rollingstone.ru

Тексты-посвящения артистов в честь Лу Рида, который умер в прошлое воскресенье в возрасте 71 года, продолжают поступать. На этот раз свои мысли по поводу песен Рида и их значения в своей жизни решил высказать Бек. Вот что он рассказал Rolling Stone о влиянии Рида на свое творчество.

Для меня довольно тяжело охватить все, что значил для музыки Рид. Последние 50 лет он был важнейшей ее частью. Да и к тому же, как ты можешь трезво оценивать то, что на самом деле максимально приближено лично к тебе.

Когда я впервые услышал Velvet Underground, мне было 13 или 14 лет. Я сразу запал на них. Я старался послушать все, что мне удавалось найти. Вообще-то я вырос на The Beatles и Ramones, въезжал в The Stones и гаражный рок. Но когда я впервые прокрутил «Venus In Furs», то понял, что столкнулся с чем-то неизведанным. Это было все равно как услышать то, что ты давно хотел услышать. Кроме того, звучало это очень современно. Я даже специально еще раз осмотрел обложку, чтобы удостовериться, не современная ли группа это все записала. Звук был реально грязный, гораздо более первобытный, чем у других групп той эры. При этом мелодия была красивая, почти сахарная - и когда она шла в сочетании с этим скрежетом, внутри меня как будто бы загорелся огонь.

После этого я лет 15 вообще не слушал поп-музыку. Все в моей голове затмили The Velvet Underground. Они стали мерилом, с помощью которого я оценивал музыку. И для людей моего возраста это было делом обычным. Лу Рид и The Velvets были основополагающим коллективом для целой эпохи между 80-ми и 90-ми. The Pixies и Sonic Youth, Jesus And Mary Chain, Pavement, Yo La Tengo - все они оттуда. Я не знаю, как называют тот жанр, в котором я играю, но он тоже был предопределен The Velvet Underground. С точки зрения музыки они были образцовой группой. Идея была в том, чтобы полностью себя освободить как музыканта: играешь ли ты кантри, фолк или грохочешь фидбеком.

Кроме того, никто не выглядел круче, чем они. Помню, я увидел фото в журнале, где Лу был в этих своих обтекаемых очках, с фирменной прической и в сапогах. Я думаю, что любой парень, который бы пролистал ту же страницу, остановился бы и сделал вывод, что хочет выглядеть так же. Понимаете, о чем я? Ну а самое странное состояло в том, что когда моя мама усекла, что я постоянно слушаю The Velvet Underground, она рассказала, что сталкивалась с ними. Она говорила, что даже танцевала на сцене во время каких-то их ранних шоу. У мамы вообще были хорошие связи в среде «Фабрики». Не знаю, правда это ли нет, но не важно. Важно то, что информации о группе было, на самом деле, не очень много. Уже позже я был в шоке, когда встретил других людей, которые слышали о них.

Я начал играть песни Лу Рида с тех пор, как впервые взял в руки гитару. Они могут быть такими простыми и совершенными, они могут пробить тебя до кости, но ты никогда не заподозришь их в сентиментальности и клише. К тому же, Лу придерживался разговорного формата, и так, как он, действовать совсем непросто. Лично для меня нет ничего круче, чем этот формат. Мне никогда не надоест играть эти песни. Однажды я сыграл «I'm Set Free» с Томом Йорком, и это было само совершенство. Во время тура «Sea Change» мы исполняли «Who Loves The Sun». Минувшим летом я ездил с акустическими концертами и решил выдать «Sunday Morning». Для меня это нормально: ты всегда можешь сыграть песню Хэнка Уильямса, ты можешь сыграть The Beatles и, конечно, Лу Рида.

Помню, где-то в середине 90-х мы играли на фестивале, и он должен был выступать следом за нами. Когда я спускался со сцены, он как раз шел туда. Я хотел представиться, но не нашел в себе сил. Так мы больше с ним и не встретились. Мне дико жаль, что так вышло. И даже о смерти Лу Рида я узнал с опозданием: не было времени отслеживать новости. А теперь просто сидишь и думаешь про себя: «Ну как же так вышло, чувак, что же это за потеря для нас!».

Автор текста: Саймон Возник-Левинсон