medved-magazine

БГ стал классиком еще при жизни Брежнева, столетие которого отмечалось этой зимой. Генсек тогда подавался как наше все, а Бориса Борисыча в начале 80-го гоняли менты. Сегодня Леонид Ильич смотрится ископаемым, которое интересно тесному кругу узких специалистов, а Гребенщиков по-прежнему (а не по Брежневу, помните, была такая шутка) на гребне волны. Рецепт очень простой, однако БГ как человек мудрый его никому не навязывает....

Текущий момент

– Борис! Как у тебя со здоровьем сейчас? (Как известно, летом музыкант перенес офтальмологическую операцию. – Прим. ред.)

– Вот я в данный момент все вижу, – и отлично! Все хорошо. Люди, которые жалуются на свое здоровье, очень скучны.

– Ты летом из-за операции отменял концерты и интервью, образовалась пауза. Ты, может, за это время что-то переосмыслил?

– Интересный вопрос. Надо подумать.

Он думал с полминуты.

– Ну, было бы претенциозно говорить, что вот я лежал и что-то переосмыслил. Ни хрена я не переосмыслил. Все осталось прекрасно, как всегда.

– Разве что, как мне кажется, у тебя изменился дизайн бороды. Она была заплетена, а сейчас распущена. Это что-то значит – и дизайн, и вообще борода? Вообще восточному мудрецу положено иметь бороду?

– Нет, просто лень брить.

– Но усы же ты бреешь?

– Усы я никогда не любил. Мне они кажутся проявлением сексуальной неполноценности.

– И в них еще капуста застревает.

– Вот чтоб не застревала, я усы и брею.

– В молодости у тебя вставали волосы дыбом от Beatles. А сейчас бывает такое? Осталась эта способность?

– От огромного количества музыки у меня волосы дыбом встают. От Баха могут очень даже вставать. А вот только что, в середине ноября, вышла новая пластинка Тома Уэйтса, тройной альбом. Там есть несколько вещей, от которых очень даже встают волосы дыбом у меня. Есть прекрасные вещи!

– У пиратов купил?

– Не то что у пиратов – я скачал из Интернете, совершил преступление.

– Взломал платный сайт?

– Нет, с бесплатного качал.

– Кто-то украл и вывесил?

– Кто-то купил – и выставил.

– Слышал, ты хочешь выучить арабский. Чтоб договариваться с арабами, когда те завоюют мир?

– Арабский – это чтоб читать стихи поэтов-суфиев в оригинале. Я вообще хотел бы знать больше языков: китайский, санскрит, японский, французский. Но уже не молод я. У меня уже клетки мозга на это не пойдут.

– Возраст!

– Нет. Я чувствую себя прекрасно, так же, как 10 лет назад и 20. Я не изменился. Я разве что стал немножко умнее в том смысле, что меньше совершаю ненужных движений. Но это естественно! Гормональный уровень меняется, во мне меньше желаний. А чем меньше желаний, тем больше возможностей видеть все остальное.

– Но клетки мозга, как ты сказал, уже не те.

– Ну смотря в чем. Музыки я слушаю раза в два больше, чем раньше. И она мне интересней, чем раньше. Потому что... не знаю почему.

– Слушать ты стал больше, а писать, судя по частоте выхода альбомов, – меньше.

– Ну, наверно, меньше. Потому что я стал тщательнее относиться к тому, что я пишу! Скажем, в 30 лет я мог себе позволить написать 10 шуточек. А сейчас мне шуточки не очень хочется писать. Мне интересней сделать что-то, что даст мне больше удовлетворения. Я мог бы писать значительно больше, но не хочу.

– Ты говоришь, что не меняешься. А я, грешный, часто ловлю себя на мысли, что, если б мне встретился я сам такой, каким я был пять лет назад, то мне не о чем было б разговаривать с тем парнем.

– Скорей всего, да, и у меня то же! – говорит он, подумав пару секунд, прислушавшись к внутреннему голосу. – У меня теперь другие интересы. Вот я приведу пример. Летом я уехал в лес и сидел там, читал Достоевского и Толстого. 10 лет назад у меня не было на это времени – а теперь есть. Конечно, я читал обоих в школе, но тогда было бессмысленно это читать. И вот теперь я захотел сравнить: каким они видят мир, какой видят Россию, – и как это вижу я.

