rollingstone.ru

Игги Поп (© Антон Гоири)

«Мы бы могли делать это вечно, понимаешь? Но я не знаю, как это объяснить. Сейчас я и то, и другое. Это как если бы ты говорил с Игги Попом и его менеджером. У нас общее тело, так сказать. Например, если бы сейчас перед тобой был только Игги Поп, он бы первым делом сбежал отсюда». Так начался наш разговор, когда я спросил сидящего передо мной босого человека в узких черных джинсах и оранжевой рубашке, является ли он Игги Попом двадцать четыре часа в сутки или же остается немного времени для 66-летнего Джеймса Остерберга, родившегося в Энн-Арборе, штат Мичиган. «Когда я на сцене, я Игги. Когда я ухожу за кулисы, я Джеймс», - резюмирует он.

За несколько часов до интервью Поп говорит мне, что после сорока пяти лет в окружении ревущих гитар он стал «глух как старый дед». После каждого вопроса Игги подносит руку к уху и призывает говорить громче - чтобы добиться от него ответа, приходится кричать. В комнате сидят еще два человека: менеджер Игги, элегантный господин, похожий на начинающего стареть биржевого брокера, и жена музыканта, красавица с латиноамериканской внешностью в платье, которое подошло бы жене Калигулы, отправившейся на представление в Колизей. За моей спиной все время открывается и закрывается дверь. Люди заходят, смотрят на нас и делают замечания. Мечты о задушевном разговоре наедине рассыпаются в прах. Поп наклоняется вперед, и его лицо оказывается так близко от моего, что я почти чувствую его дыхание. Твердый взгляд, обращенный прямо на меня, говорит только одно: «Не зарывайся». 66-летний рок-динозавр, который поехал в промо-тур в поддержку прохладительного напитка, сумел напугать меня в первую же минуту разговора.

Накануне вечером знакомый журналист сказал, что Поп «очень легкий в общении и добродушный» и с готовностью рассказывает истории из своей 45-летней карьеры. Игги провел утро, «собирая материал», и действительно был похож на музыканта, который отвечает на все вопросы длинными взвешенными тирадами, которые демонстрируют его прекрасную память, сохранившую мельчайшие детали.

Тем более, сейчас самое время вспомнить прошлое. Игги только что выпустил диск вместе с The Stooges - с той самой группой, которая сделала его легендой и которую он бесцеремонно оставил в 1974 году, решив, что ему лучше начать сольную карьеру. Когда я излагаю музыканту эту версию, он изображает шок, а затем яростно все отрицает: «Это неправда. Надо иметь немало храбрости, чтобы сделать то, что сделал я: начать выступать в одиночку, без поддержки группы, под своим собственным именем. Я не был коммерчески перспективным исполнителем. У меня не было голоса Ареты Франклин или тела, чтобы танцевать как Бейонсе или Ашер. И я не стал ничем прикрываться. Я не нанял музыкантов, чтобы вместе с ними выступать как Nine Inch Idiots или вроде того. Я предстал перед всеми как Игги Поп, и вот он я. Я сам - мое лучшее творение. Я самая важная вещь, которую я сделал в своей жизни. Я или то, чем я, по-вашему, являюсь. Музыка и все прочее играют вторую роль».

Игги также выпустил переиздание легендарного диска «Raw Power» (1973) - и это еще один повод поговорить о прошлом, но, как и многие другие музыканты, он предпочитает концентрироваться на своих нынешних делах. Мне приходится напомнить Попу, что его последний релиз - это диск, записанный с его первой группой, с единственной группой, которая у него когда-либо была и вместе с которой он с 1967 по 1974 год он заработал славу главного рок-камикадзе. Также среди новинок - перевыпуск альбома, который он записал с Дэвидом Боуи в качестве продюсера в 1973-м. The Stooges воссоединились в 2003 году, и уже десять лет снова играют вместе. Из вежливости я вспоминаю последние сольные записи Игги: альбом с каверами на французский шансон и диск джазовых стандартов.

Не стоит забывать, что Игги - самый безумный фронтмен в истории рок-н-ролла. Он изобрел стэйдж-дайвинг. Все знаменитые фронтмены-провокаторы вроде Джи-Джи Аллина и Энтони Кидиса - его крестные дети. Плюс проверенный десятилетиями образ: неизменные узкие джинсы и обнаженный торс. Можно подумать, что в свою очередь он - дитя Джима Моррисона. «Это правда, - соглашается Поп. - Я видел The Doors живьем и был впечатлен харизмой Моррисона. Я начинал ударником в школьной группе под названием The Iguanas. Это не то же самое, что быть на краю сцены у всех на глазах. Джим показал мне, что это значит: доставлять радость публике и при этом доводить ее до исступления».

