В межзвёздных далях, как известно, царит безмолвие. Но, похоже, Pink Floyd, едва ли не самая популярная рок-группа мира, считает иначе. Об этом свидетельствует её знаменитый диск «Обратная сторона Луны». Не проявились ли космические привязанности английских музыкантов и в том, что первый маршрут Пинк Флойд в нашу страну пролёг через Байконур?…

Тогда, в ноябре прошлого года, лидер и соло-гитарист Пинк Флойд Дэвид Гилмор был приглашён на запуск космического корабля «Союз-ТМ7» с советско-французским экипажем на борту. Принимая гостя, хозяева завели разговор о его будущих гастролях в нашей стране, о возможной помощи в проведении турне. Сам Гилмор, вспоминая о поездке, говорит, что никаких конкретных обязательств на себя не брал, поскольку твердых намерений на сей счёт у него не было. На вопрос «когда?» отвечал уклончивым «когда-нибудь». Однако договориться удалось удивительно быстро. Уже 3 июня у английской группы первый из пяти концертов в московском комплексе «Олимпийский».

За несколько дней до официального объявления о гастролях мне позвонил представитель группы по связям с прессой Тони Брейнсби и сообщил, что Дэвид Гилмор готов дать интервью корреспонденту журнала «Эхо планеты». Вместе с коллегой-тассовцем Владимиром Воронковым, который взял на себя обязанность фотокорреспондента, мы отправились на тихую улочку Портленд-роуд в восточном секторе Лондона. Долго кружа на машине в поисках дома номер 43, гадали, как может выглядеть «резиденция» всемирно известного ансамбля - наверное, нечто фантастическое. А увидели ничем не примечательный трёхэтажный дом с неброской светлого дерева дверью. Нас ждали и провели на второй этаж в кабинет менеджера - комнату в форме неправильного овала с полуприкрытыми окнами.

Пока рассматривали фотографии и рекламные плакаты, «золотые» и «платиновые» диски, которыми отмечен более чем 20-летний путь группы, в комнату вошёл Дэвид Гилмор - в мешковатом тёмно-синем видавшем виды свитере и просторных чёрных штанах, в руках - кружка кофе с молоком. Длинные, зачёсанные назад волосы с проседью, усталое лицо с крупными чертами - и всё-таки музыкант выглядит моложе своих 43. Вспомнив, что одно из моих интервью, где я обращался к другой рок-звезде фамильярно на «ты», покоробило читателя, приславшего письмо с нравоучением, осведомляюсь, как мне обращаться к собеседнику: по имени или официально, «господин Гилмор». «Да что уж там, просто Дэвид», - следует ответ.

Первый вопрос - пристрелочный, чтоб беседа набрала разбег:

- Кстати, почему «Пинк Флойд»? Это что-нибудь значит?

- Нет. Просто мы искали название, а в это время в магазинах появились сборники блюзов в исполнении чернокожих музыкантов. Один из них назывался «Пинк Андерсон» - «Розовый Андерсон», другой - «Флойд Каунсил» - «Совет Флойда». Мы взяли первые слова из двух названий и слепили новое. Так что наше имя вполне музыкальное.

- Критики, толкуя о вашей музыке, пытаются «разложить» её на какие-то элементы, понять секрет её воздействия. Что вы сами думаете об этом?

- Говорить о музыке мне неинтересно.

- А как рождаются песни Пинк Флойд? Их сочиняет один человек или они плод коллективного творчества?

- Долгие годы мы сочиняли их вдвоём с Роджером Уотерсом. Были своего рода «двигателем» группы. Не будь нас, не было бы и Pink Floyd. Теперь, когда он ушёл, большинство песен пишу я сам. Рик Райт слишком много времени провёл вне группы, и надо ещё посмотреть, что он сможет предложить. А Ник Мэйсон не очень-то склонен сочинять. Правда, иногда мне помогают люди, которых я привлекаю. А вообще в последнее время, без Роджера, я могу действовать более свободно и выбирать то, что мне нравится.

- Роджер Уотерс, один из основателей и ведущих музыкантов группы, покинул её. Подобное часто происходит с известными ансамблями: либо они распадаются, либо теряют отдельных участников. Это что - общая закономерность?

- Думаю, это проявление амбиций. Во всяком случае, именно так произошло с Роджером. Постепенно он стал окружать себя людьми, которые во всём ему потакали. У него сложилось убеждение, что все наши песни и пластинки - его заслуга. Только его. Разумеется, роль Роджера была велика. Но представьте: вам подают блюдо без соли. Оно съедобно, но ведь эти маленькие кристаллики существенно улучшают вкус. Так и в нашей группе - каждый вносил своё.

- Стало быть, уход Уотерса - один из самых сложных моментов в жизни группы? Не так ли?

- И все-таки, думаю, мне без Роджера работать легче, чем ему без меня. Видимо, я лучше реализую музыкальные замыслы, тоньше чувствую. Однако у нас было не так уж много неудач. Случались крупные финансовые проколы. Но теперь это неважно.

- Известно, что у популярных групп две стороны творческой работы - концерты и студийные записи. Чему отдает предпочтение Pink Floyd?