– И что же?

– Ну, во-первых, чтение Достоевского привело меня к пониманию того, что в России ничего не изменилось. Что же касается сравнения, то я понял: моя точка зрения мне больше нравится.

– А сформулировать ее как-то можно?

– Не думаю, что журналу «Медведь» будет интересно, как Гребенщиков критикует Толстого.

– Ну почему же? У нас в журнале Толстого критиковала Новодворская. И Кох высказывался.

– Да? Ну, тогда очень коротко скажу. Творчество Толстого мне представляется немножко надуманным, потому что он все время пытается описать мир, в котором Бога – нет. Вера в нем есть, а Бога – нет! В его книжках нет места чуду. Изучение любых святоотеческих писаний приведет вас к выводу, что чудо постоянно присутствует в жизни. И все монахи это знают! Что ж граф Толстой-то этого не знал? Зачем же он Евангелие стал переписывать? Зачем?

– Ну, он же, как известно, на гормонах был весь. Есть даже общество внебрачных потомков Льва Толстого.

– Значит, гормоны ему мешали... Вот они, творцы, какие.

– Ты так и не сходил в ту пивную в Купчино, в честь которой названа группа?

– Я продолжаю считать, что группа названа совершенно не в честь пивной. Я эту версию не поддерживаю. Все было иначе. Я помню, как мы с моим приятелем Толей Гуницким ходили по городу два с половиной дня. Делать было нечего, и мы перебирали слова, перекидывались ими. Он скажет слово – через минуту я. Ему нравится то, мне это. И слово «Аквариум» было первым, которое понравилось нам обоим, и мы на этом сошлись. Это было в Питере на середине моста через Неву, – который ведет с Марсова поля к Петропавловке. Тогда он назывался Кировский, сейчас как-то по-другому называется.

– И это просто слово, и больше ничего?

– Да, оно мне понравилось фонетически. Мне что-то понравилось в этом слове. Чудо произошло.

– Скажи, что происходит сейчас в литературе? Ты в курсе?

– У меня есть два любимых писателя. Пелевин и Акунин, за ними я очень внимательно слежу. С Пелевиным мы в чем-то похожи. А в чем-то сильно отличаемся.

– Общаетесь?

– Нет. Нам обоим кажется, что нужно держаться друг от друга на расстоянии. Мы давным-давно решили, что он будет слушать то, что я делаю, а я буду читать то, что он пишет, – если захочется.

– В твоем новом альбоме есть строки о нефти, кокаине, высоковольтных линиях и прочих очень актуальных вещах. Ты решил отразить современность?

– Я просто пишу о том, что мне попадается на глаза. И всегда так делал. «Поезд в огне» – яркий тому пример.

– Ты актуален, – но откуда ж ты узнаешь про жизнь, если ты не читаешь газет и не смотришь ТВ?

– Ну так существует же Интернет!

«Поезд в огне»: Сурков

– Борис! Мы разговариваем с тобой буквально в юбилейные дни. Исполняется 20 лет твоей песне «Поезд в огне».

– Да, по-моему, это был 1987 год.

– Вы тогда еще сняли клип с паровозом – заплатив за съемку бутылку водки.

– Насколько я помню, мы сняли за одну или за две бутылки. Песня была написана во время долгих гастролей. По-моему, в Махачкале. Она была вызвана к жизни временем...

– Да, конечно. Мне представляется, что Сурков вспомнил тот клип и решил вызвать тебя для беседы – как человека, чувствующего дух времени, специалиста по революционным настроениям. Про ту встречу (на ней были и другие музыканты) много писали в том духе, что Кремль пытается обезопасить себя от возможной оранжевой революции и для этого подтягивает деятелей искусства.