Все началось в 1968 году. «Тогда The Stooges дали концерт, который, как мне казалось, не должен был привлечь особого внимания. Но один журналист написал длинную статью, - рассказывает Поп. - Все люди в зале повторяли: «Игги, Игги, Игги», и я был ужасно разозлен, потому что так меня называли в школе, и я это ненавидел. Но я уже пять лет играл в группах и понимал, что от такого нельзя отказываться. Потому я сдался и сказал себе: «Хорошо, я буду Игги».

За четыре часа до нашего интервью в роскошном лаунже отеля Santo Mauro Игги покорно выполняет требования фотографа. Он явился на сессию в черном костюме без рубашки и сандалиях. Одна нога музыканта короче другой. («Когда мне было тринадцать, я столкнулся с большим парнем, играя в футбол в старшей школе, и в итоге моя правая нога стала на четверть дюйма короче. Когда мне было двадцать, разница составляла уже половину дюйма. Потом, в 80-е, у меня не было денег, и каждый вечер приходилось ездить в переполненном автобусе. Вместе с привычкой вертеться на одной ноге во время танцев на сцене это привело к тому, что я теперь хромаю», - рассказал Поп в свое время корреспонденту RS Дэвиду Фрике.)

Теперь хромота сильно смягчилась. Игги дважды заставили переодеться. Сначала его снимали в белом на темном фоне, затем - в белом на черном фоне. Его просили танцевать - и он танцевал. (После долгих обсуждений кто-то решил, что лучше всего проводить съемку под Тома Уэйтса, и это сработало. Поп не узнал музыку, но прежде, чем начать переодеваться, сказал, что «саундтрек подходящий».) Ему говорили снять рубашку, надеть ее обратно, положить руки на голову, на пояс, на плечи. Сесть, подняться, лечь. А потом его попросили спустить штаны и три минуты стоять, подняв голую задницу кверху - десять или пятнадцать человек, бывших в комнате, не упустили возможность ее сфотографировать. Не худшее зрелище.

Игги шестьдесят шесть. Мускулов у него немного, но при этом нет ни грамма жира. Кожа уже не столь эластична - когда он движется, видны морщины. Но она идеального цвета, коричневая с золотым отливом. Невозможно представить себе, чтобы парни, с которыми он пил в семидесятые, Лу Рид и Дэвид Боуи, столь же комфортно чувствовали себя обнаженными.

Поп подчеркивает, что Боуи никогда не был ему по-настоящему близок, даже при их первой встрече в 1971 году. «Когда я с ним познакомился, он был заинтересован прежде всего в том, чтобы работать с Игги из The Stooges, - говорит Поп. - А у меня уже был собственный образ. Поразительно, насколько мы непохожи. Он уважает все достижения цивилизации, а я - все варварское. Моей задачей было жить в современной культуре, не потеряв себя. Это непросто. Однажды Боуи написал песню, и хотел, чтобы я ее спел. Она называлась «Iggy Pop, Iggy Pop, When Are You Gonna Stop». Я сказал, что не буду этого делать. Но должен признать, что большая часть его идей были остроумными, они дали мне возможность высказать то, мне хотелось. С другой стороны, я для него был средством высказать то, что он не мог высказать, будучи Дэвидом Боуи, что-то слишком простое или слишком странное для него. У нас хорошие отношения, ничего похожего на неприязнь. Десять лет назад он мне позвонил, и мы отлично поболтали. Мы говорили о жизни и работе. У меня никогда не было отношений, которые бы основывались на каких-то общих привычках. Я никогда не ходил на рыбалку».

Игги Поп сейчас в туре в поддержку прохладительного напитка. Очевидно, исполнительный директор компании-производителя его одурачил. «Мы хотели заполучить икону, которая бы отражала главные стороны нашего продукта: энергию, силу, опыт - в сочетании с духом молодости. Мы сразу подумали об Игги Попе, и нам ужасно повезло, что он согласился». У него действительно выходит неплохо. Игги отличный актер. «Когда мне исполнилось сорок, я начал брать уроки актерского мастерства, - говорит он. - Я занимался вместе с кучкой тупых моделей. Я ходил на кастинги в нью-йоркские театры. Раз за разом мне отказывали. Наконец меня взял Скорсезе. Постепенно я начал получать роли на телевидении. Это были дурацкие рекламные кампании, которые никто не видел. Все начиналось с таких вот брэндов. Я был очень скромен. Первой моей работой была реклама Hyundai. Когда ты выходишь из музыкальной сферы, ты чувствуешь себя неуверенно и постоянно испытываешь неудачи. Но в конце концов люди начинают понимать, что ты можешь делать и кое-что другое. Потом они начинают на тебя рассчитывать».

Еще за несколько минут до начала интервью приходит ощущение, что что-то идет не так. Я шел через лаунж над обеденным залом, где сидели теннисисты и их менеджеры. Именно тогда кто-то шепнул мне, что пару дней назад фотосессия с участием Игги рядом с его домом в Майами прошла не совсем безоблачно. А именно? «Он быстро устает. Ему шестьдесят шесть, иногда он вдруг закрывается, а потом начинает раздражаться». Сегодня последний день промо-тура. Мне говорят, что Игги начал работать в девять утра. Звучит серьезно.