- Лично я не записывал своих песен с июня 1987 года и в ближайшее время не собираюсь этого делать, хотя и располагаю собственной студией. Возможно, позже, к октябрю, вернусь туда, чтобы «покрутить» музыкальные наброски, но не больше.

- Значит, нового альбома слушатели в этом году не получат?

- И в будущем тоже. Ведь работа над последним альбомом началась ещё в марте 1986 года. - Потом - турне, репетиции, гастроли, съёмки фильма. И всё это почти без передышек. А теперь - новые гастроли.

- Насколько я знаю, они рассчитаны на два месяца. Расскажите, пожалуйста, о них подробнее.

- Хотя турне проходит через десяток европейских стран, его главная цель - Россия, Москва. Мы всегда хотели выступить в вашей стране, однако сделать это очень трудно.

Возникают прежде всего финансовые проблемы. Организация гастролей стоит целого состояния, а мы не благотворительный фонд, и оплачивать их нам не по карману. Окупить расходы в СССР мы сможем концертами в Западной Европе. Кстати, всего у нас будет 30 выступлений.

С удовольствием вспоминаю прошлогодний приезд в вашу страну. К нам прекрасно относились, поездка на космодром была превосходной, там было много высокопоставленных лиц.

- И как вы себя среди них чувствовали - лицо не высокопоставленное?…

- Отчего ж? Я тоже высоко летаю - вожу самолёты.

- Увлечение?

- Да, у меня есть права на вождение одномоторных самолётов. Недавно сдал экзамены и повысил класс - могу летать на двухмоторных. У нас с Ником несколько собственных машин: купили старые американские бипланы. Но хотелось бы приобрести что-нибудь вроде вашего «ЯКа».

- А в космос хотели бы слетать?

- Вообще-то, да. Но мне кажется, я недостаточно храбр для этого.

- А как же самолёты?

- Понимаете, я видел старт ракеты. Это огромная штука, начинённая легковоспламеняющимся топливом. А ты сидишь, как в жестяной банке, напоминающей мусорный бачок. Нет, я, пожалуй, воздержусь. И так много времени отнимает работа, да и с семьёй хочется побыть.

У меня четверо детей: три дочери и сын. От трёх до двенадцати лет. Чудные ребята. Очень люблю играть с ними - мне и самому до сих пор нравятся игрушки. Особенно мальчишеские.

- Но вернемся к музыке. Я знаю, люди искусства достаточно ревниво относятся к успехам конкурентов, если можно так выразиться. Знакомо ли вам это чувство?

- Не знаю, я стараюсь вместе с ними работать. С Полом Маккартни, например. Буду участвовать в записи его нового диска. Мне нравится такой способ общения. Я ведь потерял слишком много лет, пребывая в некотором одиночестве.

- На днях в «Дейли миррор» появилась заметка, что Маккартни хочет провести турне с участием Дэвида Гилмора и Майкла Джексона…

- Мне Пол ничего об этом не говорил. К тому же с трудом представляю его рядом с Джексоном. Особенно после той истории, которая произошла с правами на все записи Битлз. Маккартни и Йоко Оно хотели выкупить их. Джексон, насколько мне известно, вмешался, никому не сказав ни слова, и сам купил эти права. Сомневаюсь, что Полу это понравилось.

- А кто ещё в современной британской музыке вам близок? Всё-таки вы первопроходцы рока, не боитесь ли вы, что вас вытеснят молодые?

- Не знаю. Мне симпатичны люди, которые создают музыку, потому что им это нравится. А вокруг масса таких, кто «делает» музыку, гоняясь за сиюминутным успехом, за деньгами и славой. Мне они неинтересны. Пока что не видел повода испугаться: «Господи Иисусе, эти люди выбьют нас!» Нравится U-2, Стинг - талантливейший музыкант, хотя что-то в нём смущает. Хороша Шадей и в пении, и в движении, но я не вижу в ней ничего нового, оригинального. Я люблю работать с молодыми. Привлекаю их на определенный период - некоторые из них приедут и в Москву.

Это отличные парни, которые заслуживают того, чтобы им хорошо платили. Вполне вероятно, в будущем они примут участие и в студийных записях. Но основу Пинк Флойд по-прежнему составляют ветераны - те, кто в группе больше 20 лет. Это Рик Райт - единственный представитель первого состава, «пропустивший», правда, 8 лет - с 1980 по 1988 год (он играет на клавишных инструментах), ударник Ник Мэйсон и я сам.

- Что вы, патриарх рока, можете сказать о достаточно молодом советском роке?

- Увы, немного, я слабо его знаю. Встречался с Наминым и его рок-клубом, слышал пару групп. Но ничего такого, что особенно бы понравилось. Сложно понять незнакомый язык, а музыка, как мне показалось, в основном заимствована на Западе.

Мне лично хотелось бы услышать что-то истинно русское. Пусть рок-музыка, но с «национальным привкусом». Я много лет слушаю великих русских композиторов и думаю, в их произведениях есть то, что может найти выражение и в рок-музыке.

- На ваши концерты в «Олимпийском» попадет лишь небольшая часть советских поклонников Pink Floyd. Что бы вы хотели передать всей этой многочисленной аудитории?

- Мои пожелания - в музыке. Словами я помочь не могу. Кто захочет услышать - услышит. Добавить мне нечего…

Автор: Андрей Бирюков
Журнал: "Эхо планеты"