– Меня восхищает, как в Москве у журналистов устроены мозги! Если журналистам так хочется заниматься властью, почему они не идут в Думу? Я много езжу по стране, и у меня есть твердое ощущение: нигде кроме Москвы политикой не интересуются. А почему? Могу сказать: потому что политика – это не справедливость, не забота о народе, – а в первую очередь очень большие деньги. И вот люди, которые занимаются политикой, таким образом компенсируют у себя отсутствие денег. Мне кажется это нездоровым, мне кажется это болезнью... Не устаю говорить одно и то же: нет разницы между политиком и ассенизатором, или сантехником, или продавцом. Все они получают деньги за то, что они нас обслуживают! Мы же не говорим так много о сантехниках, мы не знаем, как их по имени-отчеству, мы не обсуждаем их личную жизнь.

– Я думаю, публике вот почему неинтересно говорить про сантехников: они не делят деньги. В отличие от политиков.

– Ну, мы не знаем, что делают политики. Исходя из того, что мы о них знаем много, они плохие политики. Вот мне очень нравится наш президент...

– Серьезно?

– Да! Про Ельцина я знал все, про Хрущева я знал все, про Брежнева я знал вдвое больше чем все, – а про Путина я не знаю ничего! И он не вызывает у меня желания знать! Поэтому, по моей шкале ценностей, этот президент на голову выше предыдущих. Потому что он делает свое дело лучше, чем предыдущие, и я не желаю о нем знать ничего.

– К тому же, в отличие от предыдущих, он тебе орден вручил.

– Нет, мне вручала орден губернатор Петербурга Валентина Матвиенко.

– Да? А я думал – Путин...

– Нет. Президента я никогда не видел. Я вообще не уверен, что мое общество может быть ему интересно.

– Но тебе он нравится. Пойдешь за него голосовать?

– Нет.

– Ага!

– Я не пойду, потому что я никогда не ходил на выборы. Вообще. Музыканты к политике не имеют отношения.

– Борис, ты не подумай, что я тебя агитирую за Путина! Я просто так интересуюсь. И на выборы я тебя не зову отдать голос за нерушимый блок; я сам на них не хожу, уже года три. Что касается политики, то она мне не очень интересна. Но иногда, я говорю это виноватым голосом, приходится обращать на нее внимание. Мне вот очень интересно послушать про твой поход к политику Суркову.

(На встречу были приглашены Борис Гребенщиков, Земфира, музыканты «БИ-2», Сергей Шнуров, Вячеслав Бутусов, Владимир Шахрин, а также директора групп «ЧайФ» и «Сплин» Дмитрий Гройсман и Александр Пономарев. – Прим. ред.)

– Я не знаю, вспоминал ли он песню «Поезд в огне», когда звал нас... Но должен сказать, что одним из инициаторов той встречи был я. Собрались там, значит, музыканты и первые полчаса хором кричали: «Нас не подкупишь!» Они думали, что их будут подкупать, чтоб они не пошли на майдан в Москве! Но после, когда они перестали кричать, выяснилось, что никто не собирается их подкупать. Им ничего не предлагают!

– Смешно. А ты знал, что денег там не будет?

– Я знал об этом изначально. И я смеялся над ними; немножко. Тема встречи была другая: все мы недовольны радио и ТВ, все бы хотели, чтоб по ТВ показывали что-то приличное. А приличного не показывают.

– А по «Культуре»?

– По «Культуре»? Я, к сожалению ТВ не смотрю, поэтому не знаю про это. Слава сказал нам тогда: «Ребята, если вы хотите что-то исправить, давайте попытаемся! Вы можете сделать какие-то приличные передачи. Хотите?» Люди пришли в недоумение. Стали спрашивать: «А сколько нам за это будут платить?» И лишь несколько достойных людей сказали, что это им интересно...

– А, и ты после этого стал делать свою передачу на радио России? (Про музыку, Первая кнопка или же FM97,6, по воскресеньям, 13.10, повтор в ночь со среды на четверг в 0.10.)

– Нет, я начал задолго до этого! До Суркова! А та встреча закончилась ничем.

– А каким бы ты сделал ТВ, если б тебя поставили над ним начальником?

– Я б от такого назначения отказался. Даже под дулом пистолета не пошел бы.

– А если б спросили совета? (Как ты любишь.)

– Я и советовать бы не стал. Потому что ТВ – сложная машина, и я понятия не имею, как она действует, как управляется. Мне кажется, что она могла бы стать более достойной. Но, чтоб улучшить ТВ, нужно переделать всю существующую систему. Не только у нас, в России, но и во всем мире. А это уже цитата из книжки «Трудно быть богом».