Второй же мой вопрос выводит Игги из себя. Он утомлен. Он выглядит на десять лет старше, чем час назад, и это делает его еще более устрашающим. Если бы в 70-е этот торчок встретился тебе на улице, ты бы не стал просить у него автограф, а перешел бы на другую сторону. Игги был одним тех, кого накрыла героиновая волна, в конце 60-х захлестнувшая сперва Америку, а потом и Европу - на самом пике контркультуры. ЛСД был под запретом, и это явно поспособствовало популяризации зловредного опиата.

«Это не было случайностью, - объясняет Игги. - В какой-то момент был своего рода негласный договор, по которому американская мафия могла засыпать города дешевым героином. Власти знали об этом и ничего не делали». Поп прямо обвиняет Никсона в том, что он использовал наркотики, чтобы сбить протестный градус у молодежи, начинавшей ставить под сомнение унаследованные от родителей принципы. «Неожиданно в нашем городе, Энн-Арборе, появились тучи байкеров, которые тоннами привозили наркоту, - вспоминает Поп. - Был парень, которого мы все знали и который нас всех на это подсадил, одного за другим».

Загадочное обаяние героина. Игги написал «Raw Power» в Лондоне, сидя под деревом и куря опиум. The Stooges и The Velvet Underground помогли сформировать мистический ореол этого наркотика. Панк пошел по их стопам. От Сида Вишеза до Eskorbuto, через Burning, The Mafia, Вилли Девилла и Джима Кэррола. Рок-музыка унаследовала элементы звучания The Stooges, но кроме того, она унаследовала их привычки. Было время, когда героин был в моде.

«Чувствую ли я ответственность за это? - переспрашивает Игги. - Нет. Героин никогда не бывает твоим первым наркотиком. Сначала всегда гашиш или алкоголь. Ты создаешь себе привычку. И только потом ты видишь кого-то, кто кажется тебе крутым, и ты ему подражаешь. Я слушал, как Лу Рид поет про героин, за год до того как сам начал его колоть. Поначалу наркотики меня не интересовали, мне было интереснее, как была устроена песня. Но не все похожи на меня. Да, мне было тяжело слезть. Я начал в 1971 году, и мне потребовалось десять лет, чтобы суметь вырваться. Я перестал принимать другие вещества тоже. Я отказался от марихуаны и кокаина. Теперь я только немного выпиваю на торжественных обедах».

Что же случилось с камикадзе? Когда пропал парень, который стоял на сцене, покрытый кровоточащими ранами, которые он сам же себе нанес? «Я никогда не был камикадзе. Это ты так меня воспринимаешь. Это то, что думают люди, не более того. Я пытался быть на грани, балансировать на ней, но никогда не шел дальше. Я недавно был на телевидении, и там меня спрашивали исключительно о том, как я показал на сцене пенис. Я дам тебе... Я дам тебе сто тысяч долларов, если ты найдешь фотографию, где я стою на сцене с высунутым членом. Я могу дотронуться до него, - говорит Игги, засовывая руку в штаны и хватая себя за мошонку, - а затем люди додумывают. Когда мне было двадцать пять, фотограф и художник Джерард Маланга снял меня абсолютно голым. Потом был еще один такой снимок для какого-то журнала. У меня было хорошее тело и неплохой член, было самое время это сделать. А затем люди начинают придумывать. Я исполнитель, который доходит до предела. Я был им и до сих пор им остаюсь. Несколько лет назад я выступал в Барселоне. Мне стало скучно, и я прыгнул со сцены. Я врезался в парня и почти что проломил себе башку, и мне пришлось отменить десять выступлений».

Как долго это будет продолжаться? Странно думать, что ему вот-вот исполнится семьдесят, а он продолжает делать все те же вещи. Как устроен обычный день Игги Попа? «Я просыпаюсь рано, в полседьмого, в семь. Я завтракаю, читаю, слушаю блюз или Колтрейна или Майлза Дэвиса. Я принимаю свою таблетку от стресса, как делают бабушки с дедушками. Я делаю кофе, но если я в Майами, то моя замечательная жена делает мне чудесный кубинский кофе и сок. Я иду в сад, к бассейну. Я не хожу в спортзал - вместо этого я каждый день полтора часа занимаюсь китайской гимнастикой. Она называется чи-кун - это как тай-чи, только более нагруженная. Что касается будущего, то я надеюсь, что людям все так же три-четыре раза в год будет нужен старпер с безумной физиономией для какого-нибудь фильма. Или баритон для баллады. Или для наложений. Или для рекламы. В этом туре с The Stooges я выбил себе зубы, и это стоило мне состояние. Хотя, конечно, я зарабатываю с ними кучу денег. Миллионы. Я могу позволить себе дантиста», - говорит Поп и открывает рот с идеально ровными зубами. Меня снова охватывает панический страх.

Rolling Stone №7 (108), июль 2013
Автор текста: Иньига Лопес Паласиос