bbc.co.uk

В мае 1968 года Beatles выпустили сингл Revolution. Само название песни отразило дух и настроение того бурного и теперь уже легендарного времени.

Восторг по поводу молодежного бунта 1968 г. разделяют не все.

Beatles чуть ли не первыми дали название событиям, которые потрясли тогда мир и о которых и сегодня, спустя 40 лет, спорят с неменьшим энтузиазмом и с неменьшим разбросом мнений.

Для одних это так и осталось революцией - светлой, бурной и романтической молодостью, перевернувшей мир и давшей камертон всей последующей жизни.

Для других это так и осталось безумством безответственной и неспособной к серьезной жизни молодежи, желавшей лишь свободы курить марихуану, бездельничать, заниматься сексом и ниспровергать ненавистные буржуазные ценности.

Глазами очевидцев

"Это была последняя волна идеализма. Мы были все политизированы, примыкали к самым разным движениям и партиям - кто к сталинистам, кто к троцкистам", - вспоминает француженка русского происхождения Саша Заволокина, которая была активной участницей знаменательных событий мая 1968 года в Париже и даже входила в оккупационный комитет Сорбонны.

"Знаете, когда человек прыгает - вот такой подпрыг сознания был у нас, - говорит Саша. - Мне 20 лет было тогда. Первая ночь, когда мы стояли на площади Люксембург - огромная демонстрация, куда влились все движения - троцкисты, анархисты. Рядом стоял старичок, который просто прогуливал собаку. Он попал туда совершенно случайно. И он тоже начал передавать нам булыжники на баррикады. Ощущение удивительного счастья и восторга".

Фатима Салказанова очевидец событий 1968 года: Я съездила в университет в Нантере и там видела собственными глазами как эти, можно сказать, террористы-леваки волокли по тротуару за бороду старого профессора-латиниста. Тут я уже окончательно поняла, что с этой революцией мне совершенно не по пути.

Восторг юности, задор молодежного бунта разделяли тогда далеко не все. Фатима Салказанова всего лишь на несколько лет старше Саши Заволокиной, но неприятие ею революционного социалистического запала молодежи было вызвано не столько разницей в возрасте, сколько предшествовавшим переезду в Париж опытом жизни в СССР - стране осуществленного социалистического идеала.

"В мае 68-го я жила на бульваре Сен-Жермен, недалеко от Сорбонны, - вспоминает Фатима. - Училась на филфаке Сорбонны и уже преподавала там же русский язык. То есть и дома, и на улице, и на работе, и на занятиях я была в эпицентре студенческой революции.

Однажды я шла по бульвару Сен-Мишель и увидела на террасе одного из кафе своего студента-первокурсника, который только-только начинал учить русский язык. Он позвал меня выпить кофе. Я подошла села и увидела на столике у него огромную книгу - "Капитал" Маркса на русском языке.

"Неужели вы изучаете труды Маркса?" - спросила я, на что он мне гордо ответил: "А я и русский-то изучаю только для того, чтобы читать Маркса в подлиннике".

Уровень невежества был потрясающим и таким же страшным был уровень убежденности - на грани фанатизма. За отказ участвовать в забастовке меня несколько раз чуть не избили.

Проведя в Сорбонне ту самую ночь, когда университет был оккупирован восставшими студентами, я поняла, что под их знамена - красные и черные - и под их портреты Сталина, Фиделя Кастро, Маркса и Ленина я становиться не хочу.

Потом я съездила в университет в Нантере и там видела собственными глазами как эти, можно сказать, террористы-леваки волокли по тротуару за бороду старого профессора - латиниста. Тут я уже окончательно поняла, что с этой революцией мне совершенно не по пути".

Третье измерение

Из лидера политического движения Боб Дилан превратился в рок- звезду.

Helter Skelter - суматоха, неразбериха, шатания и разброд - так, наверное, можно перевести название сумасбродной по темпу и хаосу песни тех же Beatles из того же 68-го года. Музыкальное буйство хорошо отражает буйство идейное, а то и порождает его.

Печально знаменитый Чарльз Мэнсон, начинавший у себя в Лос-Анджелесе как один из активистов молодежного протеста, закончил страшным, прогремевшим на весь мир убийством нескольких человек, в числе которых оказалась и беременная кинозвезда Шэрон Тейт - жена кинорежиссера Романа Полански. Эксцесс намного страшнее даже той чудовищной сцены, которую пришлось наблюдать в Нантере Фатиме Салказановой.

Как рассказывает переехавший в середине 60-х годов в Лондон знаменитый музыкальный продюсер Джо Бойд, первой серьезной работой которого стал дебютный сингл тогда никому еще неизвестных Pink Floyd, в атмосфере Парижа, Лондона, Сан-Франциско или Лос - Анджелеса смешалось тогда все - музыка и политика, мода и философия, правые и левые.

"Для меня даже еще до 68-го 60-е в Америке означали политическую ангажированность, - говорит Джо Бойд. - Все начиналось с протеста против призыва на войну во Вьетнаме и маршей за гражданские права черных на юге.

Джо Бойд музыкальный продюсер: Революция здесь в Британии была намного более индивидуалистской, чем социальной.