– Вот недавно Константин Эрнст вручал тебе приз. Интересно, что он – один из главных начальников ТВ, которое тебе активно не нравится. И вот оказалось, что он твой давний поклонник.

– Я его очень давно знаю. Еще с тех времен, когда он был студентом.

– А слабо ему как твоему фанату прислушаться к твоим словам и что-то поменять на ТВ?

– Думаю, это нереально.

Деньги

– Борис! Не знаю, как у вас в Питере, а в Москве – тут ты прав – действительно много думают и говорят про деньги. Не поверишь, но у нас в ходу вопрос: «Если ты такой умный, то почему ты такой бедный?» Ты что на это отвечаешь?

– Среди моих знакомых нет людей, которым бы пришло в голову такое спросить. А вот у меня такой вопрос к людям, которые волнуются из-за денег: «Неужели вы думаете, что, если вы будете просто с удовольствием делать свое дело, Бог о вас не позаботится?» Они думают, что им надо много денег! Я смотрю на людей, у которых денег стало очень много...

– О ком мы сейчас говорим?

– Ну, о среднестатистическом московском музыканте. Я спрашиваю себя: стали ли эти люди счастливее? Нет, я не замечаю в их глазах счастья...

– А у вас в «Аквариуме» как с финансами?

– Мы из-за денег не переживаем. Хватает, чтоб прожить от одной гастроли до другой – и ладно. За альбомы мы денег не получаем, любой альбом – в минус. На запись мы тратим больше денег, чем нам платят за диск, – качество дорого стоит. Помогают спонсоры; по счастью есть люди, которые любят «Аквариум» и дают нам денег на альбомы.

– Так вот насчет умных и бедных. Один мудрец – Дима Петров, специалист по Индии – подсказал мне ответ на этот вопрос. Все просто: купцы, у которых деньги, принадлежат к вайшья, третьей касте, низшей (от нее после отпочковалась и четвертая каста). А вот люди из двух первых каст – брахманы и кшатрии – думают не о деньгах, а об истине и служении общему благу.

– Это история смешная.

– Еще про деньги. Я часто слышу жалобы музыкантов на пиратов. Люди с такой болью говорят, что теряют на контрафактных дисках огромные деньги. А ты, как известно, одобряешь деятельность пиратов! И сам вывешиваешь свои песни в Интернете. В самом деле, если вдуматься, музыкант для того и пишет музыку, чтоб люди ее слушали.

– Не совсем так. Я бы уточнил. Не в том дело, чтоб мою музыку слушали. Мне важно свою музыку осуществить, мне важно, чтоб она существовала, – чтоб те люди, кто захотят ею воспользоваться, могли ее слушать. Музыка и деньги; это для нас относительно новая тема. В начале 80-х годы никто из нас не думал, что на музыке можно будет зарабатывать деньги! Вплоть до 1986 года понятия музыка и деньги у нас не состыковывались. Музыка могла принести только неприятности. Но она была настолько красива, что хотелось ею заниматься. Это приносило славу и почет в определенных кругах. И любовь девушек, – что прекрасно. Мне жаль людей, которые совмещают музыку и деньги: они лишают себя удовольствия заниматься просто музыкой. Им приходится петь какие-то заученные песни, за которые платят – а не те, которые им хочется петь сейчас. Мне представляется, что это очень похоже на анекдот про русский бизнес: люди украли ящик водки, продали, а вырученные деньги пропили. Зачем людям деньги, когда у них и так все есть? Они могут получить все что хотят!

– Страна строит общество потребления, а ты прям как диссидент. Ты идешь против общего направления жизни!

– На моей стороне большая часть мудрецов человечества; я предпочитаю быть с ними.

Чудеса. Тайные знания. Духовность

– Да, да, действительно: расскажи, пожалуйста, про свою духовность.

– Я ничего не знаю про свою духовность! Я обычный человек...

– Вот и я удивляюсь. С одной стороны, ты на стороне мудрецов, а с другой – запоем читаешь книжки про Гарри Поттера, а это ж масскульт. Или там Роулинг дает какую-то мудрость?

