надо. Мне всегда жалко сценаристов в кино: там вся власть у продюсеров, а сценаристы просто делают, что им говорят. Я бы сказал: «Пошел ты! Сам пиши сценарий!».

В 1946-м, когда Уотерсу было три года, он видел, как отцы других детей возвращаются домой с войны. Его отец Эрик Флетчер Уотерс погиб двумя годами раньше, в Италии, в битве за Анцио. Роджер не мог тогда этого понять. «Мама рассказывает, что я ей говорил: «Вот поеду в Италию и привезу папу на тракторе». Она говорила, что никогда не видела такого свирепого мальчишку. И объяснила, что я не смогу привезти папу на тракторе. Тогда я сощурил глаза и сказал: «Значит, я поеду на двухэтажном автобусе», и убежал. Смешно, конечно, но и очень грустно». Потеря отца многое определила в жизни Роджера. В стихотворении, напечатанном в программе тура, музыкант объясняет, что горе связывает его со всеми, кто тоже потерял близких на войне. Ужас, который Пинк переживает из-за войны, означает ужас всех. На стене несколько раз появляются фотографии близких людей, которых поклонники Уотерса потеряли на войне (Роджер попросил на своей странице в фейсбуке прислать ему такие снимки). В другом эпизоде шоу мультипликационные самолеты сбрасывают бомбы в виде различных символов - от мусульманских полумесяцев до логотипов «Shell». Вслед за еврейскими магендовидами летят знаки доллара. Я спрашиваю, не воспримут ли это как антисемитизм. В ответ Уотерс только пожимает плечами.

«Войны приносят прибыль, и поэтому их так часто начинают, - произносит Роджер Уотерс с интонацией лектора. На эту тему он может говорить долго. - Это шоу не боится поднимать серьезные проблемы, а успех работы, которую я сделал с Риком, Дэйвом и Ником, дает мне право говорить о том, что меня беспокоит. Некоторые считают, что знаменитости не должны произносить речи с трибуны. Я не согласен. Мне всегда нравилась Ханойская Джейн (Джейн Фонда, которая ездила во Вьетнам в 1972-м и вела там агитацию - прим. RS). Мне нравится, когда Шон Пенн выходит и что-то такое говорит, или Джон Леннон, или все прочие, которые хотели, чтобы их голос их услышан. На мне всвязи со «Стеной» такая же ответственность, как на Пикассо времен «Герники».

За девять дней до премьеры Уотерс стоит на пустой спортивной арене в Нью-Джерси и смотрит на частично построенную Стену - она тянется через стадион на семьдесят с небольшим метров. Вдруг огни гаснут, арену заливает агрессивный красный свет, и звучит первый трек «The Wall» - «In The Flesh?». Работы впереди еще много, но видно, что Уотерс уже доволен. Его музыканты смотрят, как разворачивается первый акт. Куклы - злой учитель, чудовище-мать - наполняются воздухом и занимают всю сцену, яркая видеопроекция превращает Стену в огромный киноэкран. Сама Стена все растет, кирпич за кирпичом: стараются рабочие. Каждый кирпич - пустая картонная коробка. Коробки прикреплены к раздвижным колоннам, которые могут управляться компьютером. Стена рухнет в один миг - это будет значительно проще, чем в 1980-м, когда Марку Фишеру приходилось управлять процессом вручную. В реальной жизни, по словам Уотерса, падение его личной стены не было внезапным. «Стена разрушается по кирпичику, - говорит он. - Это и есть взросление. Это разбор стены, кирпич за кирпичом - и мы понимаем, что когда снимаем броню, нас проще полюбить». Уотерс собирается жениться в четвертый раз - на Лори Дернинг, с которой встречается уже 10 лет. «Я окончательно не избавился от своей Стены, но с годами разрушал ее все больше - и смог любить».

Положен последний кирпич, первый акт окончен. Музыканты и Уотерс аплодируют. Через какое-то время вся команда шоу собирается на арене. Килминстер приносит акустическую гитару. Сегодня 67-й день рождения Уотерса, и вокалисты приготовили для него сюрприз: старую песню Фила Спектора «To Know Him Is To Love Him», которую Уотерс исполнял недавно вместе с Гилмором. Слова немного изменены, наполнены шутками, понятными посвященным. Уотерс получает подарок: футболку с логотипом соуса Tabasco (Роджер ест с этим соусом абсолютно все). Он надевает новую футболку поверх своей черной. «Спасибо вам», - Уотерс растроган, но ему нужно произнести напутственную речь. «Все будет зашибись, - говорит он. - Легче легкого. Спасибо вам за работу». Пауза, он улыбается. - «А теперь все на сцену».

Автор текста: Брайан Хайатт