А началом кульминации стал не 68-й с его беспорядками в Париже, и даже не лето любви 67-го, а еще раньше - 66-й, когда Боб Дилан на фолк-фестивале в Ньюпорте включил электрогитару, и из политического активиста превратился в рок-звезду.

Ведь социализм в целом - за всю его историю как социально-политического движения - был явлением весьма пуританским. И в этом смысле показательна конфронтация между Диланом и певцом протеста Питом Сигером, который был настолько возмущен электрогитарами Дилана, что попытался перерубить провода топором.

Сигер быстро понял, что новый Дилан, который больше не пишет песен протеста, а вместо этого курит марихуану, уже не тот Дилан, который поведет студентов на баррикады. То есть налицо был конфликт между социальной революцией на классовой почве и социальной революцией на почве индивидуализма.

Революция здесь в Британии была намного более индивидуалистской, чем социальной. Отсюда неизбежно как тогда, так и в последующие годы столкновение между левой социалистически-коммунистической идеей революции и анархистскими, индивидуалистскими ее проявлениями. Отсюда и невозможность говорить об этом сложном явлении в привычных - левые, правые - политических терминах. Здесь появилось третье измерение".

После революции

Даниэль Кон-Бендит считает, что он и его соратники изменили общество.

Плоды этого третьего, выламывающегося за пределы привычных политических парадигм, измерения проявились очень скоро. Та же Фатима Салказанова, с отвращением взиравшая не только на издевательства над невинным стариком-профессором, но и на политические лозунги бунтовщиков, вдруг с удивлением для себя самой обнаружила, что результаты бунта оказались для нее вполне приемлемыми.

"Через несколько лет я поняла, насколько эти события были нужны Франции, и какой прыжок совершила страна в результате этой революции, - говорит Фатима. - При всем моем отвращении к идеологии заводил этих событий я очень скоро увидела, как изменилось, причем в лучшую сторону, французское общество.

Даниэль Кон-Бендит лидер движения 1968 года: Политически мы потерпели поражение. И это хорошо. Но в культурном и социальном смысле мы сумели полностью изменить общество.

Представьте себе, что до этих событий у государства во Франции был полный контроль над радио и телевидением. На телевидении был запрещено, к примеру, появление теперь легендарного шансонье Жоржа Брассанса. Были запрещены противозачаточные средства, а, кстати, организация, добившаяся этого запрета, тоже вышла из майского движения. Это была власть таких реакционных и антидемократических кругов, что взрыв, встряска были совершенно необходимы, как электрошок".

Примерно так же оценивает сегодня итог студенческого движения 68-го года его тогдашний лидер, а ныне вполне респектабельный политик, депутат Европарламента Даниэль Кон-Бендит: "Политически мы потерпели поражение. И это хорошо. Но в культурном и социальном смысле мы сумели полностью изменить общество. Общество постоянно продолжало меняться на протяжении всех 70-х годов, и сегодня его невозможно сравнить с тем, каким оно было в 60-х".

Глядя в будущее

1968-й - это год высвобождения духа.

С оценкой 1968 года как поражения левой идеи соглашается и российский журналист и публицист, приверженец левых идей, член исполкома Социалистической партии, один из лидеров Партии труда Борис Кагарлицкий. Поражение признает, но считать его окончательным отказывается.

"После эйфории рубежа 60-х-70-х наступило горькое похмелье 80-х - общий поворот вправо, к леволиберальному капитализму, свободному рынку и уничтожению остатков социального государства, - считает Кагарлицкий. - И в этом смысле итог 68-го года в перспективе 2000-х выглядит вполне плачевным. Но триумф капитализма неокончательный, и он наоборот выявил проблемы, которые система разрешить не может, что мы как раз и наблюдаем сейчас, во время пресловутого финансового и экономического кризиса. И я думаю, что это диктует необходимость нового поиска антикапиталистической, левой альтернативы. Но нужно понимать, что вернуться в прошлое нельзя, и просто идеализировать и романтизировать 68-й год - не ответ и не решение проблем сегодняшнего дня".

И все же во всем этом нескончаемом идеологическом споре между правыми и левыми, социализмом и капитализмом тонет, как мне кажется, сама суть 68-го года - года высвобождения духа. Этот дух может взлетать и падать, но он, как отмечает Джо Бойд, не укладывается в прокрустово ложе политических стереотипов.

"Для меня оптимизм весны 68-го сменился пессимизмом - гибель людей от руки "Ангелов ада" на концерте Rolling Stones в Альтамонте, убийства совершенные Мэнсоном, - говорит Бойд. - Стали проявляться и темные стороны этой духовной революции. Было много наивности и неоправданного оптимизма, и глупости, связанной со всей вышедшей из 60-х философии нью-эйджа. Но, как и повсюду, за всей этой ерундой стояли и стоят важные фундаментальные вещи - экологическое движение, движение за права человека.

Все это самым непосредственным образом вытекает из идей того времени, из стремления смотреть на политические проблемы и проблемы, стоящие перед сегодняшним миром не с позиций право-левого противостояния. Именно это - на мой взгляд, остается самым существенным вкладом того поколения и тех событий".

Александр Кан
Русская служба Би-би-си, Лондон