– Мне представляется, что сказки передают правду жизни значительно лучше и ближе, чем так называемая художественная проза. Когда я читаю художественную книжку про то, как он познакомился с ней и они нае…али друг друга и всем стало плохо, то понимаю: эти книжки меня ничему не учат. Мне становится скучно. А когда я читаю сказки, то вижу в них то, что знаю и люблю в жизни. Жизнь полна волшебства, просто мы не привыкли на него обращать внимания! Стоит выключить радио и ТВ, перестать покупать прессу – и ты оказываешься в прекрасном мире, где солнце светит, трава растет, где пчелы летают. Мне нравится жить на этой земле! И сказки – именно про это. Кроме того, «Гарри Поттер» – книга правдивая. Я слышал много историй про способности людей. У меня есть друзья, умные люди, которым я доверяю, – так вот они видели, как человек ходит по воздуху. Да я и сам кое-что видел...

– Что из увиденного тебя больше потрясло? Какие ты вообще видел чудеса?

– Я много чего видел... Но рассказывать не буду никогда. Об этом не принято говорить.

– А как тебе нравится версия, что человечество знает мудрецов не выше второго уровня (Христос, Будда и др.). А мудрецы первого уровня не объявляются людям: они понимают, что с нами бессмысленно разговаривать, все равно не поймем.

– Это очень логично. Думаю, так оно и есть. Хотя я не стал бы причислять Будду и Христа к мудрецам второго уровня, я считаю, что они очень даже первого уровня. Но я слышал про высокоразвитых людей, которые не показываются публике.

– Они остаются наедине со своей мудростью, умирают – и после их идеи пропадают? Или как?

– Я слышал, они очень даже воздействуют на людей. Просто их воздействие незаметно. О нем не пишут в газетах. Об этом даже в книгах не пишут!

– А можно подробней?

– Кто знает? Я настолько неразвит, что про это ничего не знаю.

– Значит, сам ты не встречался с такими людьми.

– Если и встречался, то не знал об этом.

– Борис! Расскажи, пожалуйста, про доступ к тайному знанию.

– Чтоб чего-то добиться, надо много работать над собой.

– Что бы ты мог посоветовать начинающим?

– Медитацию и молитву.

– А ты уже научил кого-то медитировать и молиться?

– Каждый должен сам. Я учить не умею. Я песни пою.

– Так что же делать?

– Если ты хочешь добиться чего-то в кун-фу, то нужно несколько десятков лет работать над собой по 20 часов в день. Достаточно посмотреть любой фильм с Джеки Чаном, чтоб понять, сколько человек над собой работал. Причем речь идет о теле! А с душой все еще сложнее. Вот фильм «Остров». Мамонов там играет практически святого человека. Он, к примеру, обрел дар исцеления. Но прежде он 30 лет провел в покаянии! Он мучился!

– Фильм «Остров» тебе сильно понравился, раз ты успел внести его в список лучших фильмов мира (на твоем сайте). Тебя какая сторона больше задела – идейная или художественная?

– Это единственный российский фильм, за который мне не стыдно и который вызывает у меня не унижение, а восхищение. Единственный! Я просто увидел прекрасный фильм – первый после «Белого солнца», который мне понравился. Только два эти фильма. А больше отечественных фильмов я не знаю.

В общем, все просто, все рецепты опубликованы: надо работать над собой, и через несколько десятков лет ты чем-то станешь.

– Как, например, Солженицын.

– Никогда в жизни я не вспоминал про Солженицына и ничего не читал. Я прочел только «Один день» в ту пору, когда его нужно было читать. Да, он высказался – но у нас любой таксист высказывается...

– Там такая получилась вещь: трибуну он получил, ему дали телепередачу – а потом убрали с ТВ. Потому что у передачи были низкие рейтинги.

– Я часто слышу о том, что у чего-то низкий рейтинг. Но прошу прощения – если бы в школе была свободная посещаемость, у уроков были бы высокие рейтинги? Думаю, что нет. ТВ занимаемся не тем, чем надо. Оно может помочь людям – но вместо этого делает на людях деньги, – что позорно.

– Ну, может, такова природа человека, что он бежит за деньгами и прочими соблазнами.

