utro.ru

Участники джаз-банда Billy's Band рассказали корреспонденту "Yтра", чем бомж лучше тусовщика, в чем прелесть алкоджаза и чем московская публика отличается от питерской.

"Yтро": Алкоджаз – это что?

Билли Новик (фронтмен, контрабас): Есть разные определения. Но вообще, сейчас я осознал, что алкоджаз, пожалуй, самое крутое, что есть в музыке. Отслушивая разные коллективы, я всегда пытаюсь абстрагироваться от того, кто это, откуда они (так же слушаю и Billy's Band ). Анализируя много музыки в последнее время, могу сказать, что романтический алкоджаз, наверное, самое сильное направление. Никаких аналогов у Billy's Band нет. Когда-то подобную музыку играл Сюткин, когда он ушел из "Браво" и записал свой первый альбом. Но и у него было слишком много электроники, контрабаса почти не было.

Последний наш альбом "Осенний алкоджаз" – это моя мечта, семь лет я шел к такой музыке, и вот мы его записали. Состав, который исполняет его, представляет собой классический джаз-банд: пианино, барабаны с щетками, саксофон и контрабас. О таком саунде я мечтал еще до того, как был создан Billy's Band. Софт-джаз, свинг, с элементом расхлябанности, с пренебрежительным исполнением, с импровизацией. Альбом записан нашим звукорежиссером Митей Максимачевым, который великолепно умеет преподносить живой звук. Слушая этот альбом, создается впечатление, что ты действительно сидишь перед сценой: есть объем, камерность – и это совсем не мешает прослушиванию.

"Y": С какой музыки вы начинали?

Б.Н.: В стиле похоронного диксиленда с бесконечным хеппи-эндом. Это подразумевало в большей степени бесконечный хеппи-энд и распустяйское отношение ко всем канонам. Музыка была ближе к уличному блюзу, свободный стиль.

"Y": У вас нет ни пиар-менеджера, ни продюсера, ни пресс-атташе, и, тем не менее, вас приглашают по всему миру, вы постоянно находитесь на гастролях – в чем секрет?

Б.Н.: Мы сами не понимаем. А! Потому что мы крутые, вот (смеется). За рубеж нас пригласили слушатели – выходцы из России, они увидели нас по телевизору, посмотрели в Интернете, поняли, что на нас есть спрос в России, и решили позвать нас в Штаты. Это были любительски организованные туры, больше в качестве развлечения для организаторов.

Однако, пока мы играли, нас увидели американцы, увлекающиеся джазом, профессиональные организаторы Международного джазового фестиваля в Торонто. После этого нас пригласили в качестве хедлайнеров на джазовый фестиваль в Рочестере.

Андрей Рыжик (лидер-гитара): А какой флаер был у нас! Мы были хедлайнерами вместе с Масео Паркером и Маркусом Миллером.

Б.Н.: Когда я увидел, кто пришел на этот фестиваль, я понял, что не могу выступать перед этими людьми. Пришла публика, глядя на которую можно сказать, что последние 40 лет они слушают только джаз, они знают все о джазе.

А.Р.: Взрослые черные дяди с седой бородой пришли явно не в компании, а они пришли заценить. Мы схватили Билли и потащили его на сцену.

"Y": И в итоге?

А.Р.: Мы отыграли там два часовых сета с перерывом в четыре часа. На второй концерт уже люди не попадали, клуб был забит, образовалась очередь на входе.

Б.Н.: Нам сказали так: спасибо вам, все круто, у нас такой музыки нет. Я говорю, да нет, мы взяли все это у вас, а они говорят – поверьте, у нас не играют ничего подобного. Затем был шквал писем из Рочестера, из Торонто. Стали приходить письма от владельцев музыкальных магазинов: у нас большой спрос на ваши альбомы, где их можно купить? Почему – не могу понять. Так что это какой-то феномен. У меня нет ответа на такой вопрос.

А.Р.: С нами работают наши друзья-художники: арт-трио "Втроем" и виджей Макс Тягай. Этим составом оформляется вся визуальная часть наших перфомансов.

Б.Н.: Это позволяет превратить обычный концерт в театральное представление за счет расширения арсенала наших сценических вариаций. Здесь уместны мизансцены, паузы, монологи. Это гораздо большая ответственность перед зрителем, который больше сосредоточен на сцене, чем на пиве, к примеру. Нам такие выступления позволяют реализоваться в большем диапазоне. С точки зрения профессионального роста, это серьезная стимуляция.