– Мы в ходе нашей беседы выяснили: за деньгами бегут люди из низшей касты.

– Гм. Выходит, что большинство русских – в высшей касте.

– Ну да, судя по тому, что они не лезут на радио и в ТВ.

– Они не очень думают о деньгах и идут работать не брокерами или бандитами, а, например, учителями или сеют хлеб.

– Это прекрасно! Сеять хлеб, как я понимаю, удовольствие большее, чем копить деньги.

– Не знаю, не пробовал.

– Я тоже не пробовал. Я только предполагаю...

– Ты занимался йогой, – достиг в ней чего-то?

– Нет, я чуть-чуть позанимался и бросил. Я ленивый очень.

– А восточные единоборства?

– Позанимался месяца два или три и бросил. Это еще в начале 80-х.

– А здоровый образ жизни? Ваш брат мудрец обычно ведь долгожитель... Вот, портвейн ты перестал пить, из соображений здоровья.

– Ну, мудрецов я никогда не видел. Портвейна действительно не пью. А пью я водку, иногда, когда хочется.

– Диеты какие-то соблюдаешь?

– Диета – это интересная вещь, я даже пробовал питаться по Волкову. Иногда, когда мне хочется, я диету соблюдаю. А в целом мне нравится мой вес.

– Кстати, насчет Индии, в которую ты ездишь то и дело. Что ты скажешь о людях, которые сдают московские квартиры и на эти деньги живут в Гоа? И жалеют, что раньше не уехали?

– Наверно, их можно понять.

– А сам не думал вот так все бросить и…?

– Во-первых, у меня нет для этого средств. Во-вторых, пока мои песни востребованы людьми, мое место здесь. Надо писать, петь, записывать. Когда люди хотят тебя слушать, это большое счастье. Как же я от этого убегу – лишу себя главного счастья в жизни?

– А это – главное счастье?

– Да.

– Послушать тебя, так ты полностью доволен жизнью. Как ты смог дойти до такого счастливого состояния?

– Потому что я ничего не придумываю. Я – один из самых простых людей, которых знаю.

– Ты смеешься надо мной.

– Нет. Мне действительно так кажется.

– А звездность?

– Было всё... Заносило по всем статьям, везде. В конце 80-х звездная болезнь вполне могла у меня быть в полный рост.

Смысл жизни

– Расскажи хотя бы, как найти или по крайней мере искать в жизни смысл.

– А зачем же его искать?

– Так что, не надо?

– Дело в том, что жизнь гораздо более многомерна, чем наше логическое сознание. Как можно многомерную жизнь, огромную и бесконечную, вместить в пределы логики? Не вместить ее! Жизнь, Бог – это то, что выходит за пределы нашего сознания. Это нужно любить – и все. Если бы жизнь сводилась к логическому смыслу, к простому уравнению, – то ее не стоило бы жить.

– Значит, думаешь, разговоры о поисках русской идеи не нужны?

– Ну, если русские существуют, значит, есть что-то, что отличает их от остальных? Искать идею, которую можно сформулировать словами – это значило бы обеднять русских. Раз русские есть, значит, и с русской идеей все в порядке!

«Путеводитель по жизни и смерти»

– А переводческая деятельность? Это насколько для тебя важно?

– Нисколько это не важно. Просто в 90-е я столкнулся с такой вещью: книги о буддизме тяжело читать. Одни авторы ничего не знают про буддизм и просто вводят людей в заблуждение, другие пишут таким тяжелым и скучным языком, что я, даже понимая, о чем речь, не могу прочитать книгу. А я по своему опыту знаю, что буддизм – это простая веселая штука. Я выбрал книжку, которая была самой простой – «Путеводитель по жизни и смерти». И решил, что могу позволить себе попытаться перевести этот труд, поскольку я знал и учителя (автора книги), и человека, который переводил эту книгу с тибетского на английский, и сам я достаточно хорошо знаю английский. Мне хотелось, чтоб была по крайней мере одна книга на русском языке, которая излагала бы буддизм как он есть. Я перевел одну книгу, потом не выдержал и перевел другую, третью. А после появилась огромная школа переводчиков, которые теперь успешно переводят все что нужно.

Тема пьянства

– У тебя на сайте отдельный раздел посвящен напиткам. И вот что удивительно, там у тебя наряду с виски упомянута такая экзотическая вещь, как массандровские вина.

– Да, лет пять назад я их открыл. Заново. Какое-то время пил, но заметил, что они сильно повышают давление, и в них слишком много сахара.

– А новосветское шампанское ты хвалишь.

– Мне объяснили, что новосветские и артемовские вина изготовлены по той же технологии, что и французское шампанское, да и по вкусу сравнимы с ним.

– А виски? Ты его отчего выбрал своим главным напитком?

– Я долго ставил опыты. Я сравнивал ощущение опьянения, которое у меня возникало после разных спиртных напитков. Перебрал все что есть – и понял, что шотландцы не дураки! Ощущение опьянения, которое возникает от виски (я тут говорю только про хорошие молты, никаких смешиваний!) – оно творчески интересно, оно дает мне вдохновение. После виски я чувствую себя прекрасно, мне хочется разговаривать, мне хочется петь. А от других напитков я тупею.

– А как же водка?

– Водка может дать полезные результаты, но после 5-6-7 рюмок начинаешь чуть-чуть тупеть. От водки я становлюсь агрессивным. В конце 80-х я любил коньяк, а потом почему-то его разлюбил.

Жены, дети

– Знаешь, Борис, иногда мне кажется, что Путину логично было бы жениться на Собчак. Тогда было б полное торжество снизу доверху, от политики до «культуры».

– Зачем ему это? Она ж молодая. А на молодых вредно жениться.

– Ну почему, Соломон там и прочие мудрецы женились же на молодых.

– Это немножко в другом обществе. А у нас сложно ожидать, что молодая жена будет безвылазно сидеть дома. Ей захочется чего-то другого...

– Да... В том обществе она знала: если что, ей отрубят голову, и все, а сейчас другие нравы.

– Совершенно верно. Поэтому на молодых жениться вредно.

– Ты со знанием дела это говоришь, как человек, не раз женатый.

– Я женат третий раз. Но последний раз я женился больше 20 лет назад. И разрыв по возрасту у меня с женой 4 месяца.

– Ты тут невольно соблюл закон о разводах, действовавший в античной Греции: разрешалось жениться повторно при условии, что новая жена не будет моложе предыдущей.

– Это правильно. Греки понимали в этом толк.

– А ты еще ж многодетный отец.

– У нас с женой на двоих 4 детей.

– Которых ты, говорят, не умеешь воспитывать.

– Я не умею воспитывать и ничего им не навязываю. Потому что помню, как навязывали мне то, чего я не хочу. Помню, как изобретательно я от этого уходил. Поэтому зачем я буду тратить время? Любой ребенок – это самостоятельное существо. С того момента как он родился. Я могу помочь – но навязывать не имею права. Зачем вводить детей в ситуацию, когда им придется меня обманывать? Другое дело, если они у меня спросят совета...

– Беспредельная какая-то у тебя демократия. Совсем какая-то суверенная. Наверно, у тебя жена как-то контролирует ситуацию, и потому ты можешь себе позволить быть бесстрастным философом.

– А я другим не смогу быть, вот в чем дело.

– Чем у тебя дети занимаются? Они же большие уже...

– Алиса, старшая дочка, снимается в кино. Марк, старший сын, работает на ТВ. Младший сын диджействует, а младшая дочка учится в мухинском училище.

Итого

– А помнишь, ты в детстве нашел на помойке гитару и после ее с бабушкой отреставрировал?

– Отец реставрировал. А нашел я с другом. Бабушка не разделяла моего увлечения помойками.

– Она цела еще, та гитара?

– Не-е-т. Она пропала очень и очень давно. Тем более у нее не очень хороший звук был.

– Сегодня, когда мы видим бомжей на помойках...

– Может, они гитару ищут?

Эту публикацию я хотел бы завершить строками из старого (1975) стихотворения Гребенщикова:

Вы люди дикие весьма
Усралось на ... вам играть.

***

Автор: Игорь Свинаренко
Фото: Сергей Величкин
Опубликовано в журнале «Медведь» №107, 2007