Вот 22 мая у нас будет новый опыт с театром "На Серпуховке" Терезы Дуровой: мы поставим там программу "Чужие", с которой в Москве еще ни разу не выступали.

"Y": Работа над бомж-оперой продолжается?

Б.Н.: Работа называется "Блошиный рынок".

А.Р.: Пятый наш студийный альбом.

Б.Н.: Мысли, эмоции, истории людей, которые там могут оказаться. Причем, как в виде покупателей, так и в виде продавцов. А также истории вещей, которые там представлены в богатом разнообразии. У каждой вещи есть своя история, тем более на блошином рынке.

А.Р.: Не исключено одушевление предметов...

Б.Н: ...введение сказочных мотивов, демонстрация измененного сознания блошиного рынка. В Питере блошиный рынок имеет уникальное месторасположение: с одной стороны он ограничен железнодорожным полотном, с другой – забором психиатрического стационара имени И.И. Скворцова-Степанова.

А.Р.: Само название полностью развязывает руки – стилистически и тематически.

"Y": Вы поете о бродягах, пропойцах, жуликах, "черной интеллигенции" – почему?

Б.Н.: Это правдивый люд. Они не будут лукавить. Свободны настолько, что говорят то, что думают. В большинстве случаев это ахинея, но часто встречается очень глубокое, понятное, сказанное просто и начистоту. Чем сложнее человек, тем труднее его разговорить. Сто раз ощущал, что мне приятнее общаться на вокзале с бомжом, чем в гламурной московской тусовке ни о чем.

А.Р.: Группа родилась на улице. В Германии мы вели полубродяжнический образ жизни, в Париже еще хлеще. Это все близко. В каждом городе мы стараемся посетить блошиный рынок, потому что это особый колорит.

Б.Н.: В Гамбурге ребята пошли на блошиный рынок и купили музыкальный инструмент, который представляет из себя связку козлячьих копыт. Типа шейкера. Продавец рассказал: этот шаманский инструмент снят с ноги трупа утопленника из Эльбы. Получаешь такой посыл от этого инструмента, что совершенно по-другому играешь на нем.

"Y": С кем бы вы хотели сыграть вместе?

Б.Н.: С Кристиной Агилерой – она очень крутая. Она составила бы мне серьезный противовес. Также мне нравится тембр Мэрайи Кэри. Вообще, мне хотелось бы сделать романтическую балладу среднего темпа так, чтобы в звуковой палитре это воспринималось как красавица и чудовище. Из наших исполнителей даже не знаю, только если с кем-то из оперных певцов. С Хворостовским, например. В любом дуэте важен контраст. Между прочим, мы сами можем петь разными голосами. Что будет представлено на новом альбоме.

"Y": Вы дружите с группой "Каста". Что привлекает вас в их творчестве?

Б.Н.: Я ценю их, прежде всего, как текстовиков, литераторов. Их тексты глубокие, грамотные, интересные, сюжетные, с большим количеством детализаций. Многие коллективы, работающие в этом жанре, переходят рамки дозволенного. Искусство – это не только отображение реальности. Искусство призвано сделать человека лучше. "Каста" не делает людей хуже, просто к ним приклеился ярлык "ростовские гопники", но это говорит лишь о том, что слушатель недостаточно внимателен. Нас некоторые тоже считают питерскими гопниками, выросшими на группе "Ленинград".

"Y": Московская публика чем-то отличается от питерской?

Б.Н.: Московская лучше. Она отрывается по-питерски.

Михаил Жидких (клавиши): Питерская публика анализирует, а московская – отдыхает.

"Y": Где прошло самое абсурдное ваше выступление?

Б.Н.: Абсурд проявляется в контрастах. В Париже, к примеру, в один день мы отыграли феерический концерт в Высшей джазовой школе, а потом всю ночь играли в борделе.

М.Ж.: Самый абсурдный был в Финляндии... Сначала там была инаугурация профессоров Хельсинского университета, а потом – выступление в Доме престарелых любителей Санкт-Петербурга.

"Y": Во что вы верите?

Б.Н.: Во всемирное информационное пространство. Его называют разными именами, но по сути это одно и тоже. Даже язычество имеет те же самые корни.

А.Р.: Присоединюсь.

"Y": Что пожелаете нашим читателям?

Все вместе: Ешьте больше овощей и слушайте Чайковского. Это самый крутой дядя.

- Егор АРЕФЬЕВ